read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



гарнизона, стоящими за большевиков. Стычки чуть ли не на
каждом шагу, очагам восстания нет счета. По дороге к вам я два
или три раза попал в переделку, раз на углу Большой Дмитровки
и другой -- у Никитских ворот. Прямого пути уже нет,
приходится пробираться обходом. Живо, Юра! Одевайся и пойдем.
Это надо видеть. Это история. Это бывает раз в жизни.
Но сам же он заболтался часа на два, потом сели обедать, а
когда, собравшись домой, он потащил с собой доктора, их
предупредил приход Гордона. Этот влетел так же, как Николай
Николаевич, с теми же самыми сообщениями.
Но события за это время подвинулись вперед. Имелись новые
подробности. Гордон говорил об усилившейся стрельбе и убитых
прохожих, случайно задетых шальною пулею. По его словам,
движение в городе приостановилось. Он чудом проник к ним в
переулок, но путь назад закрылся за его спиной.
Николай Николаевич не послушался и попробовал сунуть нос на
улицу, но через минуту вернулся. Он сказал, что из переулка
нет выхода, по нему свищут пули, отбивая с углов кусочки
кирпича и штукатурки. На улице ни души, сообщение по тротуару
прервано.
В эти дни Сашеньку простудили.
-- Я сто раз говорил, чтобы ребенка не подносили к
топящейся печке, -- сердился Юрий Андреевич. -- Перегрев в
сорок раз вреднее выстуживания.
У Сашеньки разболелось горло и появился сильный жар. Его
отличительным свойством был сверхъестественный, мистический
страх перед тошнотой и рвотой, приближение которых ему
ежеминутно мерещилось.
Он отталкивал руку Юрия Андреевича с ларингоскопом, не
давал ввести его в горло, закрывал рот, кричал и давился.
Никакие уговоры и угрозы не действовали. Вдруг по
неосторожности Сашенька широко и сладко зевнул, и этим
воспользовался доктор, чтобы молниеносным движением сунуть
сыну в рот ложечку, придержать его язык и успеть разглядеть
малиновую гортань Сашеньки и его осыпанные налетами опухшие
миндалины. Их вид встревожил Юрия Андреевича.
Немного погодя, путем таких же манипуляций, доктору удалось
снять у Сашеньки мазок. У Александра Александровича был свой
микроскоп. Юрий Андреевич взял его и с грехом пополам сам
произвел исследование. По счастью, это не был дифтерит.
Но на третью ночь у Сашеньки сделался припадок ложного
крупа. Он горел и задыхался. Юрий Андреевич не мог смотреть на
бедного ребенка, бессильный избавить его от страданий.
Антонине Александровне казалось, что мальчик умирает. Его
брали на руки, носили по комнате, и ему становилось легче.
Надо было достать молока, минеральной воды или соды для его
отпаиванья. Но это был разгар уличных боев. Пальба, также и
орудийная, ни на минуту не прекращалась. Если бы даже Юрий
Андреевич с опасностью для жизни отважился пробраться за
пределы простреливаемой полосы, он и за чертою огня не
встретил бы жизни, которая замерла во всем городе, пока
положение не определится окончательно.
Но оно было уже ясно. Отовсюду доходили слухи, что рабочие
берут перевес. Бились еще отдельные кучки юнкеров, разобщенные
между собой и потерявшие связь со своим командованием.
Район Сивцева входил в круг действий солдатских частей,
наседавших на центр с Дорогомилова. Солдаты германской войны и
рабочие подростки, сидевшие в окопе, вырытом в переулке, уже
знали население окрестных домов и по-соседски перешучивались с
их Жителями, выглядывавшими из ворот или выходившими на улицу.
Движенье в этой части города восстанавливалось.
Тогда ушли из своего трехдневного плена Гордон и Николай
Николаевич, застрявшие у Живаго на трое суток. Юрий Андреевич
был рад их присутствию в трудные дни Сашенькиной болезни, а
Антонина Александровна прощала им ту бестолочь, которую
вносили они в придачу к общему беспорядку. Но в благодарность
за гостеприимство оба считали долгом занимать хозяев
неумолкаемыми разговорами, и Юрий Андреевич так устал от
троесуточного переливания из пустого в порожнее, что был
счастлив расстаться с ними.

