Чтение 60–й страницы книги ~Магистр~

церемониальным шагом, лихо подбрасывая носки высоких желтых сапог, двигался, по
всей видимости, офицер. Во всяком случае, его яркая, прямо-таки канареечная
форма была щедро расшита коричнево-золотистым шнуром, с кистями и блестками. На
голове его был высокий конусообразный шлем, с еще более высоким плюмажем из
каких-то лохматых перьев и лент, при этом желтый кожаный ремешок шлема
удерживался только впадинкой между подбородком и оттопыренной нижней губой.
Видимо, из-за этого лицо офицера было напряженно-неподвижным и при этом
брезгливо-высокомерным. С каждым своим великолепным шагом он продвигался не
более чем на пару десятков сантиметров, но при этом вся его амуниция, с
кончиков сапог до кончика пера на шлеме, тряслась и подергивалась, словно
шкурка самостоятельного живого существа.

Следом за этим пугалом таким же подпрыгивающим шагом поторапливались
шестеро солдатиков. Надетая на них форма лишь в очень малой степени повторяла
шик офицерского мундира. Пожалуй, только сапоги да цвет мундира позволяли
думать, что эта шестерка из той же армии, к которой относится впередиидущий.

Сначала я не понял, что меня так удивило в этом почетном карауле, но
через минуту обратил внимание на поразительное отсутствие грохота сапог о
брусчатку, коего не могло не быть при том способе ходьбы, который
демонстрировали эти ребята. Тем не менее услышать можно было только слабое
шуршание подошв о камень. Накинутая заблаговременно пелена позволяла мне не
беспокоиться о преждевременном обнаружении моей личности, поэтому я с интересом
продолжал наблюдать за единственным движущимся по площади объектом.

Следующей мыслью, пришедшей мне в голову, был справедливый вопрос: что
это караульные так стараются, если их никто не видит? А может быть, они как раз
рассчитывают на чье-то незримое, но пристальное внимание.

Я принялся рассматривать окна дворца и очень скоро обнаружил, что
четвертое слева окно на первом, высоком, этаже слегка приоткрыто и штора на нем
сдвинута чуть в сторону. Из-за этой шторы явно кто-то наблюдал за энергично
топающим почти на месте караулом. Я, в свою очередь, принялся наблюдать за
наблюдающим.

Как ни медленно продвигалась вперед маленькая караульная колонна, через
несколько минут она все-таки миновала окно наблюдателя. Штора отодвинулась чуть
больше и из окна высунулась лысая голова, затянутая снизу высоким, стоячим,
богато расшитым воротником, и принялась, не моргая, бдить в спину колонне.
Солдатики, словно почуяв спинами тяжесть этого бдения, еще больше прибавили
лихости в исполнении предписанной шагистики.

Я подошел ближе к открытому окну и принялся вместе с лысой головой
наблюдать строевые упражнения караула.

Когда ребята миновали парадный вход дворца, я одобрительно произнес:

- Отлично идут!

- Ага, - брюзгливо буркнул обладатель лысины, не поворачивая головы. -
Шли бы они, если бы не знали, что я за ними наблюдаю!

- Неужто ваши гвардейцы такие лицемеры?! - возмущенно спросил я.

- Грязнули! Неряхи! Бездельники! Скоты! - отрезал мой собеседник. -
Только поротая задница заставляет их правильно и неукоснительно выполнять все
положенные артикулы караульного движения!

- Да, - сочувственно поддакнул я, - большинство людей понимают, в чем
их счастье, только после того, как их выпорешь!

- Именно это я всегда говорю нашему господину! - воскликнул лысый и
наконец повернул голову.

Надо сказать, что его физиономия не вызывала приятных чувств. Эти
толстые, изрядно отвисшие щеки, вывернутые губы, оттопыренные уши и маленькие,
близко посаженные блеклые глазки неопределенного цвета производили просто
отталкивающее впечатление. А кроме того, он обнаружил, что разговаривает
стевидимкой. В результате его глазки выпучились, слюнявые губки разлепились,
соорудив из себя букву "о", и это совсем не прибавило его роже обаяния. Я сразу
же его невзлюбил.

Несколько секунд он соображал, кто бы это мог подавать ему реплики, а
потом, видимо, решил просто поинтересоваться:

- Э-э-э... с кем имею честь?..

- Да ни с кем... - ответил я с отвращением, резко сменив тон общения.

- То есть как?.. - не понял обладатель золоченого воротничка.

- А вот так!.. - отрезал я.

- Но ведь кто-то говорит со мной?.. - не унималась рожа.

- Твоя больная совесть!.. - подсказал я ему.

- Э-э-э... этого не может быть... - В его голосе звучало сомнение.

- Почему?.. - спросил я. - У тебя что, нет совести или она
глухонемая?..

Туг он лихорадочно облизнул свои толстые губищи, быстро оглядел пустую
площадь и, прихлопнув оконную створку, задернул штору.

