[coroner - следователь, ведущий дела о насильственной или скоропостижной
смерти (англ.)].
оглянулся. Он был один. В камере было тихо. Он снова вернулся в мир. Он не
старался; это вышло само собой. Его швыряло то туда, то сюда по воле
непостижимых для него сил. Он вернулся не для того, чтобы спасти свою
жизнь; ему было все равно, что бы с ним ни сделали! Пусть сажают его на
электрический стул, хоть сию минуту. Он вернулся, чтобы спасти свою
гордость. Он не желал ни для кого служить посмешищем. Если б они убили его
в ту ночь, когда тащили по лестнице головой вниз, это было бы проявлением
силы, которой у них больше, чем у него. Но сидеть и рассматривать его,
использовать его в своих интересах - на это у них права нет.
койки и вышел. На подносе было мясо, жареный картофель и кофе. Биггер
осторожно отрезал кусочек мяса и положил в рот. Оно было такое вкусное,
что он проглотил его, почти не разжевав. Он сел на край койки и пододвинул
стул ближе, так, чтобы можно было достать все рукой. Он ел так быстро, что
у него заболели челюсти. Тогда он перестал жевать и задержал кусок во рту,
чувствуя, как слюна обтекает его. Покончив с едой, он закурил сигарету,
лег, вытянулся и закрыл глаза. Его сморил некрепкий, беспокойный сон.
Что теперь пишут про него? Он встал, его шатнуло, и пол закачался у него
под ногами. Он схватился за стену и, медленно переступая, добрался до
двери. Он осторожно повернул дверную ручку. Дверь распахнулась, и он
увидел перед собой лицо полисмена.
схватил его за руку и повел назад, к койке.
развернул "Трибюн" и прочел: НЕГР-УБИЙЦА УПАЛ В ОБМОРОК ВО ВРЕМЯ
ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО РАЗБИРАТЕЛЬСТВА. Теперь он понял: это его водили на
предварительное разбирательство у коронера. Он упал в обморок, и его
принесли сюда. Он стал читать дальше:
изнасиловании и убийстве Мэри Долтон, наследницы известного чикагского
миллионера, произошла драматическая сцена: преступник, молодой негр Биггер
Томас, потрясенный видом своих обвинителей, не выдержал и упал в обморок.
убийца сидел, весь съежившись, под взглядами сотен любопытных.
впечатление человека, обладающего необычайной физической силой. В нем
около пяти с половиной футов, и цвет кожи у него почти черный. Нижняя
челюсть сильно выдается вперед, придавая ему сходство с диким зверем.
представить себе, как этот человек, отуманенный порывом животной страсти,
набросился на миниатюрную Мэри Долтон, изнасиловал ее, убил, отрубил ей
голову и затем бросил ее тело в раскаленную топку, чтобы скрыть следы
своего преступления.
он готовится к прыжку. Взгляд у него угрюмый, исподлобья, исключающий
всякую возможность сочувствия.
коснулось облагораживающее влияние цивилизации. В его речи и повадках нет
ничего от милого добродушия ухмыляющегося черного дядюшки из Южных штатов,
которого так любят все американцы.
Убить его!"
будто в процедурах допроса и суда и даже в вырисовывающемся уже впереди
электрическом стуле для него нет ничего страшного. Его поведение
заставляло вспомнить о недостающем промежуточном звене в развитии
человеческой породы. В цивилизованном мире белого человека он явно казался
не на месте.
- единственное лекарство для таких".
полиции, он либо хочет заморить себя голодом и тем избегнуть справедливой
казни, либо надеется возбудить сострадание публики.
Робертсона, редактора газеты "Джексон дейли стар", касающееся детских лет
Биггера Томаса. Робертсон пишет:
нравственных правил. Он вырос здесь и с детства был известен местным
жителям как заядлый лгун и мелкий воришка. Только его несовершеннолетие
помешало нам отправить его на каторжные работы.
казнь, совершаемая публично и достаточно выразительным способом, может
воздействовать на извращенную психику негров этого типа. Если бы Томас
совершил подобное преступление, живя в Миссисипи, никакая сила земная не
могла бы спасти его от расправы со стороны негодующих граждан.
Томаса, несмотря на черноту его кожи, имеется некоторая примесь белой
крови, а результатом подобного смешения, как известно, всегда бывает
преступная и неисправимая натура.
твердо знает, что, если он хотя бы прикоснется к белой женщине, кто бы она
ни была, его дни сочтены.
лучшего средства образумить их, чем взять на себя функции власти и на
примере особенно беспокойных показать, что ждет остальных.
бы, если б мы строго соблюдали принцип отделения негров от белых в парках,
театрах, кафе, трамваях и других общественных местах. Необходимо также
обособлять их местожительство. При соблюдении этих мер у них будет меньше
возможности соприкасаться с белыми женщинами и посягать на них.
поощряя негров к образованию, которое они органически неспособны
воспринимать. Именно поэтому негры на Севере, как правило, гораздо менее
спокойны и счастливы, чем у нас, на Юге. При системе раздельного обучения
было бы легко ввести необходимые ограничения курса в негритянских школах,
регулируя их бюджет через административные органы городов, округов и
штатов.
неграх уважение к белому, требуя от них соблюдения известных правил
поведения и разговора. Практика показала нам, что постоянно культивируемый
элемент страха также немало способствует разрешению этой проблемы".
раньше еще позабавятся хорошенько. Он сидел очень тихо, он старался
отыскать решение, не мыслью прийти к нему, но чувством. Должен ли он снова
укрыться за свою стену? Удастся ли ему это теперь? Он чувствовал, что нет.
Но что может дать ему любая попытка? Стоит ли пытаться, чтоб натолкнуться
на еще более глухую стену ненависти. Он лежал на койке, и у него было
такое же чувство, как в ту ночь, когда он цеплялся пальцами за обледенелые
края водопроводного бака, под небом, исчерченным снующими лучами, лежал,
зная, что внизу притаились люди с револьверами и слезоточивым газом,
слушая вой сирены и крики, рвущиеся из десяти тысяч ненасытных глоток...
отворилась, и он увидел черное лицо. Кто это? Высокий, хорошо одетый негр
вошел в камеру и остановился. Биггер приподнялся, опираясь на локоть.
Гость вплотную подошел к койке и, протянув сероватую ладонь, дотронулся до
руки Биггера.
преподобный Хэммонд, священник церкви, в которую ходила его мать. И сразу
же он недоверчиво насторожился. Он замкнул свое сердце и постарался
приглушить все чувства. Он боялся, что проповедник заставит его
почувствовать раскаяние. Он хотел сказать ему, чтоб он ушел, но так крепка
была в его представлении связь этого человека с его матерью и всем тем, во
что она верила, что он не решился заговорить. Чувства, которые вызывал в
нем проповедник, ничем не отличались от тех, которые он испытывал при
чтении газет: и любовь ближних, и ненависть чужих одинаково обостряли в
нем сознание вины.
было, и он продолжал: - Твоя мать просила меня навестить тебя. Она тоже
хочет прийти.
Биггер стиснул зубы, напряг все мышцы; он знал, что сейчас будет.