означает, наверное, общий сбор, поскольку все, кого Ваун видит, двигаются в
одном направлении. Его ведут дальше внутрь камня, и шум механизмов
становится громче, а воздух, что приятно, прохладнее.
все будит воспоминания Приора об улье на Монаде. Монаде, доме, где был
создан Ваун, доме, о котором он до выкачки мозгов не знал.
шортах и кепке. Появляются другие и присоединяются к процессии. Желудок
шевелится в невидимых волнах псевдогравитации, и жив еще гнетущий страх
стремительно приближающихся снарядов Рокера. Вокруг не смолкают голоса, все
одинаковые - и он не может разобрать слов.
гемоглобина, что помогает в технических средах. Более старательно отбирает
кислород.
возглавлял судно, он отвечает за них. Пока ему удалось убить одного брата,
ранить одного - счет он еще не сравнял. Невозможно верить в эти чудесные
всепрощение и дружбу. Они как-то обманывают его... впрочем, какая разница?
От него пользы, как от трупа.
парней, и двери впускают потоки людей. Вся мебель - одна скамья, сплошное
кольцо, на котором могут разместиться более шестидесяти человек. Аббат
перешагивает скамью и садится лицом к центру. Все делают так же. Через
несколько минут кольцо заполнено, парни сидят плечом к плечу, вжимаясь друг
в друга, все лицом к центру. Потом как-то втираются еще человек десять или
больше, создается настоящая давка. Все елозят, шутят, дружески наезжают друг
на друга.
ветрам и птицам, с полом, устланном бурой пещерной травой. Летом птицы
нередко пролетают тут даже во время собраний Братства. Он вспоминает взрыв
веселья в тот день, когда одна нагадила на выступающего брата.
мозаике которого запечатлены чудные крылатые чудища и мифологические
существа. Картины, возможно, дело рук человеческих, но яркие цвета говорят,
что это - работа Братства. Двадцатилетнее путешествие оставляет много
времени на искусство.
подозрительно напоминает суд, посвященный тому, что он пристрелил Аббата
первых двух Аббатов.
снаружи кольца. Детишки втискиваются, пролезают под ногами и взбираются
кому-нибудь на колени. К двоим его ближайшим соседям - справа Аббат, слева
Голубой приземлились мальчики достаточно взрослые, чтобы их назвать
подростками - Белый и Лиловый, улыбаются, скачут, борются, выслушивают
сдержанное брюзжание, а вот малышу, тянущему к Вауну исполненные надежды
ручонки, вряд ли больше четырех.
странно тронут, хватает ребенка и усаживает его настолько удобно, насколько
это возможно в такой давке.
Розовый, конечно!
любопытством ощупывает ее.
от скамьи до стен плотно набито Ваунами всех размеров и возрастов. Повсюду
он видит свое лицо. всегда готовое улыбнуться, встреться только взглядом,
еще более загорелое, чем у тех двоих, с кем он сюда пришел. Воздух жаркий и
спертый, как в аду немытой раздевалки, но запах пота кажется ему знакомым и
безобидным.
Аббата.
прислонился к Вауну сзади.
редкость.
с его коленей и принимается расхаживать внутри круга, размахивая кепкой
высоко над головой, чтобы видно было всем. Болтовня стихает.
но по авалонскому календарю, не похожему на ультийский, так что Ваун не
может сказать, что это означает. А сколько лет самому Братству?
вращающуюся кепку. Зеленый держит очень маленького ребенка, так что юноша
рядом с ним хватает кепку на лету и водружает Зеленому на голову - задом,
естественно, наперед.
говорит:
брата. Подобным же образом Лиловый штурмует Голубого, и Вауну ни с того ни с
сего приходится заняться защитой малыша Розового от всеобщей потасовки.
ноги, сжимает его бедрами и поднимает его тощие ноги так, чтобы Оранжевый
мог нагнуться и пощекотать ему пятки. Дикие крики доносятся снизу. Точно
такое же безобразие чинится по всему кругу.
- я видел их! - Ваун знает, что даже гнусное судилище Фрисд - не самое
худшее из того, что бытует на Ульте. - По собственной воле они никогда не
расстанутся с властью.
власти.
Братстве все мальчики созданы равными.
затихает. Это может любой из тех, кто достиг совершеннолетия. Здесь может
быть Дайс, может быть Приор.
сесть, где сидел, у него красная улыбающаяся физиономия.
малышня. Аббат улыбается Вауну улыбкой Раджа. - Это твой улей, брат. Здесь
все твое.
отнять ее у меня", - думает Ваун. Всю свою жизнь он чувствовал себя самым
лучшим, а теперь он окружен такими же, как он, - не менее чем тремя сотнями
таких же. Зеркальный зал. Ему кажется, будто его заточили в граненый
кристалл.
взглянуть на говорящего, а потом понимает, что это ни к чему. - Один погиб
Он умер хорошо и не страдал.
вторит:
представителя Братства бессмысленно и глупо.
приора, как только сможем. Ранен один из техников, обслуживавший вентиляцию,
но это чисто поверхностное ранение.
первое время иметь личное имя, брат?
дисциплинированным голосом, когда четырехлетка только что обнаружил, что у
тебя расстегнута ширинка... Невозможная сдержанность! Как они могут не
Роллинс Джеймс
Ильин Андрей
Русанов Владислав
Лукин Евгений
Херберт Фрэнк
Флинт Эрик