помогло.
движениях.
ударил каблуками Рыжего по бокам. Он попытался придать голосу
беспечности, словно не видел ничего трудного в том, что им предстояло.
Как там говорил Ингтар? Три или четыре дня до памятника Артуру
Ястребиное Крыло? Интересно, а он существует тут, как эти Камни? Если
это мир, который может быть, вдруг здесь он стоит по-прежнему? Будет на
что поглядеть, а, Лойал?
Глава 14
ВОЛЧИЙ БРАТ
ничего не заметили. Ничего! Они не могли так просто пропасть! Сутуля
плечи, Перрин слушал и смотрел на стоявшего неподалеку Мэта - тот
хмурился и что-то бормотал. Как предполагал Перрин, он спорил с самим
собой. Над горизонтом проклюнулось солнце - отряд уже должен был мчаться
в погоне. Тени располосовали лощину поперек, вытянувшись вдаль и
утончаясь, но по-прежнему они походили на те деревья, что их
отбрасывали. Вьючные животные, нагруженные и на длинном общем поводе,
нетерпеливо топтались, но все стояли подле своих лошадей и ждали.
оскорбленный; неудача слишком обидно задевала его искусство следопыта. -
Чтоб мне сгореть, нет даже такой малости, как растреклятая царапина от
подковы. Проклятье, они просто исчезли.
Ингтар. - Иди проверь еще, Уно. Если кто и обнаружит, куда они
подевались, так только ты.
его свирепым взглядом. Будто бы тот обругал Айз Седой, подумал изумленно
Перрин.
Строитель, мой нюхач - мой нюхач! С какой стати кому-нибудь из них
убегать, тем более всем троим?
Мэта, ударить его, сделать что-то, лишь бы остановить его болтовню, но
на Мэта смотрели и Ингтар, и Уно. Когда Мэт замялся, на Перрина
нахлынуло облегчение, а тот потом развел руками и пробормотал: - Я не
знаю почему. Я просто подумал, что так случилось.
мог уйти куда захочет, но Хурин бы не убежал. Как и Ранд ал'Тор. Он - ни
за что; теперь он знает свой долг. Иди, Уно. Осмотри там все еще раз. -
Уно еле заметно поклонился и заторопился прочь, рукоять меча качалась
над плечом. Ингтар ворчал: - С чего бы Хурину уйти вот так, посреди
ночи, ни слова не сказав? Он знает, что мы должны сделать. Как мне без
него выслеживать это мерзостное отродье Тени? Тысячу золотых крон отдал
бы за свору гончих-следопытов! Если бы я не знал точно, то сказал бы,
что эти Друзья Темного ухитрились свернуть и улизнуть на восток или
запад, оставив меня с носом. Мир, я совсем не уверен, знаю ли я точно! -
Он тяжело зашагал вслед за Уно.
минутой все дальше. Все дальше они уходят, а с ними - Рог Валир и кинжал
из Шадар Логота. Он считал, что Ранд - Кем бы он ни стал, что бы с ним
ни стряслось, - не бросил бы эту погоню. Но куда он ушел и почему? Лойал
мог пойти с Рандом из дружбы, но Хурин-то почему?
его никто не услышал; даже Мэт не обращал на него внимания. Перрин
почесал затылок, пригладил волосы. Если б за ним самим явились Айз
Седай, вознамерившись сделать из него Лжедракона, он бы тоже ударился в
бега. Но беспокойство о Ранде ничем не поможет выследить Приспешников
Темного.
идти на это Перрину совсем не хотелось. Он бежал от одной мысли о таком,
но, наверное, теперь ему нельзя бежать. Так тебе и надо. Сам то же самое
говорил Ранду. Как бы мне хотелось, чтобы я мог бежать. Даже зная: то,
что он мог делать, поможет всем, - то, что он должен сделать, - Перрин
колебался и не мог решиться.
если бы и смотрели. В конце концов, без всякой охоты, Перрин закрыл
глаза и расслабился, позволил мыслям течь свободно, плыть от него.
начали изменять цвет с темно-карих на желтый, цвет полированного золота.
