Чтение 59–й страницы книги ~Крейсер "Улисс"~

силы еще раз. Потрогав, нащупал неровные края разбитой лампочки и стекла и
отшвырнул ставший теперь бесполезным прибор в сторону. Достал из кармана
фонарик, но выяснилось, что и он разбит вдребезги. Вконец отчаявшись,
принялся искать масленку на ощупь. Она была опрокинута, рядом валялась
патентованная пружинная крышка. Масленка оказалась пустой.
Масла ни единой капли. Одному Богу было известно, каков предел
выносливости металла, подвергнутого страшным перегрузкам. Ему же самому
это известно не было. Даже для самых опытных инженеров остается загадкой,
где граница усталости металла. Но, как у всех людей, всю жизнь посвятивших
машинам, у Додсона появилось как бы шестое чувство. И вот теперь это
шестое чувство беспощадно терзало его. Масло! Нужно во что бы то ни стало
достать масла! Однако он понимал, насколько он плох; голова кружилась, он
ослаб от контузии и потери крови, а туннель был длинным, скользким и
опасным. И, вдобавок ко всему, неосвещенным. Стоит оступиться, сделать
неверный шаг и... Ведь рядом этот вал... Старший механик осторожно
протянул руку, на какое-то мгновение прикоснулся к валу и, пронизанный
внезапной болью, отдернул ее. Прижав ладонь к щеке, он понял, что не
трением содрало и обожгло кожу на кончиках пальцев. Выбора не оставалось.
Собравшись с духом, он подтянул ноги под себя и поднялся, коснувшись свода
туннеля.
И в то же мгновение он заметил свет - раскачивающуюся из стороны в сторону
крохотную светлую точку, которая, казалось, находится где-то невероятно
далеко - там, где сходятся стены туннеля, - хотя он знал, что свет этот
всего в нескольких ярдах от него. Поморгав, Додсон опустил веки, потом
снова открыл глаза. Свет медленно приближался. Уже слышно шарканье шагов.
И стармех тотчас обмяк, голова сделалась словно невесомой. Он с
облегчением опустился на пол, снова для безопасности упершись ногами в
основание подшипника.
Человек с фонарем в руке остановился в паре футов от старшего механика.
Повесив фонарь на кронштейн, осторожно опустился рядом с Додсоном. Свет
фонаря упал на его темное лицо с лохматыми бровями и тяжелую челюсть.
Додсон замер от изумления.
- Райли! Котельный машинист Райли! - Глаза его сузились. - Какого дьявола
вы тут делаете?
- Два галлона масла принес, - ворчливым голосом произнес Райли. Сунув в
руки стармеху термос, прибавил: - А тут кофей. Я валом займусь, а вы пока
кофею похлебайте... Клянусь Христом-Спасителем! Да этот проклятый
подшипник раскалился докрасна!
Додсон со стуком поставил термос на палубу.
- Вы что, оглохли? - спросил он резко. - Как вы здесь оказались? Кто вас
послал? Ваш боевой пост во втором котельном отделении!
- Грайрсон меня прислал, вот кто, - грубо ответил Райли. Смуглое лицо его
оставалось невозмутимым. - Дескать, машинистов не может выделить. Очень уж
они незаменимые, мать их в душу... Не переборщил?
Густое, вязкое масло медленно стекало по перегретому подшипнику.
- Инженер-лейтенант Грайрсон! - чуть не со злостью проговорил Додсон. Тон,
каким он сделал это замечание, был убийственно холоден. - Ко всему, это
наглая ложь, Райли. Лейтенант Грайрсон и не думал вас сюда присылать.
Скорее всего, вы сказали ему, что вас послал сюда кто-то другой?
- Пейте свой кофей, - резко проговорил Райли. - Вас в машинное вызывают.
Инженер-механик стиснул кулаки, но вовремя сдержался.
- Ах ты, нахал! - вырвалось у него. Но он тут же опомнился и ровным
голосом произнес: - Утром явитесь к старшему офицеру за взысканием. Вы мне
за это заплатите, Райли!
- Ничего не выйдет.
"Чтоб ему пусто было, - в ярости подумал Додсон. - Еще и ухмыляется,
наглец..."
- Это почему же? - спросил он с угрозой.
- Потому что вы обо мне не станете докладывать. - Райли, похоже, испытывал
несказанное удовольствие от беседы.
- Ах, вот оно что! - Додсон быстро оглянулся. Губы его сжались. Он
осознал, как он беспомощен здесь, в этом темном тунмеле. Поняв вдруг, что
должно сейчас произойти, он взглянул на крупную, зловеще ссутулившуюся
фигуру Райли. "И еще улыбается, - подумал Додсон. - Но никакая улыбка не
скрасит это уродливое звериное лицо. Улыбка на морде тигра..." Страх,
усталость, постоянное напряжение - все это творит с людьми ужасные вещи.
Но их ли вина в том, во что они превращаются, а также в том, какими
рождаются на свет?.. Если сейчас что-то случится, то прежде всего по вине
его самого, Додсона. Стармех помрачнел, вспомнив, как Тэрнер назвал его
самым последним олухом за то, что он не захотел отправить Райли за решетку.
- Ах, вот в чем дело? - повторил он негромко. Повернувшись лицом к
кочегару, он крепко уперся ногами в блок подшипника. - Это тебе с рук не
сойдет, Райли. Можешь схлопотать двадцать пять лет каторги. Попробуй
только...
