Чтение 60–й страницы книги ~Святой Камбер~

Он был еще жив, а в Гвинедде, зная об ухудшении здоровья архиепископа,
гадали о преемнике. В конце концов, при нескольких воздержавшихся все голоса
были отданы Джеффрэю Кэрберийскому.

Некоторое время Джеффрэй, один из шести странствующих епископов
Гвинедда и бывший член гавриллитского Ордена, был кандидатом на получение
епархии. Епископ-дерини. умеренный, он пользовался доверием многих людей,
был известен всему Перплмарчу, где обитал в последнее время. Казалось, он
обладал умением соединять совершенно несоединимое (талант, очень полезный
стране в будущем).

Энском, правда, сначала не думал назначать Джеффрэя в Валорет, зная,
что умрет раньше Камбера, он не хотел оставлять друга один на один со
Слугами святого Камбера. На кафедре столичного собора должен был поэтому
воцариться надежный преемник, который будет посвящен в тайну и
воспрепятствует канонизации.

Но претенденты не отвечали ни этому требованию, ни прочим достоинствам,
чтобы занять такой ответственный пост, а времени у Энскома оставалось все
меньше. Единственное требование к преемнику архиепископ ни за что не
согласился бы изменить-- он должен быть дерини. Человеку нельзя доверять
пост главы церкви. Только такой могущественный заступник может оградить
племя дерини от нападок - и преследований.

Поэтому за недостатком других кандидатур Энском выбрал Джеффрэя. По
крайней мере, тот был дерини, причем опытным, хотя Камберу не стоило слишком
на него полагаться. За неделю до смерти Энском назвал имя своего избранника
в письме Синилу в Хелдор. Когда пришло согласие короля, Энском уже был
мертв. Архиепископ Орисс Ремутский созвал Совет епископов и представил
избранника Энскома. Когда он сказал, что и король одобрил выбор, епископы не
стали спорить.

Подобно Энскому, Камбер сомневался в человеке, которого не знал ни как
Камбер, ни как Алистер, но других предложений не было, поэтому ему пришлось
сказать "да" вслед за остальными. Из-за того, что Джеффрэй не знал и не
должен был знать правды об Алистере Каллене (Камбер и Энском остерегались
прошлых связей Джеффрэя и Кверона по Ордену), он не станет противником Слуг
святого Камбера, когда они поднимут головы.

В течение недели после посвящения Джеффрэя ничего необычного не
случилось. Вестей из Долбана не было, и когда вернулся король, чтобы
выразить скорбь о кончине Энскома и познакомиться с новым примасом Гвинедда,
дворцовая жизнь потекла по привычному руслу. Следующие несколько недель
Камбер был занят встречами и совещаниями с Синилом, он почти забыл о своих
опасениях.

Сын Меган родился в конце сентября (его назвали Рисом в честь Целителя,
помогавшего ему явиться на свет), Синил, обрадованный здоровым телом и духом
малыша, объявил неделю торжеств. Меган поправилась значительно быстрее, чем
после предыдущих родов, и казалась счастливой уже от присутствия короля в
городе. Новорожденный принц рос не по дням, а по часам.

Через месяц после смерти Энскома новый архиепископ созвал консисторию,
просив прибыть всех епископов и глав религиозных Орденов. Собрание было
назначено в том же зале капитула, где Камбер впервые предстал перед
михайлинцами в качестве Алистера Каллена, только теперь Камбер был один из
восьми присутствующих епископов; он сидел в крайнем из трех кресел слева от
Джеффрэя. В этих стенах он уже не был канцлером Гвинедда, а одним из князей
церкви.

Йорам расположился сзади и чуть левее, на табуретке. Каждому епископу
полагалось иметь при себе одного помощника, и выбор Алистера Каллена,
естественно, пал на Йорама-- личного секретаря. Кроме сына, в этом собрании
не было ни одного человека, известного Камберу до превращения в Алистера
Каллена.

Утреннее заседание было вполне рутинно. В течение первого часа
архиепископ Джеффрэй принимал изъявления почтения от аббатов и настоятелей,
которые не присутствовали при провозглашении примаса и не успели выразить
уважения позже. Затем, после короткого обращения к присутствующим, в котором
Джеффрэй обрисовал свои помыслы, он объявил начало дискуссии о возможных
кандидатах на место епископа, освобожденного им.

Камбер много слушал и мало говорил. Утро завершилось без происшествий.
В полдень Совет удалился на легкий обед.

Ничто не предвещало нарушения заведенного порядка и степенного течения
заседаний. После перерыва Камбер возвращался в зал, важно выступая по
выложенному узорной плиткой полу. Развлекался разговором с сухопарым
епископом Юстасом, своим соседом по месту в синоде, беседа была шуточная.
Поодаль следовал Йорам, у него с секретарем Юстаса был свой разговор.

Усевшись в кресло и продолжая улыбаться очередной остроте
собрата-епископа, Камбер мельком взглянул в зал. Там негде было яблоку
упасть, утром народу было вдвое меньше. Сидели и стояли вплотную
представители всех влиятельных монашеских Орденов Гвинедда, лиловые
епископские одежды терялись среди белых, красных, синих плащей и сутан.
Креван Эллин с михайлинцами занимал места на дальнем ряду скамей, как раз за
епископом Дермотом О'Бейрном. Ближе к помосту располагались отец Эмрис и два
десятка священников-гавриллитов.

