усложнять проблему. Вы сообщили мне все существенное насчет катапульты?
Возьмите тот же пик Нанда-Деви. Судя по карте, к западу от него тянется
очень высокий, постепенно снижающийся горный хребет длиной примерно с нашу
катапульту. В таком случае это идеальное место для строительства - меньше
придется вырубать, меньше перебрасывать мостов. Я не говорю, что это
единственное идеальное место, но в принципе нужно искать нечто подобное:
очень высокий пик с длинной-предлинной грядой к западу от него.
дюжине стран, всегда с глазу на глаз, создавая впечатление полной
секретности. Все, что менялось, так это название пика. В Эквадоре я упирал
на то, что Чимборасо находится почти на экваторе - идеально! А в Аргентине
подчеркивал, что их Аконкагуа - высочайший пик во всем западном полушарии.
В Боливии отметил, что Альтоплано по высоте не уступает Тибетскому нагорью
(почти правда), что расположено куда ближе к экватору и там полно удобных
мест для строительства, а горные вершины могут поспорить с любыми пиками
на Терре.
урода, который назвал нас "чернью". Я сказал ему, что хотя гора Маккинли и
не хуже любой вершины в Азии или Южной Америке, но Мауна-Лоа [вулкан (4170
м) на острове Гавайи], пожалуй, лучше всего подходит для строительства.
Если ускорение увеличить вдвое, катапульту можно будет укоротить и
"подогнать по мерке", а Гавайи станут важнейшим космопортом мира...
вернее, Солнечной системы, ибо освоение Марса не за горами, и торговые
пути трех (а может быть, и четырех) планет пойдут через Большой остров
[имеется в виду остров Гавайи]. О вулканическом происхождении Мауна-Лоа я
не проронил ни слова, зато заметил, что островное положение позволит в
случае аварии сбросить груз прямо в Тихий океан.
метров (к сожалению, расположенный слишком близко к границе с их великим
соседом).
пик менялся в каждой стране; главное, чтобы в сердцах местных жителей он
был "высочайшим пиком на Земле". Я даже умудрился найти доводы в пользу
весьма скромных гор Чада, когда нас там принимали, и так увлекся, что чуть
было сам себе не поверил.
Лажуа, я разглагольствовал о химическом производстве (о чем не имел ни
малейшего представления, просто заучил наизусть ряд фактов) на поверхности
Луны, где безбрежный вакуум, солнечная энергия, безграничные запасы сырья
и почти стабильные условия среды позволят развивать способы производства,
слишком дорогие или невозможные на Земле, как только дешевая
транспортировка грузов в оба конца сделает экономически выгодной
эксплуатацию нетронутых ресурсов Луны. И всегда намекал, что твердолобые
бюрократы из Лунной Администрации не в состоянии оценить огромный
потенциал Луны (что было правдой), плюс отвечал на вопрос, который
задавали постоянно: заверял, что Луна готова принять любое количество
переселенцев.
без помощи лунарей) прикончит около половины прибывших новичков. Однако
люди, с которыми мы говорили, очень редко предполагали эмигрировать сами;
они думали о том, как заставить или убедить уехать других, чтобы снизить
перенаселенность и уменьшить свои собственные налоги. А я, естественно, не
распространялся о том, что полуголодные толпы на Терре размножаются с
такой быстротой, которую никакие катапульты не в состоянии компенсировать.
переселенцев в год, а этот миллион для Терры был жалкой каплей в море;
здесь за одну ночь делают детей вдвое больше. Добровольных эмигрантов
будет не так много, и Луне вполне по силам их принять, но если земляне
введут принудительную эмиграцию и попрут косяком... Луна признает только
один способ воспитания новичка: стоит ему допустить единственную фатальную
ошибку в своем поведении или в отношениях с внешней средой, которая
пускает в ход зубы без предупреждения, - и он тут же превратится в
удобрение для наших туннельных ферм.
эмигрантов, обреченных на гибель: нас было слишком мало, чтобы помочь им
выжить в здешних условиях.
придерживался темы катапульты.
побывать во многих местах. Люди Стью взяли на себя организацию поездок,
так что вопрос упирался лишь в наше физическое состояние. Каждая неделя,
проведенная на Терре, сокращала нашу жизнь на год, если не больше. Но проф
никогда не жаловался и всегда был готов очаровывать новую партию землян.
