точки отсчета. Он сидел у себя в кабинете за письменным столом по двадцать
часов в сутки и, после того как стал генералом, понял, что жизнь полковника
намного лучше. Будучи полковником, он совершал утром пробежки и даже спал с
женой. А теперь - ну что ж, Бондаренко всегда стремился к продвижению по
службе, был честолюбивым офицером, иначе зачем офицеру-связисту отправляться
в афганские горы в составе спецназа? Его способности были общепризнанными,
но пребывание в ранге полковника едва не стало концом его карьеры, потому
что он был назначен работать вместе с другим полковником, помощником
министра обороны, а тот полковник оказался американским шпионом. Это
обстоятельство по-прежнему озадачивало Бондаренко. Михаил Филитов, трижды
Герой Советского Союза, ветеран Великой Отечественной войны - и шпион? Это
потрясло его веру в советскую систему, господствовавшую в стране, но затем
система рухнула, а страна распалась. Советский Союз, который вырастил его,
сделал офицером и воспитал как военачальника, умер холодной декабрьской
ночью, а на смену ему пришла другая страна, меньшая по размерам, служить
которой было более.., привычно, что ли. Для Бондаренко проще было любить
мать-Россию, чем колоссальную многоязычную империю. Теперь создалась
ситуация, при которой все приемные дети ушли из дома, остались только
родные, и потому семья стала более счастливой.
это раньше? Вооруженные силы воспитавшей его страны были самыми большими в
мире и производили наибольшее впечатление - по крайней мере так он считал
прежде, - подавляли массой солдат и колоссальным вооружением, гордились тем,
что уничтожили немецких оккупантов в ходе самой жестокой войны. Но те же
вооруженные силы нашли свой конец в Афганистане или, по крайней мере,
утратили там боевой дух и уверенность, подобно тому как это случилось с
американцами во Вьетнаме. Но американцы сумели снова обрести их, а в его
армии этот процесс еще не начался.
удовлетворения нужд отколовшихся провинций, этих неблагодарных пасынков,
которых Советский Союз поддерживал на протяжении десятилетий. А теперь они
ушли, забрав с собой огромные богатства, а в некоторых случаях вступили в
союз с другими странами, чтобы, опасался Бондаренко, вместе с ними
превратиться в противников. Вот уж неблагодарные приемные дети, подумал
генерал.
самом начале. Ведь даже с горсткой чеченских бандитов не удалось справиться.
через пять лет станет во главе армии. Бондаренко не сомневался в этом. Он
был лучшим русским генералом среди военачальников своего возраста и сумел
блестяще проявить себя во время военных операций, чем привлек внимание
высокопоставленных политических деятелей, что всегда являлось решающим
фактором в продвижении к высшим должностям. Он успеет занять эту должность,
чтобы возглавить последнюю решающую битву России. А может быть, и нет. Через
пять лет, если его обеспечат финансированием и предоставят свободу в
преобразовании армии, изменении военной доктрины и подготовки кадров, он
сумеет превратить русскую армию в такую силу, какой она еще никогда не была.
Без всяких угрызений совести он использует американскую модель, подобно тому
как американцы без угрызений совести использовали советскую военную
стратегию в войне в Персидском заливе. Но для этого ему нужно несколько
относительно мирных лет. Если частям его армии придется то и дело принимать
участие в военных конфликтах по южному периметру страны, у него не будет ни
времени, ни денег на перестройку вооруженных сил.
штаба. Он должен знать ответы на все вопросы. В этом и заключается его
работа. Но Бондаренко не мог найти этих ответов. Туркменистан явился началом
процесса. Если его не остановить, все рухнет, как карточный домик. Слева на
столе лежал список дивизий и бригад, находящихся в его распоряжении, а также
предполагаемый уровень их боеготовности. Справа лежала карта. Согласовать
первое и второе было трудно.
Шапочка вредит прическе.
