неверным светом огромную сводчатую залу. Воздух подземелья был неподвижен
и мертв. К запаху горящей смолы примешивалось нежное благоухание роз. Уже
три десятилетия в усыпальницу ежедневно приносили белые розы. Пятьдесят
семь факелов, вставленных в золотые скобы, и пятьдесят семь букетов,
помещенных в золотые вазы, символизировали годы жизни того, кто покоился
здесь.
мгновенно появлялись молчаливые слуги. Они неусыпно следили за тем, чтобы
в склепе горели все факелы и чтобы ни один опавший лепесток не нарушал
мрачной торжественности подземелья. Случайный недосмотр обходился слугам
довольно дорого. Денно и нощно у входа в усыпальницу стояли стражники,
присматривавшие за порядком и готовые немедленно обезглавить виновного.
в склепе считалась почетной обязанностью и давала право на быструю смерть.
В Д'Харе медленная смерть вселяла ужас и была обычным делом. Дабы слуги
своей болтовней невзначай не потревожили покойного, каждому, удостоенному
чести быть принятым на работу, отсекали язык.
неизменно посещал усыпальницу. Ни слугам, ни стражникам не было дозволено
при этом присутствовать. К концу дня слуги заменили чадящие факелы и
тщательно проверили все розы. Ведь каждым погасший факел, каждый лепесток,
упавший в высочайшем присутствии, означали немедленную смерть.
терялась в полумраке, и от этого казалось, будто сияющий позолотой гроб
парит в воздухе. Боковые стенки гроба были покрыты таинственными знаками.
Те же знаки были высечены и на стенах. Знание, передаваемое от отца к
сыну. Указания, как проникнуть в подземный мир и вернуться обратно.
Указания на древнем языке, понятные, кроме сына, лишь горсти избранных.
Никто из них, кроме сына, уже не жил в Д'Харе. Всех д'харианцев, знавших
древний язык, давно отправили в царство мертвых. Скоро за ними последуют и
остальные, оставшиеся в Срединных Землях.
охраняла личная стража. Два телохранителя молча встали по обе стороны
массивной двери, покрытой искусной резьбой. Поверх кожаного облачения
блестели тонкие металлические кольчуги. На обнаженных предплечьях играли
мускулы. Чуть повыше локтей угрожающе сверкали стальные браслеты с шипами
- оружие для ближнего боя.
фигуру Магистра скрывало длинное безупречно белое облачение. Спереди от
ворота спускались концы узкой, расшитой золотом ленты. Магистр не носил
иных украшений, кроме кривого кинжала, убранного в золотые ножны. Ножны
были покрыты магическими знаками, оберегавшими владельца кинжала от
недобрых духов. Тончайшей работы перевязь была сплетена из золотой
проволоки. Прекрасные светлые волосы ниспадали Ралу на плечи. Его голубые
глаза казались до боли прекрасными. Черты лица были безупречны.
другие - безграничным могуществом. Впрочем, Ралу была безразлична
искренность наложниц. Равно не беспокоили его и их корыстные намерения.
Если женщина оказывалась настолько глупа, что не могла скрыть отвращения,
вызванного его шрамами, она доставляла ему наслаждение иным способом.
мужчины. Почвой, в которой оно прорастает. Даркен Рал, как и его отец, не
собирался обзаводиться женой. Его мать была первой, в ком проросло семя
Ралов. Не более того. Паниз Рал оставил ее сразу после рождения сына, ведь
она была лишь средством. Даркен Рал не знал, есть ли у него братья и
сестры, да это и не имело значения. Он был первородным, и вся слава
досталась ему. Он был единственным, кто родился с даром, и единственным,
кому передал знание отец. Если бы Даркен Рал и нашел братьев или сестер,
он немедленно уничтожил бы их, как выпалывают сорную траву.
про себя магические слова. Несмотря на величайшую важность точного
следования указаниям, он не боялся ошибиться. Каждое слово навечно
врезалось ему в память. Но, возрождая в душе тот трепет, что сопутствует
переходу, трепет пребывания между жизнью и смертью, Рал испытывал
неизъяснимое наслаждение. Он вновь переживал погружение в подземный мир.
Он ощущал господство над смертью. Ему не терпелось отправиться в очередное
путешествие.
выказал ни волнения, ни любопытства. Стражники обнажили мечи и преградили
проход. Никому не дозволялось находиться в склепе, когда там был Магистр.
Увидев входящего, телохранители расступились и убрали оружие. Никому,
кроме Деммина Насса.
такого же огромного роста, как и его подчиненные. Деммин Насс, не обращая
внимания на стражников, шагнул в залу. В свете факелов проступили
застывшим рельефом четкие очертания мускулов. Кожа у него на груди была
гладкой, как у мальчиков, к которым он питал известную слабость. Лицо же
было изрыто оспой. Светлые, коротко остриженные волосы торчали, как иглы.
Голову пересекала черная полоса, начинавшаяся над серединой правой брови и
доходившая до самой шеи. Благодаря этому Деммина нетрудно было узнать
издалека. Свойство, высоко ценимое теми, кто уже имел удовольствие с ним
познакомиться.
когда вновь убрали мечи в ножны. На самом деле Рал не нуждался в охране.
Великолепно вышколенные стражники служили лишь символом его положения.
Даркен Рал обладал могуществом, достаточным для того, чтобы отвести любую
угрозу.
Даркен Рал соизволил повернуться. Зашелестело безупречно белое облачение.
Деммин почтительно склонил голову.
низким и грубым.
голос казался чистым, почти прозрачным.
медленно поднес правую руку ко рту, лизнул кончики пальцев и аккуратно
провел ими по бровям и губам.
А он не слишком взрослый? Он еще мальчик?
Рала.
неоскверненным.
глазами. - Да разве ж я осмелился бы прикоснуться к твоему духовному
проводнику? Ты ведь мне это запретил!
Нассу.
но не прикоснуться? - Улыбка вернулась, поддразнивая, и сразу же исчезла.
- Твоя слабость уже доставила мне беспокойство.
звучали не очень убедительно. - Я приказал арестовать за убийство
мальчишки этого торговца, Брофи.
подтвердила его невиновность.
кому-нибудь в голову прийти, что человек сам, по своей воле, пойдет на
такое?
об Исповеднице. Кстати, с этим покончено?
следу Кэлен, Матери-Исповедницы, пропал. Я отправил за ней еще один.
Брофи, и признала его невиновным?
молчание.
чтобы ты тратил на это свое драгоценное время.
голос казался мягким, почти ласковым.
Магистра. Ему не требовалось услышать гневный оклик, чтобы почувствовать
угрозу.
Сапковский Анджей
Конюшевский Владислав
Корнев Павел
Суворов Виктор
Чернецов Андрей
Белов Вольф