истребителя красовались двадцать семь оскаленных шерстистых морд: двадцать
семь раз выйти победителем в космических поединках - задача не из легких.
Для этого, кроме мощных лазерных пушек и точных гироскопов, требовалось
еще и мастерство настоящего аса.
Противник быстр, ловок и изворотлив, как дьявол.
выпустить в вас всю обойму. Хорьков не мутило на скоростных поворотах и
при скоростных перепадах. Они могли уйти от преследования с огромным,
невероятным ускорением.
чтобы сражаться с халианами.
беззащитных грузовиков или на исходе долгого многочасового патрулирования
на экранах внезапно появлялись хорьки - это бывало только внезапно.
корабли Флота имели явное преимущество, их торпеды были намного быстрее и
снабжались надежными взрывателями. Однажды направленная на цель, торпеда
находила врага, как бы тот ни изворачивался. Но в ближнем бою
использование торпед становилось опасным. Мацунага знал парня, который в
самый разгар битвы напоролся на собственный снаряд.
стоило прозевать появление противника, упустить первые несколько секунд,
когда флайеры еще обладают определенным преимуществом, - те секунды, за
которые противник может приблизиться вплотную. С Кацуо такое случалось
дважды, и оба раза он оказывался на волосок от гибели.
семь врагов. И не только торпедами, но и в ближнем бою. Рейдеры
превосходили в скорости, однако Мацунага знал, что его истребитель
вынослив, имеет достаточно топлива, и терпеливо поджидал появления
противника. Некоторые уроки, преподанные старым _Сенсеем_, вошли в его
плоть и кровь.
семнадцать истребительных групп для эскортирования, и это было практически
единственное ее вооружение. Пилоты отлично знали друг друга, в отрядах
царила теплая, почти семейная атмосфера. Набитые доверху товарами
грузовики порой платили охранявшему их конвою черной неблагодарностью,
тогда все истребители окружали транспорт - и конфликт решался полюбовно.
"Жанны д'Арк".
нее больше, чем кто-либо. Выйти и драться на смерть, а затем знаменитый
винный погреб, музыка, парилка - и прекрасные девушки из экипажа. Рай, а
не жизнь.
над Целью пилоты чувствовали приятно будоражащий трепет: каждое новое
столкновение приближало миг полного освобождения космоса от проклятых
хорьков. Тогда, выиграв бой и с триумфом вернувшись на базу, истребители
обнаружили, что их провели, как слепых котят. Оказалось, что эта планета
не имела ничего общего с халианами. Радость победы развеялась как дым.
радостью вернулся обратно в космос.
Что-то случилось там, над Бетездой, когда безжалостные и неукротимые
хорьки впервые показали, на что они способны.
перестали быть главной заботой пилотов. Наступил черед избавиться от
хорьков раз и навсегда, стерев с лица галактики их логово. Теперь это
стало главной целью, перед которой померкли все радости жизни. Судя по
всему, предстояла настоящая битва, и Мацунага был вполне готов к ней. Он
рвался в бой, как мальчишка. Однако теперь он был уже заслуженным опытным
асом, а не зеленым новичком.
несчастью, "Киллеаном" командовал не он. Так что не его вина в том, что он
уцелел в этом бою.
судьбе корабля, тень нелепой мысли. Описать это ощущение словами
невозможно. Иногда подобные прозрения посещали умудренных опытом
ветеранов.
словно танцевали "Танец с саблями". Огонь его пушек настиг обоих врагов,
но "Жанне" это уже ничем не могло помочь - корабль, ставший за это время
его настоящим домом, погиб. Погиб вместе со всеми людьми, столь много
значившими для него с тех пор, как он покинул Сеймпо.
поступков. Он направил свой корабль вниз, к поверхности, и не снимал
побелевших пальцев с гашетки плазменной пушки, пока было чем стрелять.
стартовых площадках; Мацунага камнем свалился на них. За этот подвиг его
наградили Галактическим Крестом. Но это ничуть не обрадовало его.
подсознания. Ребята с "Элизабет" сделали все наилучшим образом и почли за
благо оставить его одного. В больничной палате он вел себя исключительно
корректно, играя в шахматы с другими пациентами, а каждый четверг
присоединялся к гудящей толпе, чтобы посмотреть вечернее шоу "Омни",
жалуясь соседям на дрянную больничную пищу.
выздоровел окончательно - и телом, и душой, и его выписали. Но теперь
больше не было его подразделения, куда Мацунага мог бы вернуться; таких
родных ему Клекочущих Орлов с заплатами на плечах и каллиграфически
расписанными повязками на головах. Несколько выживших членов экипажа
"Жанны д'Арк" были разбросаны по различным подразделениям.
делает. Но он сумел собрать коллекцию из всех халианских рейдеров, а это
что-нибудь да значило. Каждый раз, оказываясь рядом с крошечными
одноместными аппаратами с мощным вооружением и двигателями, но плохим
управлением, он готов был прыгать от счастья. И перенестись в прежние
деньки...
сохранилось от халианских рейдеров в семнадцатом секторе - даже их
искромсанные ржавые останки. Поначалу он с радостью погрузился в эту
работу - пока его контакты с халианами не стали более сложными. Ему
требовалось изучить немало нового, чтобы понять, где именно хорьки
спрятали лом и запасные модули. Он изучил их язык - по крайней мере
техническую лексику.
том, как должны жить и бороться настоящие воины; о том, что честь воина и
слепая ярость несовместимы. Галактический Крест начал искоса и с
откровенной издевкой поглядывать на своего младшего лейтенанта - ничего
героического в его действиях пока что не было.
что-то затронуло самые глубокие пласты - гораздо глубже сознания, глубже
родовой памяти человека вообще. Внезапно он со всей ясностью обнаружил,
что эти примитивные на первый взгляд существа живут именно так, как, по
словам его _Сенсея_, и должен жить настоящий воин. Никаких отставок,
никаких капитуляций - напряженная воля жить _сейчас_, в настоящем.
даже в их языке, глаголы которого лишь очень смутно выражали категорию
времени; героические события легендарного прошлого, достоверные факты
настоящего, а также вымыслы мифов - все сплеталось воедино в грандиозную
поэтическую ткань эпических саг Халии.
вспомнить о парадоксе, забытом им точно так же и в то же самое время, как
он забыл свой огненный полет в халианском небе. Ксенодоги Флота оказались
правы: смыслом жизни халиан была война. Жизнь и неизбежная смерть взаимно
дополняли и уравновешивали друг друга, и каждый важный момент жизни не был
ни жизнью, ни смертью - это был пылающий меч личной чести, придававший
смысл и существованию, и гибели.
души халиан. Их морды все еще казались ему отвратительно непроницаемыми,
речь неприятно резала слух, запах тел был почти невыносимым, но все-таки
что-то в его душе начинало шевелиться каждый раз, когда ему приходилось
сталкиваться с ними. Корысть или эгоизм не были движущим мотивом поступков
халиан - эти существа были теми самыми "буши", которых его сенсей считал
безвозвратно канувшими в седой древности.
он мечтал и сам продолжить славные деяния подлинных самураев древней,
покинутой Японии. Он заметил, что понятие "человек" в языке халиан стало
обозначаться другим словом: из "лишенной волос беззащитной добычи" человек
превратился в "опасного врага". Нет бесчестия в поражении от более
сильного противника; нет его и в том, чтобы с момента поражения начать
служить победителю.
Ривес признался в этом, когда ярким факелом догорал последний обнаруженный
Лондон Джек
Лондон Джек
Орловский Гай Юлий
Конан-Дойль Артур
Трубников Александр
Шилова Юлия