она походит на актрису Сузанн Йорк - ей нравилась эта актриса в том фильме,
который Кэти смотрела в колледже. То же самое относилось и к Джеку. Он
никогда не менял свою прическу, а в тех случаях, когда у него не было
времени постричься, кто-то в Белом доме обращал на это внимание, и ему
подравнивали волосы каждые две недели. Персонал Белого дома ухаживал за ним
намного лучше, чем она. Они, наверно, просто составляли график и
придерживались его, вместо того чтобы обращаться с вопросами, как это делала
она. Куда более эффективная система, одобрительно подумала Кэти.
больше, чем в первый день учебы на медицинском факультете, и даже больше,
чем во время первой хирургической операции, когда ей приходилось закрывать
глаза и внутренне кричать на себя, чтобы остановить дрожь в руках. Но тогда
по крайней мере к ее словам прислушивались и будут прислушиваться теперь.
О'кей, подумала Кэти, в этом ключ к решению проблемы. Это хирургическая
операция, она - хирург, а хирург всегда контролирует происходящее.
вашей кожи этого не требуется.
заставило доктора Райан улыбнуться.
вашему лицу большую выразительность.
попыталась однажды. От хирургических шапочек мои волосы становятся хрупкими.
заботу о наших первых леди.
вопрос Кэти. Это наверняка дешевле, чем летать на работу на вертолете... -
Спасибо!
Овальный кабинет.
заходила, чтобы поговорить с Джеком. Внезапно это показалось ей странным. В
конце концов, место работы мужа находилось меньше чем в пятидесяти ярдах от
ее спальни. Письменный стол произвел на нее впечатление, как поразительно
старомодный, но сам кабинет был полон воздуха и очень просторен по сравнению
с ее крошечным кабинетом в клинике Хопкинса, и это даже сейчас, когда
повсюду стояли телевизионные камеры и софиты. На каминной доске напротив
стола стоял горшок с тем, что Секретная служба называла самым часто
фотографируемым цветком в мире. Мебель была слишком официальной и потому
неудобной, а ковер на полу с вытканной на нем президентской эмблемой
показался Кэти явно изношенным. Но ведь это не был нормальный кабинет,
предназначенный для нормального человека.
Познакомься, это Том Доннер, а это - Джон Пламер.
слушать ваши репортажи, когда готовила ужин.
ужин.
кухня - это моя территория. - Она села, глядя им в глаза. Это было непросто.
Включенные телевизионные софиты светили прямо в лицо. Она заставила себя
напрячься. Пламер ей понравился, а вот Доннер что-то скрывал. Она мигнула,
поняв это, и на ее лице появилось выражение, свойственное врачу. Внезапно ей
захотелось сказать что-нибудь Джеку, но времени уже не было...
находилась Андреа Прайс, она стояла у двери, ведущей в комнату секретарей, а
дверь в коридор позади Кэти была открыта. Там стоял Джеф Раман. Еще один
странный человек, подумала она, но в Белом доме проблема заключалась в том,
что здесь все обращались с тобой, словно ты Юлий Цезарь или кто-то вроде.
Здесь так трудно по-дружески общаться с людьми. Казалось, этому все время
что-то мешает. Вообще-то ни Джек, ни Кэти не привыкли к прислуге. Служащие -
это другое дело, но не прислуга. Кэти нравилась медицинским сестрам и
лаборантам в больнице, потому что общалась с ними, как один представитель
медицинской профессии с другим, и она пыталась поступать так же и тут, но по
какой-то причине это не получилось. И доставляло беспокойство.
вслух Кэти. Сейчас он занимал бы там пост старшего вице-президента. Впрочем,
нет. Он не был бы там счастлив. Джека так же привлекала его работа, как ее
медицина, где она исправляла зрение людям. В этом они не отличались друг от
друга.
находимся в Овальном кабинете и беседуем с президентом Райаном и первой
Сертаков Виталий
Березин Федор
Мацумото Сэйте
Бажанов Олег
Володихин Дмитрий
Маккэфри Энн