нашей Декларации независимости - ровно через триста лет после
провозглашения независимости Северо-Американских колоний Британии -
оказалась великолепным орудием пропаганды, которое сотрудники Стью
мгновенно пустили в ход.
Штатам", хотя термин этот потерял всякое значение после того, как ФН
навела порядок на континенте. Каждые восемь лет они избирают президента,
непонятно зачем - а зачем англичане сохраняют королеву? - и похваляются
своим "суверенитетом". "Суверенитет", как и "любовь", может означать что
угодно, в зависимости от того, какое значение вы в него желаете вложить. А
вообще-то это просто слово, стоящее в словаре где-то между "пьянством" и
"трезвостью".
четвертое июля там вообще дата магическая. "Лига Четвертого июля"
организовала наши выступления, и Стью говорил, что ему пришлось лишь
слегка подмазать ее для начала, потом, мол, само пошло. Лига даже собрала
нам денег на поездки в другие страны: североамериканцы охотно выкладывают
монеты, их не волнует - кому.
сведения, что наш coup d'etat произошел пятого мая, а вовсе не двумя
неделями позже, как это было на самом деле. Нас принимали с криками "Cinco
de Mayo! Libertad! Cinco de Mayo!" ["Пятое мая! Свобода! Пятое мая!"
(исп.); 5 мая 1862 года мексиканская армия одержала первую победу вблизи
города Пуэбло над войсками вторгшихся интервентов] А мне казалось, они
орут: "Сгинь-ка домой! Либо в ад!" Речи, конечно, произносил проф.
снять протез и подкалывать рукав так, чтобы виден был обрубок, а его
ребята пустили слух, что я потерял руку "в борьбе за свободу". Когда меня
спрашивали об этом, я улыбался в ответ: "Вот видите, что получается, если
грызешь ногти?" - и менял тему разговора.
первого путешествия. Это не самая перенаселенная часть Терры, здесь
всего-то около миллиарда человек. В Бомбее люди спят на мостовой; в
Большом Нью-Йорке их пакуют в стоячем положении - не уверен, что
кто-нибудь из них вообще спит по ночам. Я был счастлив, что у меня есть
своя инвалидная коляска.
кожи: они постоянно подчеркивают, насколько им это безразлично. Во время
первой поездки я все время был то слишком светлым, то слишком темным, в
общем, не таким, как надо; кроме того, от меня непрерывно ожидали
рассуждений о вещах, о которых я раньше даже не задумывался. Видит Бог, я
ничего не знаю про свои гены. Одна моя бабка родилась в той части Азии,
через которую захватчики перли, как саранча, и по пути насиловали всех
подряд. Так и спрашивали бы у бабки!
рту все равно оставался. По мне, неприкрытый расизм и то лучше - как в
Индии, например, где ты или индус, или никто... там только парсы смотрят
на индусов сверху вниз (индусы отвечают им взаимностью). Впрочем, всерьез
с североамериканским "расизмом навыворот" мне сталкиваться не пришлось - я
ведь был "полковник О'Келли Дэвис, герой Свободной Луны".
помощь. Я позволил им сделать две вещи, на которые во времена учебы у меня
не хватало ни времени, ни денег: мне показали, как играют "Янки", и
свозили в Салем.
там все видно в деталях, и тебя не пихают со всех сторон одновременно
двести тысяч болельщиков. К тому же этого питчера [подающий в бейсболе]
надо было просто пристрелить. Большую часть игры я провел в страхе:
предвкушал, как меня поволокут на коляске через эту толпу и как я буду
уверять хозяев, что игра доставила мне истинное наслаждение.
остального Бостона. После визита туда у меня возникло подозрение, что они
вешали не тех ведьм, которых следовало. Но все же день не пропал зря: меня
сняли на пленку, когда я возлагал венок у моста в другом районе Бостона,
Конкорде [в 1775 г. там прошло одно из первых сражений Войны за
независимость между американскими повстанцами и британскими войсками], а
потом произнес памятную речь; мост и поныне там, его можно разглядеть в
телескоп. Мост как мост, ничего особенного.
профа колоссальные резервы жизнелюбия. Он всегда находил нечто новое, что