загорожено, дядюшка Юп получил свободу. Он не покидал своих
хозяев и не проявлял никакого желания убежать Это было кроткое,
но очень сильное и замечательно ловкое животное Когда
приходилось карабкаться на лестницу Гранитного Дворца, никто не
отваживался состязаться с Юпом. Ему уже поручались некоторые
работы' он таскал дрова и возил камни, поднятые со дна
Глицеринового ручья
говорил Харберт, намекая на прозвище, которое каменщики дают
подмастерьям Действительно, трудно было придумать более
подходящее прозвище.
площадь в двести квадратных ярдов. Его окружили забором и
застроили помещениями для будущего населения. Это были хижины
из ветвей, разделенные на клетушки, в которых не хватало теперь
только жильцов.
тинаму, которые вскоре вывели множество птенцов. Вскоре к ним
присоединились полдюжины уток, водившихся на берегу озера.
Среди них было несколько китайских уток, у которых крылья
раскрываются веером. По красоте и яркости оперения эти утки
могут соперничать с золотистыми фазанами. Несколько дней спустя
Харберт поймал пару птиц из отряда куриных, с круглыми
длинноперыми хвостами. Это были великолепные алекторы, которые
очень быстро стали ручными. Что же касается пеликанов,
зимородков, водяных курочек, то они сами пришли на птичий двор.
Весь пернатый мир, наполнявший воздух кудахтаньем, писком и
воркованьем, после первых неполадок удобно устроился в птичнике
и начал интенсивно размножаться, так что пропитание колонистов
можно было считать обеспеченным.
в углу птичника голубятню. Там поместили с десяток голубей,
водящихся на высоких прибрежных скалах. Птицы быстро привыкли
возвращаться по вечерам в свое новое жилище и проявили больше
склонности к приручению, чем их родичи вяхири, которые к тому
же плодятся только на воле.
оболочку аэростата. Сохранить ее в неприкосновенности, чтобы
покинуть остров на воздушном шаре и совершить полет над
безбрежным океаном, могли только люди, доведенные до последней
крайности. Сайрес Смит, человек практический, даже и не подумал
об этом. Итак, предстояло доставить оболочку в Гранитный
Дворец, и колонисты принялись за работу, чтобы сделать свою
тяжелую тачку более удобной и легкой. Но если повозка у них
была, то двигатель предстояло еще придумать. Неужели на острове
не было никакого жвачного животного, могущего заменить лошадь,
осла, быка или корову? Это надо было выяснить.
до того времени, пока мистер Сайрес не построит паровую тачку
или локомотив. Я не сомневаюсь, что когда-нибудь у нас будет
железная дорога от Гранитного Дворца до гавани Воздушного Шара
с веткой на гору Франклина!
только не вообразишь, если есть вера!
простое упряжное животное вполне удовлетворило бы Пенкрофа. Как
известно, провидение благоволило к нашему моряку и не заставило
его долго ждать.
старался заглушить своим лаем. Колонисты, работавшие в Трубах,
тотчас же прибежали, предполагая, что произошло какое-нибудь
несчастье. Что же они увидели? Двух прекрасных животных,
которые неосторожно забрели на плато, когда мостки были
опущены. Эти животные, самец и самка, напоминали лошадей или
больших ослов: красавцы, с изящным, тонким станом, буланой
масти, с белыми ногами и хвостом, с черными полосами на шее,
голове и туловище. Они спокойно шли, не проявляя ни малейшей
тревоги, и живым взглядом смотрели на людей, которых не считали
еще своими хозяевами.
занимающие среднее положение между зеброй и кваггой!
красивее.
Они "двигатели", как сказал бы мистер Смит, и, следовательно,
их нужно поймать.
мостика Глицеринового ручья и поднял его:
животными? Нет. Было решено несколько дней их не трогать и дать
им бродить по плато, где было много травы. Инженер сейчас же
распорядился построить возле птичника конюшню, где онагги могли
найти мягкую подстилку и приют на ночь.
причем колонисты даже не подходили к ним, чтобы их эе испугать.
Несколько раз онагги как будто испытывали желание покинуть
плато, слишком тесное для этих животных, привыкших к обширным
пространствам и дремучим лесам. Они ходили вдоль водной
преграды, представлявшей для них непреодолимое препятствие,
громко и резко ржали, прыгая в траве, потом, успокоившись, по
целым часам стояли и смотрели на густой лес, теперь уже
навсегда для них потерянный.
волокон. Спустя несколько дней после поимки онагг повозку можно
было уже запрягать; сквозь лес Дальнего Запада, от излучины
реки до гавани Воздушного Шара, была даже проложена дорога,
или, скорее, просека. По ней уже могла проехать повозка. К
концу декабря онагги были в первый раз подвергнуты испытанию.
Животные настолько привыкли к Пенкрофу, что е-ди у него из рук
и позволяли к себе приблизиться, но, когда их запрягли, они
встали на дыбы и их очень трудно было сдержать. Однако можно
было ожидать, что они скоро привыкнут к новой работе: онагги
гораздо послушнее, чем ослы, и их часто запрягают в горных
областях Южной Африки; даже в Европе, в довольно холодных
зонах, удавалось разводить этих животных.
шел впереди животных, уселись в повозку и направились в гавань
Воздушного Шара. Нечего и говорить, что едва намеченная дорога
была довольно тряской, но все же повозка доехала благополучно,
и оболочка вместе с прочими частями воздушного шара была
погружена в тот же день.
мост, спустилась по левому берегу реки, и остановилась п&ред
Гранитным Дворцом. Онагг распрягли и отвели в конюшню. Ложась
спать, Пенкроф так громко вздохнул от удовольствия, что во всех
углах дворца откликнулось эхо.
- Различные семена - Ловля рыбы - Черепашьи яйца Дядюшка Юп
делает успехи - Король - Охота на муфлонов - Новые растительные
и животные богатства - Воспоминания о далекой родине
необходимого колонистам Иголки, найденные в ящике, заработали в
руках, если не ловких, то сильных, и то, что они шили, было
выполнено на совесть.
Сайреса Смита, который предложил использовать нитки,
скрепляющие части оболочки аэростата Гедеон Спилет и Харберт с
изумительным терпением распороли длинные полосы материи Пенкроф
отказался от этой работы, чрезвычайно раздражавшей его, но
зато, когда дело дошло до шитья, он оказался искуснее всех. Как
известно, моряки отличаются большими способностями к
портняжному ремеслу.
обезжирено при помощи соды и поташа, добытых из растительной
золы; благодаря этому полотно, с которого сняли лак, снова
стало мягким и эластичным. Подвергнутое обесцвечивающему
влиянию воздуха, оно совершенно побелело Из полотна сшили
несколько дюжин рубашек и носков - конечно, не вязаных, а
матерчатых. С какой радостью колонисты оделись наконец в свежее
белье - оно, правда, было очень грубо, но это их нисколько не
беспокоило и улеглись на белые простыни! Теперь их кровати в
Гранитном Дворце превратились в хорошие постели Приблизительно
в это же время была изготовлена обувь из тюленьей кожи, которая