ним. Сареван стоял поодаль в обществе Зха'дана и кота. Он очень
сомневался, что ему здесь рады. А еще сильнее он сомневался в том, что
Хирелу удастся пройти через эту дверь целым и невредимым. Воцарилась
убийственная тишина. В течение нескольких томительных и бесконечных
мгновений Зиад-Илариос не проронил ни слова. Гораздо чаще его глаза
скользили по Саревану, нежели по собственному сыну; это был невозмутимый
испытующий взгляд, лишенный как теплоты, так и враждебности..
нами сделать?
Сареване. Впервые за все дни, которыми Сареван мог гордиться, он
искренне пожалел о своей потерянной силе, исчезнувшей за гранью боли.
Вот бы прикоснуться к этому разуму, скрытому покровами и масками, вот бы
узнать, что действительно кроется за этим молчанием. Император поднял
руку. - Подойди сюда, - сказал он.
взгляд. - Ну? - спросил он.
Саревана, повернули из стороны в сторону и внезапно отпустили. Он
откинулся назад и сказал: - Ты похож на отца.
остальное. - Он поднял голову. - Если вы хотите играть в игры, то я
согласен в них играть. Но прежде мне хотелось бы кое-что выяснить. О
том, как нас встретили, и о вон том мече. Если вы не хотите сказать,
каковы ваши намерения относительно нас, то, может быть, согласитесь
объяснить, что за ошибки, по вашему мнению, мы совершили?
разговор забавлял его. - Тебе не надо было с такой очевидностью
обнаруживать, что наследник Керувариона присутствует здесь. Тебе не надо
было показывать, что ты здесь по собственной воле и ждешь благодарности
за то, что вернул наследника Асаниана и способствовал его
провозглашению.
волнение. Я должен был что-то сделать.
оправятся от шока, они будут довольны. - Ты думаешь?
так уж уверен в этом. - А как же ты? Что скажут о тебе?
император. Я приношу себя вам в дар.
его человеком. Он знал все; по-видимому, он знал обо всем с самого
начала.
как пешку в моей игре. Я могу обменять твою жизнь на империю твоего
отца.
узел. Он улыбнулся.
вас. Если я умру, начнется война. Но ни от одного из нас вы не получите
Керуварион. - А если я жажду войны? Сареван откинул назад голову,
обнажая шею. - Я ваш, старый лев. Можете делать что хотите. - Ты молод,
- пробормотал Зиад-Илариос ничего не выражающим тоном. - Я не принадлежу
к числу тех, кто порет своих сыновей. Но будь ты моим сыном, я
призадумался бы об этом.
его глазах сверкали искорки.
подумываю о том, чтобы немедленно вернуть тебя отцу...
Сейчас он особенно напоминал Хирела.
позволил моему сыну вернуться ко мне, хотя ему было бы очень выгодно
держать мальчика в заложниках. И поэтому я в долгу перед ним. Я могу
отплатить ему тем же. Или поступить по-другому. Не знаю, какая мне от
тебя польза, ты только вносишь разлад в ряды моих придворных. Наверное,
будет лучше, если ты умрешь или проведешь в цепях остаток жизни.
смотрел на него. Несмотря на твердость намерений и то, что в течение
многих дней он укреплял волю, Саревану с трудом удалось сидеть без
движения, с бесстрастным лицом, смиренно положив руки на колени. Его
сердце гулко билось, во рту пересохло, по спине ползла струйка холодного
пота.
слишком поспешно, слишком громко и слишком пронзительно, но тут же
овладел собой. - Нет, властелин Асаниана. Никогда. Я намерен спасти ее.
- Он протянул руки, показывая Зиад-Илариосу обе ладони. Одна из них была
такой же, как у других людей, на другой пылало золотое пламя. - Я
предлагаю вам себя. Как заложника. Как миротворца. Как щит,
предохраняющий вас от моего отца и от войны.
победит.
будет стоить эта победа. - Император удивленно поднял брови. Сареван
сглотнул. Ему казалось, что его горло наполнено песком. - У меня никогда
не было такого дара предвидения, каким обладает моя мать. Но я видел то,
что мой бог позволил мне видеть. Войну, властелин Асаниана. Кровавую
войну. Обе империи будут разорены, лучшие воины погибнут, народы
потеряют свою силу. - Сареван поднялся на ноги. - Я не допущу этого.
Если я должен погибнуть, чтобы предотвратить это, то пусть я умру. Я не
хочу быть императором в империи руин.
пылкого выступления Саревана. - Ты скорее станешь предателем, нежели
смело встретишь приход того, что тебя так страшит. Даже в Асаниане мы
имеем название этому. Мы зовем это трусостью.
храбр, но вы не можете испытывать мой характер, искажая правду. Мой отец
позволил вашему сыну покинуть Эндрос, потому что у него не было
стремления сохранить мир или склонности к хладнокровному убийству. Ему и
не снилось, что я могу зайти так далеко.
смерти?
пока вы держите меня в заложниках. В конце концов, я его единственный
сын. Его отец предопределил, что ему не суждено иметь другого.
действиям, и он отправится в поход недостаточно подготовленным. Тогда я
получу преимущество.
сбежав и обманув его бдительность, но если я умру по вашему приказу, он
обрушится на Асаниан сразу и беспощадно. - Сареван выпрямился и отступил
назад, освобождая Зиад-Илариоса от тяжести своей тени. - Лорд император,
я здесь по доброй воле и полностью осведомлен о последствиях. Отдаю себя
в ваши руки. Я буду служить вам как принц или как раб, как гость или как
узник, если только вы не потребуете, чтобы я предал свой народ.
против твоего отца? Ведь мой сын не находится в его власти.
на размеры армии моего отца. Император встал.
к смерти? Или отправить обратно к отцу?
удивление. По всей видимости, он был готов принять на себя бремя этого
решения, но оно оказалось тяжелым. Может быть, слишком тяжелым для его
плеч, какими бы крепкими они ни становились. Наконец он сказал:
и о том, что он неизбежно превратится в нашего врага, но он ясно дал нам
понять, как опасен подобный шаг. Если мы отправим его в Эндрос, то
только в цепях, иначе он не поедет. Я считаю, что мы должны оставить его
здесь. Таким образом мы выиграем время и сорвем планы его отца.
напыщенно поклонился. - Я к вашим услугам, мой господин. Чего вы ждете
от меня?
скрывался смех. - А теперь, - сказал он, - я хотел бы поговорить с моим
сыном. Мой капитан проводит тебя в удобные покои.
***
принца, с рабами, готовыми исполнить любое желание, с большой ванной и
собственным садом. Халид, проводив туда Саревана, не стал задерживаться.
Сареван не пытался остановить его. Он не находил тактичного способа
поинтересоваться у капитана гвардии, не собирался ли он убить своих