натянуты, как тетива лука.
ситцев в Коканд, рассказывали, что видели в пустыне войска, снабженные
лучшим оружием Европы, а подозрительные офицеры командовали на.., английском
языке! Лондон умудрился создать очаг напряжения под самым нашим боком...
люди падают замертво.., там...
Горчакову в подарок майский выпуск журнала "Русский архив", где напечатали
его статью о цензурном засилии в России.
русской мысли. Увы, с тех пор ничто не изменилось. Самая бесплодная вещь на
этом свете - добиваться правды! Теперь все кончено... Для меня нет надежды
на воскресение, и потому завидую даже солдатским мукам в пустыне.
в страшном напряжении. Мыслить для него - это жить, и когда в тот вечер его
подняли на улице сердобольные прохожие и привели домой, он первым делом
проверил свой разум. И обрадовался, что мозг еще служит ему...
пустом кабинете сидел барон Жомини.
Тютчев.., ведь он намного моложе меня! А из лицеистов остались лишь трое: я,
граф Корф да еще калека Комовский. А из второго выпуска Лицея все давно под
травой...
устал, барон. Буду честен до конца: не столько устал, сколько состарился.
Закон природы.., она мудра! Пора и под траву...
***
получалось как в басне Крылова: "...а Васька слушает да ест"! Ташкент уже
сделался столицею Туркестанского края, в цветущей долине Зеравшана русские
войска разбили полчища бухарского сатрапа и вступили в Самарканд, где в
гробнице лежал сам Тамерлан. Россия вышла на каспийские берега
Красноводского залива, в глубь туркменских пустынь протянулась жидкая
ниточка рельсов. Англичане оторвали от Китая громадную область Кашгарии,
вооружили ее и направили против России. Поднявшись на кручи Тянь-Шаня,
русский солдат разбил армию кульджинских владык и вернул Кашгарию под власть
Пекина. И не было таких неприступных стен, которые не преодолели бы русские
солдаты, не было таких прочных ворот, которых бы не развалила русская
артиллерия. На полях битв все чаще находили мертвецов в бухарских халатах и
в чалмах, но с лицами бледными и тонкими - это были англичане, тайные агенты
и военные советники королевы Виктории. Колонизаторам, стремившимся отринуть
русских под кордоны Оренбурга, русская армия противопоставила свой натиск,
свою силу, свою ярость - и она уже выходила к подножиям голубеющих гор
Афганистана...
сделать так, чтобы Россия избежала войны.
считает Афганистан вне сферы русских влияний. И он очень не любил
напоминаний о силе британского флота:
ханство! Безводные пустыни, страшная жара летом и морозы зимою берегли
хищников-ханов, столетьями живших трудом невольников. Дипломатия, даже
изощренная, тут не помогала. В ответ на протесты Горчакова хан высылал на
Орский тракт новые орды разбойников, и в гаремах Хивы появлялись русские
женщины, казачат оренбургских станиц безжалостно скопили для роли евнухов,
пленным солдатам выкалывали глаза, впрягали, как волов, в плуги.
перемещались, как волны неспокойного моря, тронулись колонны солдат. Орудия
застревали в песке по самые оси, верблюды влачили станки для запуска боевых
ракет, залпы которых убийственны для вражеской конницы. Редко-редко в
пустыне встретится зловещий мавзолей какого-либо восточного сатрапа, еще
реже - колодцы, в которых едва зачерпнешь ведерко тухлой воды. Особые
"водяные" команды отходили назад, наполняли водою всю посуду, какая имелась,
и снова нагоняли колонны. Солдаты пили... Верблюды падали, лошади умирали, а
они все шли и шли. Лишнее, что затрудняло движение, сжигалось. Наконец
колонны сошлись под стенами Хивы, где их резво обстреляли новенькие
британские батареи. Но солдату важно было дойти... Приказ такой:
простонародье Хивы встретило русских, как освободителей от ханской сатрапии.
Сам же хан, воспользовавшись суматохой, вскочил на туркменского скакуна и
умчался из города, охваченного радостным оживлением...
начинаю отогреваться лишь в конце мая... Ну, дорогой мой Федор Иваныч, как
вы себя чувствуете?
***
свои стихи, за судьбу солдат, на которых уже ложилась исполинская тень
Гималайского хребта. Жена перевезла его в Царское Село, ветхая дача скрипела
каждой ступенькой, по ночам ветер хлопал ставнями. Это были звуки жизни,
покидавшей его, и поэт мужественно предостерегал себя:
писателе. Останусь ли в памяти потомства? Всю жизнь относился к своим стихам
безобразно. Лишь сейчас меня охватила тревога: хочу быть живым в будущей
России. Но имею ли право? Так мало сделано... Ах, я лентяй, какой лентяй!
Вошла жена, дала ему лекарство. Тютчев на минуту задержал в своей ладони ее
руку, произнес:
выдержать ритм и найти скромную, но точную рифму. А вскоре Тютчева постиг
новый удар. "Все полагали, - вспоминал Аксаков, - что он умер или умирает.
Но недвижный, почти бездыханный, он сохранил сознание. И.., первый вопрос
его, произнесенный чуть слышным голосом, был:
в которых светилась громадная работа мысли, эти глаза еще продолжали жить на
маленьком сморщенном лице. Приступ опять повторился. Родные позвали
священника прочесть над поэтом отходную...
что было при нем и что будет после него. Тютчев молчал, но глаза выдавали,
что он продолжает жить насыщенной и бурной жизнью мыслителя. Глаза говорили,
спрашивали и сами себе отвечали... Рано утром 15 июля на лице отразилось
выражение ужаса - это пришла смерть. И он погрузился в будущее России с
напряженно работающим мозгом, как уходит в бездну корабль, до конца
продолжая трудиться раскаленной машиной...
словно шквал рванул отсыревшие паруса. На давно жаждующие сады и парки
пролился восхитительный ливень. Поэт лежал на письменном столе, сложив на
груди руки, и казалось чутко вслушивался в ликующие шумы дождя:
Лукьяненко Сергей
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Зыков Виталий
Никитин Юрий