помер...
трубами, понаставят кивающие молоты... Знаешь... - Он приподнялся на локте,
взглянул затравленно. - Мне вот кажется, не зря они боятся, как бы мы не
вышли к морю. Все-таки море - это, наверное, не просто много воды...
для всей культуры, понимаешь?..
Так рычат недра во время землетрясений, но только глуше и не столь яростно.
Звонкий, перетирающий песчинки грохот прошел над пустыней двумя волнами.
мог его слышать.
Грохот смолк. В ушах стоял прерывистый звон. С надеждой переглянувшись,
Ар-Шарлахи и Алият выбрались из каюты и кинулись к лесенке, ведущей на
палубу.
бесконечные трубы, так же морщинились барханами бесконечные пески слева.
Однако столпившиеся на палубе люди стояли чуть присев и неотрывно смотрели
куда-то на север, где тоже все было как прежде: песок да уходящие к
горизонту трубы.
серое, изрубленное глубокими морщинами лицо. Нежно просиял старый ожог у
виска.
судорожного кивка (с юга на север) и вдруг оцепенел. Над горизонтом, за
которым должны были скрываться кивающие молоты, медленно и беззвучно
вспухало и росло вширь огромное темно-красное пламя. Потом послышалось
низкое мощное ворчание отдаленных взрывов.
ею защититься.
сверкающие и скорее похожие на рыб, нежели на птиц. Или даже не на рыб.
Огромные плоские наконечники копий летели над песками. На пустыню снова
рухнул глушащий визжащий грохот. Двумя стаями страшные птицы пронеслись над
содрогнувшимся до ребер ?Самумом? и, уменьшаясь на глазах, истаяли бесследно
где-то на юге.
Наверное, прошло довольно много времени, прежде чем Ар-Шарлахи понял, что
лежит, вжимаясь всем телом в настил и прикрывая голову руками. Он заставил
себя приподняться и осмотрелся. Казалось, палуба была завалена белыми, как
попало брошенными мешками. Потом мешки зашевелились, из белых складок
осторожно выпутывались человеческие лица, смятые страхом. В глазах тлела
робкая надежда: неужто живы?..
под коленками зудела мелкая отвратительная дрожь.
отлипая от настила. - Первый-то раз они стороной прошли...
скрылись стальные птицы. Потом резко обернулась к вздувающимся на севере
клубам огромного коптящего пламени.
вместо первого слова он выдавил беспомощное слабое сипение. - Это война... И
за горами, и здесь... А это - те, с кем они воюют...
сотне шагов трубы, потом - на пламя.
выхватил из-под подушки разговорное устройство, включил и долго водил с
надеждой подвижной металлической заклепкой вдоль боковой прорези.
ложа, до сих пор не решаясь поверить в то, что кивающих молотов больше
нет...
Глава 36
ПО ОБЛОМКАМ ЖЕЛЕЗНЫХ ПТИЦ
тяжелыми испятнанными копотью пузырями, иногда то здесь, то там лениво
взмывал алый язык и, оторвавшись от общей массы огня, какое-то время жил
самостоятельно, парил, шевелясь и кривляясь в черном дыму. Полнеба заволокло
гарью. Зловещей своей неспешностью пламя напоминало пылевую бурю, что
наползала на ?Самум? два дня назад. Пожар Зибры рядом с ним показался бы
малым костерком.
не воспламенились. Стройные, серебристые, они по-прежнему тянулись с севера
на юг, словно огненная толчея за кормой не имела к ним никакого отношения.
и, надо полагать, опять замышлял что-нибудь такое, от чего у добрых людей ум
за разум заходит. Маясь, бродили по палубе, сбивались в небольшие группы,
Толковали вполголоса, поглядывая то на юг, то на север.
говорил Ард-Гев, насупив густые сросшиеся брови. - Надо же страсть какая! А
грохоту от них, грохоту! ..
чем пугать! .. Из моря ведь выпорхнули, не иначе...
заговоренный, вдобавок колдун, но не до такой же степени! ..
и вот...
твой же нож тебя и по горлу! ..
говорит: что ж ты, мол, рассказывал, будто птицы у них деревянные? А они
вон, видишь, какие...
подчинились. Недовольства, впрочем, никто не выказывал, возможно, потому что
за кормой все так же неспешно бурлило огромное грязное пламя, и невольно
хотелось уйти от него как можно дальше. К вечеру оно стало еще страшней;
казалось, весь мир, лежащий за северным горизонтом, объят огнем:
не один только холод. Вздымалось на севере розовое зарево, и вовсю
бесчинствовала разбойничья злая луна. Холодно светились справа бесконечные
трубы, похожий на огромного скорпиона ?Самум? медленно полз в полном
безветрии по светлым пескам.
попробовал связаться с Улькаром. Государь был испуган. Ему уже доложили, что
горят пески кивающих молотов.
время утратил дар речи. Улькар явно переоценил его скромные возможности. Но
рассказывать подробно о железных птицах и об их предполагаемых хозяевах
показалось Ар-Шарлахи делом сложным, и то ли поэтому, то ли от усталости, но
он ответил государю просто:
один на один с Кимиром, он уже грозил страшными карами, и пришлось
волей-неволей объяснить, что же произошло на самом деле. Судя по всему,
Улькар был потрясен. Устройство шуршало почти минуту, и Ар-Шарлахи даже
забеспокоился: уж не сломалось ли? Он собрался окликнуть государя, но тут
Улькар наконец подал голос.
сгорело, по-моему...
они... Или эти их враги, как ты говоришь... Не важно... Словом, если тебя
все-таки перехватят, спрячь мой указ подальше. А не будет другого выхода -
уничтожь. Пусть считают, что ты решился выйти к морю на свой страх и риск...
вслух не стал.