Чтение 60–й страницы книги ~Николай II~

Вместе с Лениным он голосует за Брестский мир. Против Троцкого, против
тех, кто не понимает: нужна передышка. Ничего, потом мы от всего откажемся.
Уже сформировали принцип: заключая соглашение, сразу начинать думать, как
его впоследствии нарушить. Политика - всего лишь спасительная ложь во имя
революции.

И тогда же, сразу после победы ленинцев, состоялся у Голощекина разговор
с еще одним сторонником Брестского мира - старым другом, Председателем ВЦИК
Свердловым. Разговор этот был, конечно же, о том, что более всего волновало
уральцев: о переводе Царской Семьи в Екатеринбург.

Голощекин имеет право на плату за верность ленинской линии, за верность
Брестскому миру. И он просит под-держки у своего друга и старого друга
уральцев...

Что же Свердлов? Свердлов наверняка обрисовал ему ситуацию. В Москве
решено: всемогущий Троцкий организует в столице суд над Николаем Романовым.
И Свердлов, как Председатель ВЦИК, должен и будет делать все, чтобы
перевезти Царскую Семью в Москву. ("Вечно возбужденный Лев Давыдович" жаждет
превратить этот суд в собственный бенефис. Но нужен ли очередной бенефис
Льва - ему, руководителю ВЦИК? Да, она уже началась - драка между вчерашними
единомышленниками. И если прежде образование фракций внутри партии означало
борьбу идей, теперь - борьбу за власть.)

Почти без слов они поняли друг друга: Свердлов и Голощекин. Итак,
Свердлов будет проводить линию Центра, но... Но, если Урал будет достаточно
энергичен, ВЦИК сможет уступить.

Получив заверение Свердлова, Голощекин сделал доклад на Президиуме ВЦИК о
безнадзорности Царской Семьи в Тобольске и опасности монархического
заговора. Он предложил перевести Царскую Семью в Екатеринбург под строгий
надзор столицы Красного Урала.

Вернувшись в Екатеринбург, Голощекин начинает бурную деятельность. И,
видимо, связывается со "шпионом".

"Шпион"... Я представляю его первую встречу с Матвеевым в Доме Свободы.
"Шпион" узнает, что Семья начала сильно нуждаться. Много выудил Соловьев "на
заговор", и Царской Семье все чаще не хватает денег. Новое правительство
денег, естественно, не дает. И Кобылинский, Татищев, Долгоруков ходят по
тобольским купцам, берут деньги в долг. Сначала им давали охотно: ждали, что
новая власть не удержится. Но теперь уже совсем не дают.

А обильные обеды в доме все продолжаются. И по-прежнему единственная
прогулка императрицы - на хозяйственный двор, где разгуливают утки и гуси.
Там она ведет увлекательные беседы с поваром Харитоновым. Еда - развлечение
в заточении. И они едят, едят, и запах отходов стоит на заднем дворе.

Но теперь атмосфера во дворе очистилась, денег не стало. Московское
правительство, к восторгу Матвеева, перевело Семью на солдатский паек.
Николай Романов получил солдатскую продовольственную карточку.

Новый скудный обед по-прежнему подают слуги в ливреях. Но и слуги начали
бунтовать: нет жалованья.

Из дневника: "14 (27) февраля. Приходится значительно сократить наши
расходы на продовольствие и прислугу... Все эти последние дни мы были заняты
высчитыванием того минимума, который позволит сводить концы с концами.

15(28) февраля. По этой причине приходится расстаться со многими из
людей, так как содержать всех находящихся в Тобольске мы не можем, это,
разумеется, очень тяжело, но неизбежно..."

Вот в какие дни "шпион" появился в доме. И, конечно же, Матвеев помог ему
и определил в дом плотником.

А потом, ночью, они в первый раз обследовали кладовую. Матвеев вынул
огромную связку ключей, и они начали открывать бесчисленные сундуки и
чемоданы. Чего там только не было! Сразу видно, собирались нелепо, впопыхах.
Был чемодан, целиком набитый стеками для лошадей. Был сундук с крохотными
детскими сапожками - видимо, Алексея, когда он был маленький. Множество
платьев, белья... Но был там и большой чемодан коричневой кожи, с золотой
монограммой, весь набитый бумагами... В нем лежали черные тетради,
исписанные четким почерком. Это был дневник царя. И "шпион" сразу
почувствовал, как важен будет в дальнейшем этот коричневый чемодан.

А потом был бал в честь уезжавших "людей". Пьяные слуги галдели всю ночь.
Семья затворилась в своих комнатах.

"КАЖЕТСЯ ИНОГДА, ЧТО ДОЛЬШЕ ТЕРПЕТЬ НЕТ СИЛ..."

Из дневника: "2(15) марта. Вспоминаются эти дни, в прошлом году в Пскове,
в поезде... (отречение. - Авт.). Сколько еще времени будет наша несчастная
Родина терзаема и раздираема внешними и внутренними врагами? Кажется иногда,
что дольше терпеть нет сил, даже не знаешь на что надеяться, чего желать? А
все-таки никто, как Бог... да будет воля его святая!"

