отпрыгнул в сторону, а его что-то ударило с невероятной силой, и он
пролетел через комнату. Нож вырвался из его пальцев. В голове у него
вспыхнул фейерверк, и он задохнулся. Что-то рвануло его рукав, разорвало
материю, располосовало кожу. В его лицо впивался грубый мех, обдирая щеку.
Животный жар, горячее дыхание облаком обволакивало его. В спину впились
сучья, устилавшие пол.
были рассечены зрачками, черными, как смола. По желтой радужке змеились
красные прожилки. Один раз они медленно моргнули. Майкл различал массивную
морду в полосках лунного света, поблескивающую линию зубов.
нечеловеческого усилия, жилы у него на шее вздулись, почти лопаясь. Он
вскинул руки с мощью, в которую вложил весь свой страх, и его кулаки
ударили волка в горло. Что-то там поддалось, хрустнуло, и тяжелый зверь
взлетел в воздух. В легкие Майкла ворвался воздух, и он вскочил на ноги с
ловкостью старого охотника.
заставил разработать растренированные мышцы его ног. Он ударился о жалюзи,
почувствовал, как ему в руки и в плечи впиваются зубы, а затем - осколки
стекла, вызвав вспышку глубокой, холодной боли. Он ничего не весил, ему
выворачивало желудок, а его уши звенели от бешеного воя нападавших, в
котором слышались злоба, нетерпение и - и страх?
момент падения. Каким будет сокрушающий удар о бетонный тротуар?
вышиб из него дыхание, переломал ему ребра, точно сухие палочки, но его
падение задержал лишь на секунду.
падать от ветви к ветви, как шарик в игровом автомате, крича от боли в
сломанных ребрах.
глотка воздуха, а окружающие деревья вращаются калейдоскопом теней и
лунного света.
мучительный крик. Потом он задышал часто, осторожно, а ребра кололи его
бока, как раскаленные добела кинжалы.
смутное сияние - лунный свет - озаряло их макушки на неимоверной высоте. А
внизу его окутывал стигийский мрак. Земля у него под ногами влажно чмокала
- грязь, мох, тысячелетиями накапливавшийся перегной. Стволы слабо
светились - их облепляла фосфоресцирующая плесень. Тянуло сыростью, гнилью
и тлением. И пробудились воспоминания. Он плотно зажмурил глаза. В них
просочился мрак, и он уже не был совсем слепым.
зазубренные концы сломанных ребер заскрежетали друг о друга. Из раненой
руки на землю капала кровь, но он этого почти не заметил.
разрывали его в клочья.
черная морда. Могучие плечи под тяжелой головой - абсолютно черные,
выпачканные в земле, воняющие истлевшими листьями и подпочвенной глиной.
последнего предела".
палой листве.
а по лбу его хлестали низкие ветки. Грудь у него вздымалась и хрипела, как
дырявые мехи, а боль от переломов смешивалась с прохладной струей
адреналина, творя коктейль энергии, высокооктановую панику. Тяжелое
дыхание, побрякивание ключей в кармане - словно стонал и гремел цепями
призрак.
отзывался мучительной агонией в разбитой грудной клетке. И он был в
скверной физической форме - толстяк, который слишком много курил и пил и
все время проводил то по одну сторону стойки, то по другую. Городская
жизнь налила свинцом его тело, жерновом повисла на его груди.
лет назад в лесу возле его дома. У него вырвался придушенный смех. Она
опять его спасет. Все будет хорошо.
над ухом раздалось скрипучее рычание, точно визг цепной пилы. Он покатился
по лесному мусору. Зверь навалился на него, из его глаз бил зеленый свет.
Черная пасть приблизилась, и он вздернул руку, чтобы отклонить ее. Словно
липкое красное дерево, но бугрящееся мышцами. Его пальцы скользнули по
гладкому горлу. Твердые, как камень, лапы скребли его грудь, рвали одежду,
вырывали с мясом пуговицы, царапали кожу. Он завопил от боли и бешенства.
У самого его лица щелкнули зубы, и он бил волчью морду кулаком, обдирая
костяшки пальцев. Челюсти впились ему в предплечье, словно тиски с
бритвенно острыми краями сокрушали его кости. Что-то металлически
звякнуло. Из кармана выпали ключи.
ощутил под ладонью их твердость и холод. Привычным до нелепости движением
он сжал в пальцах ключ от входной двери. Старый ключ от ветшающего
викторианского кирпичного дома. Замки в нем ни разу не меняли.
набок со звуком, какой раздается, когда рубят сырое, полное соков дерево.
Тяжесть соскользнула с его груди, и ему стало легче дышать.
почти неразличимый в сумраке: точно скелет из веток, вместо мышц - свитки
гниющей коры и что-то вроде черной поганки в деревянной грудной клетке.
Затем он погрузился в лесную почву и исчез.
хлестала кровь, вязкими нитями свертываясь на листьях. Рука, которую
укусил волк, онемела. Со страхом покосившись на нее, он увидел обрывки и
клочки мышц над белеющей костью. Кисть свисала, как дохлый паук. Он не мог
ею пошевелить. Кость осталась цела, но сухожилья и нервы были разорваны.
Он отметил этот факт с какой-то странной отвлеченностью. Это не имело
значения. Он же умрет здесь, уж это во всяком случае несомненно.
Роза?) Вот почему ему необходимо встать, связать лохмотья рубашки и
завернуть в них искалеченную руку.
сияние за деревьями.
красный воздушный шарик у него в мозгу. Мысли мешались, но боль очистила
его сознание от паники и страха.
удовлетворить свое любопытство перед концом. И еще раз увидеть Котт. Может
быть, это все-таки конец сказки, и он умрет в ее объятиях.
ногах. Кто-то помог ему? Его поддерживает чья-то рука?
в потоках серебряного света. Лес кончился, словно был ковром с ровными
краями. Перед ним распахнулась равнина, уходящая к холмам. И прямо перед
ним вставал, возвышаясь над своими собратьями, одинокий холм, увенчанный
утесом, скалистые грани которого выглядели в лунном свете совсем черными.
На вершине утеса поднималось здание, построенное так хитро, что невозможно
было решить, где кончается природная скала и начинается кладка. Замок.
бросились смертоносные тени. Они остановились под кровом деревьев, щелкая
зубами, рыча, но не сделав ни шагу вперед. Майкл ухмыльнулся им.
Слой инея становился все толще и превратился в хрупкий снежный наст.
Вскоре он уже по лодыжки проваливался в сыпучий снег, и мокрые ступни у
него онемели. Он горстями сыпал снег в рот, пытаясь утолить жгучую жажду.
От холода у него заломило зубы, запершило в горле. Глаза превратились в
Орлов Алекс
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Ильин Андрей
Майер Стефани