8
Были сведения, что они добрели домой благополучно, хотя
именно при этой проверке оказалось, что толки об общем
замирении преждевременны. В разных местах военные действия еще
продолжались, через некоторые районы нельзя было пройти, и
доктор все не мог пока попасть к себе в больницу, по которой
успел соскучиться и где в ящике стола в ординаторской лежали
его "Игра" и ученые записи.
Лишь внутри отдельных околотков люди выходили по утрам на
небольшое расстояние от дома за хлебом, останавливали
встречных, несших молоко в бутылках, и толпой расспрашивали,
где они его достали.
Иногда возобновлялась перестрелка по всему городу, снова
разгоняя публику. Все догадывались, что между сторонами идут
какие-то переговоры, успешный или неуспешный ход которых
отражается на усилении или ослаблении шрапнельной стрельбы.
Как-то в конце старого октября, часов в десять вечера Юрий
Андреевич быстро шел по улице, направляясь без особой
надобности к одному близко жившему сослуживцу. Места эти,
обычно бойкие, были малолюдны. Встречных почти не попадалось.
Юрий Андреевич шел быстро. Порошил первый реденький снежок
с сильным и все усиливающимся ветром, который на глазах у Юрия
Андреевича превращался в снежную бурю.
Юрий Андреевич загибал из одного переулка в другой и уже
утерял счет сделанным поворотам, как вдруг снег повалил
густогусто и стала разыгрываться метель, та метель, которая в
открытом поле с визгом стелется по земле, а в городе мечется в
тесном тупике, как заблудившаяся.
Что-то сходное творилось в нравственном мире и в
физическом, вблизи и вдали, на земле и в воздухе. Где-то,
островками, раздавались последние залпы сломленного
сопротивления. Где-то на горизонте пузырями вскакивали и
лопались слабые зарева залитых пожаров. И такие же кольца и
воронки гнала и завивала метель, дымясь под ногами у Юрия
Андреевича на мокрых мостовых и панелях.
На одном из перекрестков с криком "Последние известия!" его
обогнал пробегавший мимо мальчишка газетчик с большой кипой
свежеотпечатанных оттисков под мышкой.
-- Не надо сдачи, -- сказал доктор. Мальчик еле отделил
прилипший к кипе сырой листок, сунул его доктору в руки и
канул в метель так же мгновенно, как из нее вынырнул.
Доктор подошел к горевшему в двух шагах от него уличному
фонарю, чтобы гут же, не откладывая, пробежать главное.
Экстренный выпуск, покрытый печатью только с одной стороны,
содержал правительственное сообщение из Петербурга об
образовании Сонета Народных Комиссаров, установлении в России
советской власти и введении в ней диктатуры пролетариата.
Далее следовали первые декреты новой власти и публиковались
разные сведения, переданные по телеграфу и телефону.
Метель хлестала в глаза доктору и покрывала печатные
строчки газеты серой и шуршащей снежной крупою. Но не это
мешало его чтению. Величие и вековечность минуты потрясли его
и не давали опомниться.
Чтобы все же дочитать сообщения, он стал смотреть по
сторонам в поисках какого-нибудь освещенного места,
защищенного от снега. Оказалось, что он опять очутился на
своем заколдованном перекрестке и стоит на углу Серебряного и
Молчановки, у подъезда высокого пятиэтажного дома со
стеклянным входом и просторным, освещенным электричеством,
парадным.
Доктор вошел в него и в глубине сеней под электрической
лампочкой углубился в телеграммы.
Наверху над его головой послышались шаги. Кто-то спускался
по лестнице, часто останавливаясь, словно в какой-то
нерешительности. Действительно, спускавшийся вдруг раздумал,
повернул назад и взбежал наверх. Где-то отворили дверь, и
волною разлились два голоса, обесформленные гулкостью до того,
что нельзя было сказать, какие они, мужские или женские. После
этого хлопнула дверь, и ранее спускавшийся стал сбегать вниз
гораздо решительнее.
Глаза Юрия Андреевича, с головой ушедшего в чтение, были
опущены в газету. Он не собирался подымать их и разглядывать
постороннего. Но, добежав донизу, тот с разбега остановился.
Юрий Андреевич поднял голову и посмотрел на спускавшегося.
Перед ним стоял подросток лет восемнадцати в негнущейся
оленьей дохе, мехом наружу, как носят в Сибири, и такой же
меховой шапке. У мальчика было смуглое лицо с узкими
киргизскими глазами. Было в этом лице что-то



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 [ 60 ] 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.