стене. Я полагаю, что ваша семья не будет этому рада.
предметах искусства?
этаже, когда я принимал душ сегодня утром, и я чуть не ошпарил наиболее
важные части моего тела. Это никого не приводит в хорошее настроение. К
слову, один из моих садовников сказал, что видел вас вчера в городе, в кафе,
с необычайно уродливой женщиной. Это ваша родственница?
Ренуара, чтобы вы могли заряжаться радостью, рассматривая перед завтраком
громадную дряблую задницу. Заметьте, я оказываю вам честь, утверждая, что вы
крутитесь около полной женщины, а не тощего, молодого и изнеженного
китайского мальчишки.
короче, чем мои, и без макияжа. У нее случайно нет татуировок? Наверное,
парусный корабль на руке? Может быть, кинжал и череп где-нибудь?
Остерегайтесь женщин в мужских ботинках и с татуировками. Она также курит
сигары?
матрасе. Единственный тип мужчин, который захотел бы прийти к ней, это
ветеринар. Кроме того, она на шесть дюймов выше вас и сложена как мужик с
пивоваренного завода, который доставляет пивные бочки к моему служебному
входу. Подумайте об этом, это запросто мог бы быть мужчина с бочками. Нет,
ошибка. У нее усы больше. Не сомневаюсь, что она была экскурсоводом по
ночной жизни здесь, в Женеве. И поверьте мне, ночное время - единственное
время, когда женщине такого типа разрешено покинуть школу для девочек. Вы
видели "Девушек в мундирах" или нет?
вы взяли что-нибудь из Клее, когда Герман продавал их?
дом, я бы сделал для них обрамление из плиток, чтобы хорошо гармонировало со
стенами уборной, где я бы их и повесил. Я думаю, что Гитлер был прав, когда
сжигал весь этот мусор. Не работы импрессионистов, но все остальное.
дегенеративного искусства, а не о евреях. И кроме того, у нас никто не сжег
ни одного еврея. Пока те были живы. Только трупы. А их картины были очень,
очень мертвыми, насколько я могу в этом разобраться.
пятницу, вечером. После того как все добрые католики заканчивали свой обед,
они выходили на улицу и жарили евреев на углях. Маленькие дети помогали с
детьми, как вы знаете. Послушайте, не надо глупостей, хорошо? Почти все
евреи, которые жили в Берлине до войны, были там же после того, как война
закончилась. Если, конечно, вы же первые не убили их бомбами. Я должен
рассказать вам действительно смешную историю.
вопрос для обсуждения.
человечества, которая так часто упускалась из виду в те дни. Я начну. Вы
знаете, что в Берлине я жил на улице Корнелиуса в очень приличной части
города. Вы когда-либо бывали на этой улице?
прячет евреев в подвале. Это, конечно, считалось серьезным правонарушением.
За это можно было и поплатиться. Моя жена рассказала мне об этом, и я
сказал, что займусь этим. Я хотел спросить ее, где она хранит ножи на кухне
- я-де пойду и сделаю им радикальную хирургическую операцию, но промолчал. С
моей женой осторожность - это лучшая часть доблести, поверьте мне.
часовой государства. Я надел хороший костюм, взял с собой пакет и пошел
звонить моим соседям с евреями в подвале.
формалистом, но они были соседями, так что я был очень вежливым, когда
стучал в дверь. Дочь подошла к двери, и я спросил, дома ли отец. Он вышел в
прихожую и выглядел как смерть в черном костюме. Они все приходили в ужас от
шефа гестапо, но я должен сказать, что мои соседи были очень хорошо
воспитаны. И вот сей добрый человек стоял, и казалось, что он вот-вот
намочит штаны. Такой вежливый разговор. "Доброе утро, генерал", - сказал он,
а я сказал: "Хайль Гитлер", - просто для того, чтобы он продолжал стоять на
цыпочках. Естественно, он ответил в том же роде, мы стояли и улыбались друг
другу, как пара обезьян. Я начинал уставать от вида его похожей на баранью
физиономии и протянул ему пакет.
маленький подарок от меня. Кое-что, я думаю, что вам может пригодиться".
Когда люди говорят мне такое, они обычно дарят мне свитер, который выглядит,
как если бы он был связан пьяными бабуинами.
курящие сигары, любят называть "дорогой". Что там было? Отгадайте.
будто в нем были кобры. Я сказал ему, чтобы он развернул сверток.
только что получили пощечину. Он наконец открыл пакет и продолжал глазеть и
глазеть.
сделать, в конце концов. Какой смысл рассказывать хорошую историю, если не
заканчиваешь ее надлежащим образом. Там были продовольственные книжки и
карточки на одежду. Без них во время войны ничего нельзя было купить.
карточки, я сказал ему с милой улыбкой, что они для евреев, которых он
прячет в своем подвале. Я был уверен, что бедный человек обделался, и я
узнал об этом позже от его дочери...
был уверен, что я вернусь со своими людьми и заберу всю семью. Что до меня,
то я надел шляпу и пошел домой, так как хотел переодеться и отправиться
трудиться над моим мотоциклом. Вы знаете, что я пользовался мотоциклом?
БМВ-Р75. Отличная машина. Мы делаем лучшие мотоциклы, и не было ничего
такого, чему бы я радовался больше, чем работе с моторами. Это было моим
ремеслом, пока я не ужаснул местных священников, побив всех в Берлине в
шахматы, и, возможно, даже имел жареного ребенка на воскресный ланч. Почему
вы на меня так смотрите?
стало?
изнасиловали и не съели их.
совершали по сделке в неделю, в конце концов. Может быть, я должен был
сделать из евреев садовых рабов и использовать их для того, чтобы они
нажимали на рычаг проклятой газонокосилки, или, быть может, одеть их в
костюмы и поставить вокруг как больших карликов под деревьями. Они никого
там не беспокоили, и кто я такой, в конце концов, чтобы доставлять старику
Шальмайеру неприятности?
радости женского блока в Равенсбрюке, так что она сразу успокоилась и
закрыла рот. Еще одно слово - и оно стало бы последним. Я знаю, кого мне
напоминает старая карга, с которой вы вчера были. Одну из женщин
Штауффенберга. Мужчины все выглядели странно и многие из них женились на
русских женщинах, которые выглядели как то, что вы втыкаете на поле, чтобы
отпугивать птиц.
различные восстановительные центры на свежем воздухе, но, я полагаю, они
уцелели. Я не знаю точно, но мне все равно. Мы упрятали почти всех. Мать
Штауффенберга обычно часами сидела на корточках в камере, цитируя Шиллера.
Конечно, она делала то же самое на свободе, и я действительно не думаю, что