"9(22) марта. Сегодня годовщина моего приезда в Царское Село и заключения
моего с семьею в Александровском дворце. Невольно вспоминаешь этот прошедший
тяжелый год, а что еще ожидает нас всех впереди? Все в руце Божьей - на него
все упование наше".

Охрана менялась на глазах. Уже после поездки во ВЦИК Матвеева сразу
уволили многих "хороших стрелков".

"30 января. Во время утренней прогулки прощались с уходящими на Родину
лучшими нашими стрелками. Они очень неохотно уезжают теперь зимою, и с
удовольствием остались бы до открытия навигации..."

Из воспоминаний Матвеева: "Правым "зубрам" дали в зубы волчий билет и
предложили убираться на все четыре стороны..."

С появлением "шпиона" дело пошло еще быстрее. Кобылинский с трудом
справлялся с оставшимися стрелками и уже молил царя отпустить его домой: "Я
не могу быть вам полезным более". Но Николай упросил его остаться: "Мы
терпим - и вы потерпите".

И вскоре "шпион", видимо, мог передать в столицу Красного Урала:
"Настроение охраны изменилось. Пора!"

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: ЛЮХАНОВ И АВДЕЕВ

На знаменитом металлургическом Злоказовском заводе (по имени хозяев -
братьев Злоказовых) трудился машинистом невысокий человек средних лет с
невзрачным угреватым лицом - Сергей Люханов. Был он работник замечательный,
на все руки мастер, женат на "образованной" - на учительнице с экзотическим
именем Августа. Перед революцией на завод приехал родной брат Августы -
Александр Авдеев. Люханов сделал его своим помощником и выполнял за него всю
работу. Потому что Авдеев приехал на завод отнюдь не работать - он был
профессиональным революционером и на заводе занимался большевистской
агитацией, в чем преуспел. Высокий блондин с усиками, Авдеев скоро стал
вождем злоказовских рабочих. Сразу после Октября под его началом рабочие
захватывают завод. Вчерашний помощник Сергея Люханова становится комиссаром
на заводе. Он и увез на подводе бывшего хозяина. Сказал, что везет в острог.
Но больше хозяина никто никогда не видел. Серьезный человек Авдеев.
"Шлепнуть, ликвидировать" - любимые слова 1918 года... На заводе Авдеев
создал свой вооруженный отряд.

И вот в конце февраля Авдеев был вызван в ЧК - в "Американскую
гостиницу". Здесь его поджидал Паша Хохряков, один из руководителей ЧК:
русые кудри, румянец во все лицо, - красавцем был этот балтийский матрос. И
силы страшнейшей. Силы и революционной ярости.

Здесь, в ЧК, и обсуждали план, задуманный Голощекиным: Хохряков и Авдеев
с группой злоказовских рабочих должны будут тайно проникнуть в Тобольск,
сбросить старую власть и установить новую, большевистскую. После чего
установить связь с Домом Свободы, использовать настроения охраны и увезти
Семью в столицу Красного Урала.

Они входили в город ночью, маленькими группами. Как потом описывал сам
Авдеев - "первыми просочились разведчики - Паша Хохряков и большевичка Таня
Наумова"... Они изображали любовников, и можно только догадываться, сколько
счастья получили от этой игры матрос и девушка. Эта любовная игра потом
закончилась браком (но счастливы они будут недолго - яростный Паша Хохряков
погибнет в гражданской войне).

Потом в Тобольск вошла группа Авдеева - в 16 человек. Но они умело
распустили слух о тысяче большевиков, окруживших город. Перепуганные жители
Тобольска слух подхватили - тысяча превратилась в тысячи.

Но авдеевцы опоздали.

В Игру вступил еще один претендент на звание тюремщика Царской Семьи:
город Омск - революционная столица Западной Сибири. Омичи тоже прибыли в
Тобольск за Семьей и царскими драгоценностями.

Из дневника: "14(27) марта... Прибытие этой Красной гвардии (из Омска),
как теперь называется всякая вооруженная часть, возбудило здесь всякие толки
и страхи... Комендант и наш отряд тоже были смущены, - караул усилен и
пулемет привозится с вечера. Хорошо стало доверие одних к другим в нынешнее
время".

Ночью омичи попытались силой заставить охрану впустить отряд в дом. Дом
был окружен. Но Кобылинский и охрана выставили пулеметы. Дом Свободы остался
за охраной.

Голощекин немедленно высылает на подмогу екатерин-буржцам еще один отряд.
Но омичи - сильнее.

Из дневника: "22 марта (Николай вновь перешел на старый стиль. Теперь до
конца дневника он останется верен старому стилю - стилю его мира. - Авт.)...
Утром слышали со двора, как уезжали из Тобольска разбойники-большевики... На
15 тройках с бубенцами, со свистом и ги-каньем. Их отсюда выгнал омский
отряд".

Но рано омичи торжествуют победу: Екатеринбург наносит новый удар. В
город вошел третий вооруженный отряд екатеринбуржца Заславского. И
одновременно екатерин-буржцы захватывают власть в Совете. Теперь Хохряков -
председатель Совета, Авдеев и Заславский - влиятельнейшие его члены. Совет
из екатеринбуржцев начинает править Тобольском. Но не оправдались их
ожидания: несмотря на то что теперь они - городская власть, несмотря на все