В ту первую встречу, в то первое мгновение, когда узнал, он отказался
поверить, и с тех пор всячески избегал этого знания. И по-прежнему хотел
бежать от него.
всегда есть в местности, где людей мало, а поселения их далеки друг от
друга. Он нащупывал своих братьев. Ему не нравилось так о них думать, но
таковыми они были.
пятно Темного или Единой Силы - равно скверно для мужчины, который не
желает ничего большего, чем быть кузнецом и прожить жизнь в Свете и в
спокойствии. Со временем он кое-что узнал о том, каковы чувства Ранда, -
бояться себя, ощущать себя запачканным. Он все еще не избавился до конца
от ощущения страха. Но то, что он делал, было куда древнее людей,
использующих Единую Силу, это было нечто идущее с начала самого Времени.
Вовсе не Сила, Морейн ему говорила. Это было чем-то давно-давно
исчезнувшим, теперь вновь появившимся. Эгвейн тоже знала об этом, хотя
ему хотелось, чтобы она не ведала о его способности. Ему хотелось, чтобы
не знал никто. Ему оставалось надеяться, что она никому не рассказывала.
своих братьев, волков. Их мысли обрушились на него мешаниной, нет,
водоворотом образов и эмоций. Поначалу он был не в состоянии вычленить
ничего, кроме голых эмоций, но теперь его разум облек их в слова. Волчий
Брат. Удивление. Двуногий, который разговаривает. Туманный образ,
тускнеющий со временем, древнее древнего, о людях, бегущих вместе с
волками, две стаи, вышедшие вместе на охоту. Нам известно, что это вновь
идет. Ты - Длинный Клык?
руке, но на этот образ наплывал другой, главный - косматый волк, с одним
клыком длиннее остальных, стальной зуб, поблескивающий в лучах солнца,
когда волк вел стаю в безнадежный бросок через глубокий снег к оленям,
которые означали жизнь вместо медленной голодной смерти, а олени убегали
по животы в пороше, и солнце вспыхивало и искрилось на снежной белизне,
пока глазам не становилось больно, и с перевалов завывал ветер,
закручивая вихрями этот мелкий снег, будто дымку, и... Волчьи имена
всегда заключали в себе очень и очень многое...
волкам. Иногда Перрин горько жалел, что встретился с ним, и хотел, чтобы
той встречи никогда не было.
плечами и непокорными каштановыми кудрями, юноша с топором у пояса,
юноша, который, по мнению других, медленно двигался и медленно думал.
Этот человек тоже присутствовал где-то в глубине той мысленной картины,
пришедшей в ответ от волков, но ярче всего был громадный дикий бык с
изогнутыми рогами сверкающего металла, несущийся через ночь со
стремительностью и безрассудностью юности, шкура в плотных кудряшках
мерцает в лунном сиянии, этот бык кидается в гущу конных Белоплащников,
а воздух холоден, бодрящ и темен, а кровь так красна на рогах, и...
помыслить не мог, что они дали ему имя. Ему хотелось забыть и никогда не
вспоминать, как он его заслужил. Перрин коснулся топора на поясе, провел
по мерцающему полумесяцу лезвия. Да поможет мне Свет, я убил двух
человек. Они бы куда скорей убили меня и Эгвейн, но...
вспоминать ни о чем из тех событий нет ни малейшего желания, - Перрин
передал волкам запахи Ранда, Лойала и Хурина и спросил, не чуют ли они
кого-то из них. Способность чуять запахи появилась у него вместе с
переменой в глазах, и не только она одна; он мог узнавать людей по
запаху, даже не видя их. Еще он мог теперь видеть гораздо лучше и даже
почти в кромешной темноте. Теперь, скрывая появившийся дар различать
предметы в сумраке, он всегда обращал внимание на недостаток света ламп
или свечей, порой до того, как кто-то другой решал, что они нужны.
лощине минувшим днем. Это было последнее, что они видели или чуяли
относительно Ранда и двух других.
Гуревич Георгий
Перумов Ник
Афанасьев Роман
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Никитин Юрий