Я вздохнул и направился к стоявшему в центре площади памятнику. Надо
сказать, меня всегда привлекали монументы и культовые сооружения, так что из
меня, несомненно, получился бы прекрасный турист. Только вот жизнь складывалась
так, что на туризм времени ну совсем не оставалось. Поэтому я удовлетворял свою
страсть, не пропуская ни одного монумента или храма, встречавшегося мне по
пути. Вот и сейчас первым делом я обошел вокруг здоровенного постамента, на
котором чинно, благородно разместилась мощная зверюга, слегка напоминавшая
лошадь. Ну, честно говоря, лошадь она напоминала только тем, что имела четыре
конечности и лохматый хвост. Ее голова, а уж тем более пасть производили
устрашающее впечатление. Поверх этой зверюги, охватив ее тулово длинными
ногами, восседал человек среднего возраста в мундире и шлеме, копировавших до
мельчайших подробностей одежку только что виденного мной офицера. На солидной
бронзовой дощечке, укрепленной на передней части постамента, я прочитал: "Его
милость Желтый магистр - победитель зловредных ухшей".

Ни одного зловредного ухша рядом с магистром не было, и я подумал, что,
возможно, магистр сидит на последнем из побежденных ухшей, ну вроде как бы
триумфатор. Впрочем, от раздумий о судьбе зловредных ухшей меня быстро отвлек
большой щит, установленный рядом с монументом. В верхней части этого щита была
изображена некая геральдическая завитушка, а под ней крупными буквами было
написано: "Сегодня, в первый день первой недели месяца Оранжевого восхода, на
главной площади города состоится турнир, посвященный доблести нашего повелителя
- Желтого магистра! Принять участие в турнире может любой желающий! Поединки
проводятся парным оружием! Начало турнира в полдень! В последнем поединке
выступит его магичество Соленый Нос!"

"Ловко этот Соленый Нос устроился!.. - подумал я. - Сам себя сразу в
финал вывел!.."

Но в тот же момент понял, что это замечательная возможность свети
знакомство с этим "полным" магом, как таких называл в моем далеком бреду мой
друг - Странник.

Однако до полудня было еще далеко, поэтому я направился прочь с
площади, побродить по городку, послушать жителей.

Правда, жителей на улицах города было еще немного. Город только
просыпался и мне навстречу попадались только самые ранние пташки - молочницы,
нагруженные своими бидонами, кринками и корзинами, зеленщики и булочники,
катящие маленькие тележки, совсем молоденькие цветочницы, но все они были не
слишком склонны к разговорам.

Покинув площадь, я, прямо за первым же углом, свернул свою пелену и
пошел, вертя по сторонам головой. Одноэтажные домики с высокими остроконечными
крышами и мансардами под ними поражали разнообразием своих расцветок, а то, что
наиболее часто встречались различные оттенки оранжевого, делало городок
необычайно праздничным. Постепенно начали попадаться открытые лавочки и
кафешки, кое-где застучали молотки ремесленников.

Я толкнул дверь маленького ресторанчика, и она ответила мелодичным
перезвоном. Внутри было прохладно, пахло чисто вымытыми досками пола,
свежеиспеченным хлебом, корицей. Несмотря на ранний час, за столиками уже
сидели несколько человек, судя по свободным позам - завсегдатаев. Молоденькая
девушка порхала по небольшому залу, разнося тарелки с шипящей яичницей, булочки
и масло.

Оглядевшись, я выбрал столик у стены и опустился на низкий удобный
стул. Через несколько секунд около меня с самой милой улыбкой на лице
остановилась официантка. Я не стал спрашивать меню, сильно подозревая, что
такового здесь отродясь не водилось. Ресторанчик брал не экзотической и
разнообразной кухней, а уютом, домашней обстановкой и натуральными, или, как
говорят сейчас в моей милой;

Москве, "экологически чистыми" продуктами. Вместо ненужной бумажки я
попросил принести мне пару вареных яиц, свежих булочек с маслом и большой
стакан сока.

- Какой сок предпочитает господин? - переспросила девчушка.

- Мандароны, если он у вас есть, - с видом знатока ответил я.

- О господин - гурман! - подхватила она мою игру. Скоро на моем столике
стояли две подставочки с яйцами, тарелочка со свежими булочками и кусочком
масла и большой стакан подогретого сока. Когда я, тронув стакан, с удивлением
поднял глаза на официантку, она сразу же пояснила:

- Ты просил мандарону, а ее подают подогретой...

- Там, где я ее пробовал, она была достаточно холодной... - с сомнением
произнес я, на что девушка пожала плечами:

- Просто твой повар не знает, как оттенить вкус этого фрукта.

Ответить мне было нечего; поскольку мой повар на самом деле не знал
этого фрукта. Да и повара своего у меня не было. "Так тебе и надо, - подумал я
с улыбкой. - Нечего выпендриваться!"

Я прихлебнул из стакана и понял, что девочка абсолютно права. Но
высказать ей это я не успел, она уже упорхнула обслуживать новых посетителей.

Этими посетителями оказались два гвардейца в желтых, довольно
запачканных мундирах. Они зашли в ресторан почти сразу после меня. Оглядевшись,
они выбрали столик рядом с моим и, потребовав себе полный завтрак, принялись
обсуждать свои армейские новости. Поначалу я не обращал внимания на их
разговор, однако очень скоро он меня заинтересовал. Слышно было очень хорошо,
поскольку ребята разговаривали достаточно громко и достаточно откровенно.

- ...А начальник дворцовой охраны вообще рехнулся! Представляешь,
полчаса назад прибежал в казарму и направил резервный десяток прочесывать