- Да черт побери! - раздраженно воскликнул Райли. - О чем вы толкуете,
сэр? Пейте свой кофей поживей. Не слышали, вас в машинном ждут! - повторил
он нетерпеливо.
Додсон как-то обмяк и стал неуверенно отвинчивать крышку термоса. У него
вдруг появилось странное чувство: словно все происходит не наяву, а во
сне, словно сам он зритель, посторонний наблюдатель, не имеющий никакого
отношения к этой фантастической сцене. Голова все еще страшно болела.
- Скажите, Райли, - сказал он негромко, - почему вы так уверены в том, что
я не подам на вас рапорт?
- Да подать-то вы можете, - снова повеселел Райли, - только завтра меня
самого в каюте у старпома не будет.
- То есть как так - не будет? - Это был полувызов, полувопрос.
- А так, - усмехнулся Райли. - Потому как старпома не будет, да и каюты
тоже не будет. - Блаженно потягиваясь, кочегар сцепил на затылке пальцы
рук. - Вообще ничего не будет.
Не столько слова, сколько интонация, с какой они были сказаны, заставила
Додсона прислушаться. Он вдруг сразу понял, что, хотя Райли и улыбается,
ему вовсе не до шуток. Додсон с любопытством взглянул на кочегара, но
ничего не сказал.
- Только что по трансляции выступал старпом, - продолжал Райли. - "Тирпиц"
вышел в море. В запасе у нас всего четыре часа.
Эта простая фраза, сказанная без всякой рисовки, желания произвести
впечатление, исключала всякое сомнение. "Тирпиц" в море, "Тирпиц" в море,
твердил Додсон мысленно. У них осталось четыре часа. Всего четыре часа...
Инженер-механик даже поразился спокойствию, с каким он сам отнесся к этому
известию.
- Ну, так как? - озабоченно спросил Райли. - Пойдете вы или нет? Кроме
шуток, сэр. Вас вызывают... срочно!
- Врешь! - произнес Додсон. - А кофе зачем принес?
- Для себя. - Улыбка исчезла с лица Райли, оно стало хмурым и
сосредоточенным. - Просто я решил, не худо бы вам хлебнуть горяченького.
Видок-то у вас не ахти какой... А в машинном вас поставят на ноги.
- Вот туда-то ты сейчас и пойдешь, - ровным голосом произнес Додсон.
Райли и виду не подал, что это относится к нему.
- А ну, Райли, живо! - сухо проговорил Додсон. - Я вам приказываю!
- Да отгребитесь вы от меня! - раздраженно сказал кочегар. - Я остаюсь.
Неужели для того, чтоб держать в руках вшивую масленку, обязательно иметь
три золотые сопли на рукаве? - прибавил он презрительно.
- Пожалуй, не обязательно. - Тут корабль сильно качнуло, и Додсон, не
удержавшись на ногах, ткнулся Райли в бок. - Извините, Райли. Похоже,
начинает штормить. Значит, это финал.
- Что, что? - переспросил Райли.
- Финал. Конец то есть. Всякая дальнейшая борьба не приведет ни к чему...
Послушайте, Райли, - проговорил он вполголоса, - что вас заставило прийти
сюда?
- Я ж вам говорил, - сокрушенно вздохнул Райли. - Грайрсон. То бишь,
лейтенант Грайрсон послал меня.
- Что вас заставило прийти сюда? - продолжал стармех, словно не слыша слов
Райли.
- Это мое гребаное дело! - с яростью в голосе ответил Райли.
- Нет, что вас сюда привело?
- Да оставьте вы меня в покое, ради Бога! - закричал кочегар. Голос его
гулким эхом отозвался под сводами туннеля. Неожиданно он в упор посмотрел
на офицера и, кривя рот, проговорил: - Сами, что ли, не знаете, черт бы
вас побрал?
- Прикончить меня хотели?
Райли пристально поглядел на стармеха, потом отвернулся, ссутулив плечи и
низко опустив голову.
- Из всех ублюдков на корабле вы один вступились за меня, - пробормотал
он. - Один из всех, кого я знал, - медленно, словно в раздумье, добавил он.
Хотя слово "ублюдок" в какой-то мере относилось и к нему, правда в
положительном смысле, Додсону стало вдруг стыдно за свое предположение.
- Если бы не вы, - продолжал негромко Райли, - в первый раз меня посадили
бы в карцер, а во второй - в тюрьму. Помните, сэр?
- Вы тогда вели себя довольно глупо, Райли, - признался Додсон.
- Зачем вы за меня вступились? - Верзила-кочегар, по всему видно, был
взволнован. - Ведь все же знают, что я за фрукт...
- Так ли? Сомневаюсь... По-моему, на самом деле вы лучше, чем кажетесь.
- Бросьте мне мозги пачкать, - насмешливо фыр-кнул Райли. - Я-то знаю, кто
я такой. Уж это точно. Я - самое последнее дерьмо. Все говорят, что я
дерьмо! И правду говорят... - он подался вперед. - Знаете что? Я католик.
Через четыре часа... - он оборвал фразу на полуслове. - Надо встать на
колени, верно? - усмехнулся он. - Покаяться, а потом надо попросить... Как
его?..
- Отпущения грехов?
- Вот-вот. Оно самое. Отпущения грехов. А вы знаете что? - раздельно