Камбер оглянулся, за его спиной тоже сгрудились люди. В этот момент
глашатай архиепископа ударил о пол кованным железом посохом, требуя тишины.
Архиепископы Джеффрэй и Орисс вошли и заняли места, их встречали стоя.

Когда все расселись, Камбер увидел, что в зал проскользнул Джебедия и
присоединился к Кревану и прочим михайлинцам; он был одет, как простой
рыцарь-монах,-- никакого знака, свидетельствующего о его мирском положении,
не было. Джебедия, как показалось Камберу, поглядывает на него с
любопытством. Но прежде, чем удалось поразмыслить о его взглядах, глашатай
снова ударил посохом-- внимание. В наступившей тишине раздался его зычный
голос.

-- Ваша милость, преподобные отцы, братья нового религиозного Ордена
просят позволения выступить перед вами и подать прошение.

Когда большие двери распахнулись, у Камбера мороз пробежал по коже, он
понял (и все сомнения отпали), кого сейчас увидит.

Он мысленно выругался, ощутив напряжение Йорама, когда в зал
неторопливо вошел Кверон Кайневан, сопровождаемый людьми в серых рясах,
которых Камбер раньше не встречал, и Гьюэром Арлисским.

Теперь Камберу было понятно, откуда у Кверона взялись деньги на
строительство в Долбане и что именно там возводили. Как он мог забыть, что
Гьюэр богат?

С отрешенностью постороннего он наблюдал, как Кверон остановился в
самом центре зала и низко поклонился, набожно спрятав руки в широких
рукавах, потом приблизился к помосту и поцеловал кольцо Джеффрэя. Бывший
гавриллит выпрямился, уважительно кивнул отцу Эмрису и отошел на несколько
шагов. Спутники Кверона опустились на колени и склонили головы. Волосы
некоторых из них, в том числе и Гьюэра, были заплетены в небольшие косички
на манер гавриллитов.

Затаив дыхание, Йорам, испуганный и завороженный, подался вперед, когда
Кверон достал из рукава свиток и принялся разворачивать. Теперь остановить
Кверона Кайневана можно было только полной правдой, ничего не утаивая.

-- Милорд архиепископ, достопочтенные преподобные отцы, я буду говорить
просто,-- сказал Кверон, заглянул в рукопись и опустил руку со свитком.-- Я
и мои братья просим вашего благословения на создание новой религиозной
общины, посвященной служению пока еще не признанному святому. Мы уже
построили его первый храм в Долбане и построим второй здесь, в соборе, где
лежало его тело. В конце концов и место его захоронения станет храмом, чтобы
все желающие могли посетить святые мощи и поклониться. Поэтому мы пришли
сюда, чтобы просить канонизировать покойного графа Кулдского Камбера
МакРори.

Когда замолкли слова Кверона, на мгновение воцарилась полнейшая тишина,
а потом зал взорвался возбужденными криками. Йорам почти непроизвольно
вскочил, его отчаянное "Нет!" потонуло в общем шуме, но гнев и смятение в
лице были более чем красноречивы.

Сына Камбера знали многие в зале, и его выходка не осталась
незамеченной. Однако Кверона она не смутила, ему было предоставлено слово, и
он собирался договорить до конца. Шагнув к помосту, он махал свитком, требуя
внимания. Его голос заглушал не только протесты Йорама, но и возгласы
духовенства.

-- Ваша милость, я могу говорить? Я прошу выслушать меня, не прерывая.
Уверяю вас, мои сведения нельзя опровергнуть.

Когда Гул затих и все заняли свои места, Кверон окинул слушателей
тяжелым деринийским взглядом и опустил свиток. Безмолвный и бледный, Йорам
стоял перед Квероном, до боли в суставах сжимая спинку кресла Камбера.
Камбер оцепенел, когда Кверон смерил взглядом его сына.

-- Благодарю вас, милорды,-- наконец произнес Кверон обычным голосом,
вновь оборачиваясь к Джеффрэю.-- Ваша милость, я могу продолжать?

Джеффрэй, единственный из епископов, сохранивший достоинство сана,
задумчиво откинулся на спинку своего трона, машинально потирая подбородок
рукой в перстнях. Его глаза скользнули от Кверона к Йораму и Камберу.

-- Епископ Каллен, попросите, пожалуйста, своего секретаря сесть. Мы
знаем отца Кверона и выслушаем его прошение.

Роберт Орисс, сидевший справа от Джеффрэя, наклонился к своему коллеге
и заговорил, не отводя взгляда от потрясенного Йорама.

-- Этот молодой человек-- сын лорда Камбера, ваша милость. Вам об этом
известно?

-- Мне сообщили,-- ответил Джеффрэй.-- И несмотря на это, я должен
просить его не вмешиваться, пока отец Кверон не закончит. Сядьте,
пожалуйста, отец МакРори. Позже вам будет предоставлена возможность
высказаться.

Почувствовав прикосновение Камбера к своему локтю, Йорам медленно
опустился на краешек стула и напряженно застыл. Камбер тщетно пытался
сломать стены мысленного сопротивления сына, не решаясь применить силу или
обратиться к нему не по-деринийски на глазах у всех. Возможно, позже. Как бы