ней сверкают звезды Ядра, а на ее теле многоцветными созвездиями сияют
фосфоресцирующие капли.
чем природа смилостивилась над ними.
у него на руках. Роды были трудными. Наконец произошло невероятное - в 2
часа 01 минуту утра в медицинском центре округа Кроуфорд родилась Рахиль
Сара Вайнтрауб.
музыкального критика, усердно пополнявших инфосферу Барнарда, но они не
роптали. Первые месяцы они ужасно уставали, но неизменно были веселы.
Поздно ночью, в перерывах между кормлениями, Сол на цыпочках прокрадывался
в детскую - просто постоять и посмотреть на дочь. Почти всегда он заставал
там Сару, и они стояли вместе, держась за руки и глядя на это чудо: спящий
ребенок лежит на животе, попкой вверх, спрятав лицо в мягком изголовье
колыбели.
время не считавшим себя центром мироздания. Когда ей исполнилось два
стандартных года, от нее не хотелось отводить глаз, так она была мила:
пышные каштановые волосы матери, ее румяные щеки, ее же лучезарная улыбка
и большие карие глаза отца. Приятели говорили, что ребенок сочетает все
достоинства характера Сары с интеллектом Сола. Один из их знакомых,
детский психолог, работающий в колледже, однажды заметил, что Рахиль уже в
пять лет обладает самыми надежными показателями истинной одаренности,
какие когда-либо наблюдались у детей: структурированная любознательность,
проницательность по отношению к окружающим, способность к состраданию и
обостренное чувство справедливости.
Земли, наткнулся на статью о воздействии Беатриче на мировоззрение Данте
Алигьери. Одно из рассуждений критика, жившего в двадцатом или в двадцать
первом веке, поразило его:
по-прежнему оставалась средоточием мира и красоты. Ее образ стал для него
ориентиром - тем, что Мелвилл с большей серьезностью, чем мы сохранили,
назвал бы его Гринвичским меридианом..."
а затем продолжил читать. Критик кое-что добавил от себя:
друг, подобные Беатриче, то есть человек, который просто в силу своего
характера, врожденной доброты и ума заставляет нас испытывать неловкость в
тех случаях, когда мы лжем или неискренни".
ветвей.
лет, она весьма старательно обрезала волосы пяти своим любимым куклам, а
затем обкорнала свои собственные, причем еще короче. Когда ей было семь,
она решила, что сезонники, живущие в ветхих лачугах на южной окраине
города, нуждаются в усиленном питании, и в связи с этим опустошила все
домашние кладовые, холодильники, морозильники и синтезаторы, после чего
уговорила троих своих подружек помочь ей утащить всю эту гору продуктов,
пробив в семейном продовольственном бюджете брешь, исчисляемую несколькими
сотнями марок.
подбил ее взобраться на верхушку самого старого из кроуфордских вязов. Она
была уже на высоте сорока метров, и до верхушки оставалось меньше пяти,
когда под ней сломалась ветка, и Рахиль полетела вниз. Сола вызвали по
комлогу, когда он обсуждал со студентами моральные предпосылки первой
эпохи ядерного разоружения на Земле. Не сказав ни слова, он вышел из
аудитории и пробежал двенадцать кварталов до медицинского центра.
раздроблена челюсть. Когда Сол ворвался в палату, она плавала в
восстановительном растворе; приподняв голову и взглянув на него поверх
плеча сидевшей с ней матери, она слегка улыбнулась и, несмотря на
проволочную шину, стянувшую ее челюсть, заявила: "Пап, мне оставалось до
верхушки всего пятнадцать футов. Может, даже меньше. В следующий раз я
доберусь".
корпоративных академий пяти планет и от трех университетов, включая
Гарвард на Новой Земле. Она выбрала Найтенгельзер.
археологии. Он до сих пор с нежностью вспоминал, как двухлетняя Рахиль
целыми днями копалась под крыльцом в земле, не обращая внимания на пауков
и тысяченожек, а затем врывалась в дом, чтобы похвастаться пластмассовыми
тарелочками и позеленевшими пфеннигами, которые ей удавалось отыскать, и
настойчиво допытывалась, откуда они там взялись и какими были люди,
которые оставили все это под крыльцом?
девятнадцать. Все лето она проработала на бабушкиной ферме, а осенью
отправилась в свое первое нуль-путешествие. Она провела в
Рейхсуниверситете Фрихольма двадцать восемь локальных месяцев, а когда
вернулась домой, жизнь Сола и Сары заиграла новыми красками.
уверенная в себе (пожалуй, даже более уверенная, чем многие люди старше ее
годами), отдыхала и радовалась возвращению в родной дом. Как-то вечером,
когда они с отцом прогуливались по учебному городку, она вдруг принялась
расспрашивать Сола о его родословной.
волосам.
первоначальный смысл.
горели румянцем.
когда Старой Земли уже нет, все это больше не имеет значения.
эту тему.
вспомнилось, как почти пятьдесят лет назад его отец взял "Виккен" дяди
Ричарда и полетел со своей семьей в столицу, чтобы совершить торжественный
ритуал.
серьезно, как до Хиджры?
каменщику, чем ученому.
потому, что мечта теперь мертва бесповоротно. Нет больше Израиля. Новый
Храм просуществовал совсем недолго - меньше, чем первый и второй. Бог
нарушил Свое слово. Он вторично разрушил Землю точно таким же образом, как
и в первый раз. И эта Диаспора... она навсегда.
религиозное своеобразие, - не уступала дочь.
общины... Хасиды, ортодоксы, хасмониане, если ты говоришь о них... но все
это какое-то... вторичное, утрированно живописное... Так, картинки для
туристов.
Хаки.
- Да, - произнес он, помолчав, - я с большим удовольствием отвезу тебя
завтра в синагогу.
которая вела к их дому, зажглись уличные фонари.
задавала миллион раз с тех пор, как мне исполнилось два года. Ты веришь в
Бога?
лишь так, как отвечал миллион раз до этого.
течение трех стандартных лет Солу и Саре приходилось довольствоваться
случайными визитами дочери, за которыми следовали мультиграммы с различных
экзотических планет, не входящих в Сеть, хотя и не очень удаленных от нее.
Березин Федор
Контровский Владимир
Посняков Андрей
Ильин Андрей
Сертаков Виталий
Акунин Борис