выработанное совместно с Ники - свидетелей этих встреч быть не должно.
Видимо, поэтому она пишет мужу: "23 сентября... Аня обиделась, что я не была
у нее, но у нее была куча гостей, и Наш Друг пробыл там три часа... "
Ане домой, так как Наш Друг сидел у нее и выразил желание меня видеть. Он
расспрашивал о тебе... Дай тебе Боже мужества, крепости и терпения... веры в
тебе больше, чем у кого бы то ни было, и она хранит тебя... И Наш Друг
помогает тебе нести этот тяжелый крест и великую ответственность... "
прийти к нам сегодня вечером".
вскоре должен вернуться. Она хочет, чтобы он внушал царю новую идею, которая
у нее появилась с начала этой страшной войны...
твоего возвращения, а уж затем уехать на некоторое время к себе на родину...
По-видимому, Лавриновскии (Таврический губернатор. - Э. Р. ) губит
решительно все, высылая добрых татар в Турцию... и Наш Друг выразил желание,
чтобы я немедленно поговорила с Маклаковым (министром внутренних дел. - Э.
Р. ), так как, по его мнению, не следует терять времени до твоего
возвращения... "
властная натура - заняться самой управлением государством в отсутствие Ники!
И это он должен будет объяснить царю...
царя. Встреча была радостной. Русская армия, оттеснив австро-венгерские
части, уже стояла у границ Германии. Правда, предстояло открыть новый фронт
- 29 октября в войну против России вступила Турция.
Только... под влиянием успокаивающей беседы Григория душа пришла в
равновесие". После ежедневного ужаса принятия ответственных решений ему
нужен был Распутин со словами о Божьей Любви к династии, и... с новой, такой
понятной идеей: теперь, когда он на фронте, "оком Государевым" в тылу станет
она. Императрица должна присматривать за делами государственными.
уехал и царь - сначала к войскам в тылу, потом на Кавказ, на новый турецкий
фронт. Отныне задача Распутина - продолжать подбадривать его бессвязными
посланиями о грядущей победе. Что он исправно и делал. "Ангелы в рядах
воинов наших, спасенье неколебимых героев с отрадой и победой" - такую
телеграмму "Нашего Друга" царица пересылает мужу.
отодвигает в сторону даже жажду государственной деятельности.
своей необъятной энергии отдается благому делу. Она и великие княжны
становятся сестрами милосердия. Аликс организует санитарный поезд, размещает
в Царском Селе госпиталь. Все это так созвучно ее религиозной натуре.... И
"Наш Друг" немедленно откликается.
получила от Нашего Друга: "Ублажишь раненых, Бог имя твое прославит за
ласкоту и за подвиг твой". Так трогательно! Это даст мне силы преодолеть мою
застенчивость".
затворничества в. Царском Селе, стать "Сестрой Милосердия для всей России".
И это необходимо, чтобы замолк гнусный шепоток, который ей все время
мерещится за спиной - "немка!" Ней так трудно - этой застенчивой женщине,
которая стыдится даже своего английского акцента, который здесь почему-то
считают немецким... Вместе с дочерьми она самоотверженно трудится в
госпиталях.
сестер милосердия, что так нравится Нашему Другу... и завтра также... "
сердца, и опять дело идет на лад. Кроме того, Наш Друг хочет, чтоб я
разъезжала (по госпиталям. - Э. Р. ), а потому я должна подавить свою
застенчивость... "
она - любовь раненых, любовь простых людей! Мечта сбылась!
вместе отправиться в Москву.
торжественные молебны, радость народа... Потом она возвращается в любимое
Царское, а Ники - в ненавистную ей Ставку, к "Грозному дяде". Распутин в то
время находится в Покровском, и она опять зовет его.
получим более благоприятные вести с театра войны... "
человека".
"Крепость духа - буду на днях у вас, переговорим обо всем".
хотела от него услышать. "17 декабря... Сегодня утром Наш Друг сказал ей
(Вырубовой. - Э. Р. ) по телефону, что последние вести несколько успокоили
его... "
словами Распутина!
что она забыла тебе вчера передать по поручению Нашего Друга, а именно, что
ты не должен ни разу упомянуть о Главнокомандующем в твоем Манифесте, все
должно исходить исключительно от тебя к народу... "
"Биржевых новостях"... я прочел о том, как на его пролетку... налетел
автомобиль", - показал Молчанов. Столь редкий в те годы автомобиль налетает
именно на ту пролетку, где едет Распутин...
ему припомнили все его заботы о мире. "Григорий Распутин... есть злейший
враг святой Христовой церкви... Во время освободительной борьбы балканских
стран... только враг православной церкви мог советовать русской дипломатии
смотреть спокойно на зверства и неистовства турок... Не на счастье России ей
посылаются такие духогасители православия, бездушные лжепророки", - писал
журнал "Отклики на жизнь" в декабре 1914 года.
сторону он уже не мог: царице требовались нужные пророчества.
хоть как-то подавляли страх. Его квартира все больше становилась похожей на
притон. И все чаще, напившись, он пускается в безумную пляску, так
напоминающую хлыстовское "духовное пиво". Здоровье окончательно вернулось к
нему, а вместе с ним - пугающая звериная сила и выносливость.
пьянство (кстати, он сам был подвержен вечной "русской болезни" и в
рассказах об их совместных загулах не в силах скрыть восхищения этими
"эстетическими оргиями"):
просидел у меня с 12 дня до 12 ночи, причем много пил, пел, танцевал,
беседовал с публикой, которая была у меня. Затем, увезя несколько человек на
Гороховую, продолжал пить с ними до 4 утра сладкие вина. Когда
заблаговестили (дело было перед Великим Постом. - Э. Р. ), то он выразил
желание ехать к заутрене и... добрался туда и отстоял всю службу до 8 утра
и, вернувшись, как ни в чем не бывало, принимал публику в количестве 80
человек... При этом он пил удивительно - без всякого скотства, столь
обычного в пьяном русском мужике... Я много раз недоумевал, как можно
сохранить в чистоте голову, которая всегда была смазана у него каким то
маслом, и как после всякого рода попоек и эксцессов не пропитаться потом...
Кстати, рвоты, обычной после попоек, у него никогда не было. Я никогда не
припомню какой-либо внешней непристойности в его костюме, например
расстегнутых брюк, хотя в 1915 году он посещал меня ежедневно, иногда 2 раза
в день, и попойки достигали таких... размеров, что моя квартира превращалась
в сплошной трактир".
другой он расхвастался и рассказывал о встречах с "царями"... Филиппову уже
кажется, что Распутин гибнет на глазах. Особенно его испугали пьяные
разговоры о Царской Семье. И Филиппов решил переговорить с Вырубовой.
занят похождениями у "Медведя" и в других ресторанах, где даже осмеливался
афишировать свое влияние на Высоких Особ. Я написал письмо Вырубовой, где
описывал конкретные похождения Распутина у "Медведя", окончившиеся его
избиением, настаивал на решительных мерах воздействия на Распутина". Но
вместо того чтобы принять "решительные меры", Аня немедля рассказала