склону, нервно продираясь через заросли алоэ, острого, как абордажные
сабли. Тот маленький кусочек неба, что мы видели сквозь деревья, быстро
краснел, но по крайней мере, мы поняли, что успеем вовремя, когда те, кто
шел впереди, закричали и стали возбужденно показывать пальцами. У подножия
склона была видна слабая полоска света - это далекий берег проглядывал
сквозь кромку леса. Сразу почувствовалось облегчение, настроение у всех,
даже у раненых, разом поднялось - это было заразительно - у всех, кроме
Молл и Джипа. Молл была мрачной, молчаливой, настороженной, резко
отворачивалась от каждого, кто с ней заговаривал. Джип стал необычно для
себя неразговорчивым, даже хмурым и таким нервным, что вздрагивал при
малейшем звуке, а их в этом сумеречном вечере было предостаточно.
того, как он как-то здорово упал, - тебе сейчас туго приходится, но, по
крайней мере, тащить тебя нам еще не надо...
бы быть в сто раз хуже. - Он оглянулся назад, на склон, на минуту
прислушался, потом покачал головой. - Должно было быть хуже, если
разобраться.
слишком. Сколько Волков они натравили на нас прошлой ночью - полторы
сотни? Не больше. О'кей, тогда остается еще больше половины из тех, что
были на борту, и неизвестно, где они. Где они были, когда кончилась
заваруха?
засаде. Они не ожидали, что мы потащимся через лес - я сам этого не
ожидал, сказать откровенно. Если нам не изменяет удача, они все еще бродят
там, наверху...
с наступлением ночи все может измениться. Довольно медлить, это не
подобает мужчине!
и, шатаясь, поднялся на ноги.
пока не ступлю прямо на палубу старушки "Непокорной"!
долой огромную тяжесть с твоей души - в основном, в золоте!
передумал.
произошло. А как же я? Я тоже просто все забуду?
удушливо-ароматные заросли гибискуса впереди.
и стал неуверенно пробираться вниз.
Джип, я хочу знать! Это важно для меня, черт возьми!
если бы я мог сказать... я бы сказал... о'кей?
цветы истекали блестящим черным соком, капавшим на землю. Я больше ни о
чем не спрашивал.
пустились бежать, и Молл ничего не сделала, чтобы их задержать, а только
остановилась и нетерпеливо помахала нам, чтобы шли быстрее. Клэр,
оскальзываясь, вернулась, чтобы помочь нам, и длинный низкий луч
заходящего солнца блеснул на ее голых ногах и зажег огненные самоцветы в
ее волосах. Вместе с другими отставшими мы, спотыкаясь, ступили в высокую
траву, шелестевшую на легком ветру. Сквозь последнюю завесу деревьев я
увидел серо-голубое шампанское океана и край солнца, сверкавший последним
яростным светом на фоне душивших его туч.
вышли на берег в первой вспышке розовых островных сумерек. Там стояли
корабли - в одной-двух милях от берега, в уединенном рукаве бухты. По
спокойной воде пробегала легкая рябь, как дыхание, затуманивающее зеркало.
А на берегу стояли лодки, и их вид подстегнул даже раненых, и они, забыв о
боли, заспешили к лодкам, стремясь поскорее уйти даже из тени этого леса.
К ним с готовностью и нервным нетерпением протянулись руки помощи, люди
оглядывались назад, на линию деревьев, в то время, как колонна отставших
неровно тянулась по берегу. Мы еще не были под прикрытием пушек
"Непокорной" и дергались, как котята, при каждом шорохе. По рядам хриплым
шепотом отдавались приказы. Пистолеты щелкнули - курки были взведены, мечи
вынуты из ножен, и любая взлетающая вверх птичка рисковала сразу десятком
смертей, хотя, к счастью, никто не оказался настолько глуп, чтобы
стрелять. Подойдя на достаточно близкое расстояние мы лихорадочно замахали
руками кораблю - мы не решались позвать громко - и получили лаконичный
отклик. Он показался нам первым ощутимым звеном, связывавшим нас с
безопасностью, каким бы слабым ни было это звено, - ниточкой, за которую
цепляется человеческая жизнь. Мы все почувствовали, как наше настроение
поднялось и подпрыгнуло, как лодки, ожившие под нашими руками, когда мы
потащили их в легкий прибой.
напряжение почти разрядилось. Я даже услышал, как некоторые отчаянные
головы жалеют, что Волки не погнались за нами, не то они бы им показали,
где раки зимуют. Когда первая лодка отчалила с мелководья и на минуту в
поле зрения показался замок, раздался громкий, вызывающий, насмешливый
вопль. Я вспомнил дрожащий, мясистый глухой удар, когда мой меч вошел в
тело капитана Волков, и стиснул зубы от торжества, позабыв, как страшно я
тогда был перепуган. Я обхватил Клэр за плечи и крепко обнял. Она
посмотрела на меня и засмеялась; и мы стали следить, как с каждым ударом
весел ненавистный берег стал удаляться все дальше.
Джип. Молл неподвижно сидела на корточках на носу другой лодки, рука у
меча, и постоянно переводила взгляд с корабля на берег, словно прикидывая
расстояние, которое могла пройти неведомая угроза, посланная нам вслед.
Джип в изнеможении лежал на корме нашей лодки, но его взгляд все время
скользил в том же направлении - от корабля к берегу и назад. Через
несколько минут он стал пытаться согнуть покалеченную руку, чтобы не дать
ей затечь.
возразил он. - Я же сказал - пока не ступлю на палубу. Даже и тогда,
наверное, не успокоюсь. Мы слишком легко уходим.
Но держу пари, они так быстро не сдадутся - только не Невидимые. Они
замышляют снова устроить нам ад. Может, он уже здесь. - Его покрасневшие
от боли глаза на мгновение остановились на Клэр. - Может, мы везем его с
собой.
верно?
и все.
Клэр, оглядывая ее с головы до ног и сурово встретив ее взгляд.
"Непокорной" и увидеть махавшего нам с носа помощника капитана. Скрипнули
краны, и я заметил Мэй Генри с головой, повязанной яркой банданой, среди
сонных рук, протянувшихся, чтобы спустить нам веревочные лестницы.
Пошевеливайтесь, бездельники!
лестницам, помогая тем из раненых, кто не мог залезть сам. Я уже помогал
Джипу подняться наверх, Клэр была под нами; Молл карабкалась по ступенькам
лестницы мимо нас, ругая тех, кто шел впереди, за медлительность. Вместе,
оседлав поручни, мы подняли Джипа и перебросили его на борт. Услышав, как
его ноги решительно ударились о палубу, я уже собирался пошутить по поводу
его определения безопасности, как вдруг увидел выражение его лица. Я резко
поднял глаза вверх - и замер.
удержал нас на месте именно столько, сколько было нужно. На рее
поднимался, болтаясь наверху с петлей на шее, гротескно изогнувшийся труп
желтой собаки...
открывала рот, чтобы закричать, Молл, когда она перебрасывала ногу через
поручень, вынимая меч, меня, когда я поворачивался, чтобы криком
предостеречь остальных. Нас резко рванули назад, мы перевалились через
поручень и кучей сплетенных тел полетели на палубу. Все происходило в
молчании; но тут вдруг раздался хриплый крик.
Джипа, ближайшего к краю. Он вскочил и бросился на поручень. Через палубу