Чтение 60–й страницы книги ~Место для битвы~

- Очень! - Нежная улыбка на пухлых губках - только для него.

- Наличники и петухов новгородец резал! - похвастался Серега.

- Вижу! Очень красиво!

Еще бы не красиво! Три этажа, коньки на крыше, резьба на всем, даже на
надворотной кровле, двор вымощен, сараи да конюшни выбелены. Тесновато немного,
да ведь это - Гора. Тут с местом всегда проблемы.

Управляющий сунулся было: доложить. Духарев отмахнулся: потом, к ней - и
показал на жену. Банька истоплена? Комнаты готовы? Коней - кормить, чистить.
Дружинников - поселить в гостевых.

- Понятко, вы как? Трапеза сначала - или банька?

- Банька!

- Но после нас!

- Да ясно! Только вы, это, не очень долго... размывайтесь! - подмигнул
Сладе.

- Болтун ты, Понятко! -сказала Серегина жена.

Понятке позволялось многое: друг. Почти младший брат. Хотя, если по
годам, то молодой воин постарше красавицы-булгарки. Но старшинство - не только
от возраста. А серебро Поняткино - у Сладиславы в распоряжении. Пока в бочонке,
а весной в дело пойдет. Прибыль пополам. Убыток, ежели что- тоже пополам.
По-свойски.

Отдохнуть Сереге не дали. Едва лишь из бани вышли - гости. И какие гости!
Горазд с Мышом!

За тот год, что не виделись. Горазд еще немного раздобрел. И седины
прибавилось. А Мыш вымахал на голову выше сестры, в плечах раздался, костлявый,
тощий, жилистый.

Брат!

Обнялись. Полюбовались друг другом.

- Вижу-вижу! Кто тебе голову брил? Свенельд?

- Он!

- Любо! Племяша покажи! Сын сестры - это серьезно. По родовым законам брат
матери - ближе отца.

- Успеешь, налюбуешься!

- А правду говорят, что ты самого Асмуда побил?

- Врут!

- Жалко! А я, Серегей, ой ловок на мечах стал! Скажи, Горазд? Любого
гридня сделаю! Я у ромеев учился! Показать?

- Успеешь!

- А правда, ты князю киевскому смерть предсказал?

- Слушай, Мыш, остановись! Успеем еще наговориться!

- Да ну тебя! И запомни, я нынче не Мыш, а Мышата!

- Кто-о?! - Серега расхохотался, а Мыш обиделся.

Выручил Горазд.

- Мышата - это я придумал! Не гоже такого тароватого купца мелким зверьком
кликать!

- Что, такой толковый?

- Не сказать, какой толковый! Слов нет! Мыш тут же надулся от гордости.

Но тут вовремя возник управляющий, шепнул что-то Сладе: сообразил, под кем
ходить будет.

- К столу! - скомандовала Сладислава. - Яства стынут!

Глава пятьдесят первая

СЕРЕГЕЙ, ПЕРУНОВ ГРОМ

Когда заморили червячка, Серега улучил момент, отозвал Горазда в сторонку:

- Утварь драгоценную поможешь продать?

- Ясно, помогу. Чья утварь-то?

- Больше ромейской работы. И... лучше ее продавать подальше отсюда.

- А поглядеть можно?

- Не сейчас. Сейчас она в земле схоронена.

- А-а-а... - Горазд поглядел, прищурясь. - Значит, правду говорят про
ту... дань?

- Что говорят? Кто?

- Успокойся. Не народ. Так, меж своими слухи ходят. Я болтать не буду, ты
знаешь.

- А что еще говорят? Вместо ответа Горазд позвал:

- Мышата!

Серегин названый брат что-то очень серьезно толковал желтоголовому, как
одуванчик, племяннику. Маленький Рад дядю слушал, но времени даром не терял:
грыз медовый пряничек.

- Мышата, поведай, сынок, что слыхал о герое нашем! - Горазд хлопнул
Серегу по спине.

- Это можно, - степенно отозвался Мыша-fa. - Только, брат, чур, уговор. Я
те - слухи, ты мне - правда то иль брехня. По рукам?

- Ах ты торгаш хитрый! - Духарев сгреб Мыша в охапку.

- Пусти, медведь! - затрепыхался Мыш. - Ребры поломаешь!

- А будешь со мной рядиться? - грозно вопросил Духарев.

- Не буду, не буду!

- Тогда живи, - Серега разжал объятья, Мыш отряхнулся, поправил одежку,
вернул на место сдвинутую золотую гривну.

- Говорят: ты сын Олегов! - Мыш ухмыльнулся, показав редкие зубы.

- Чего?!

- Того! - Очень довольный Мыш подбоченился. - Говорят, родил тебя Олег
тайно от полюбовницы, девы небесной, и спрятал до времени, поручив тебя ведунам
да чудищам лесным. И сидел ты в дупле дубовом тридцать лет и три года, а нынче
вышел.

- Что за бред? - изумился Духарев.

- Кому бред, а кому и сказка красная!

- И что, этому верят?

- На торгу народ к красному слову доверчив! - Мыш осклабился. - Я-то
помню, какой ты дурачок был, когда мы встретились, но люди-то не знают и всякие
басни плетут. Вона в Переяславле на торгу про тебя пели. - Мыш взял в руки
невидимые гусли, затянул тенорком. - Повстречал князь наш Игорь-батюшка во поле
войско несчислимое, печенежское. И вело то войско чудище страшное, само сплошь
железное да на железном коне...

- Слушай, давай простыми словами, - попросил Духарев. - У меня от твоего
пения уши болят.

- Можно и без пения, - согласился Мыш и продолжил: - ...И явился князю
нашему витязь великий, именем Серегей, прозвищем Перунов Гром, и говорил, что
один лишь он то чудище побить может. И велел князь боярину Асмуду проверить
витязя - и побил тот Асмуда. Но пожалел, не стал жизни лишать. А потом выступил
против чудища степного железного да схватил его да вырвал из седла и грянул
оземь, так что лопнуло железо и вышел из чудища дух огненный. И бежали в ужасе
печенеги, побросав богатства, прежде добытые. И забрал князь те богатства,
говоря: мое это, по княжьему праву.

И сказал тогда Серегей-варяг Перунов Гром слово заветное. И по слову тому
кануло в землю сыру печенежское злато-серебро.

И рассердился было князь-батюшка, да утишил гнев. И рек так: "Иди ко мне,
Серегей Перунов Гром! Одесную будешь сидеть, из чаши моей пить!"

Но отвечал ему воин Перунов: "Не тебе, но сыну твоему служить буду, коли
поставишь пестунами ему Свенельда, воеводу славного, да Асмуда-боярина".

И сказал князь: "Быть по сему, коли вернешь ты мне злато-серебро
печенежское".

И рек тогда Серегей Перунов Гнев: "Почто тебе богатство печенежское,
неисчислимое, княже? Дни твои исчислены. Мертвому злато - без нужды".

- Во как закручено! - не без восхищения произнес Духарев. - И кто же это,
интересно, певцов тех надоумил?

Мыш с Гораздом переглянулись.

- Понимает дело! - одобрительно отметил Горазд.

- Угу! И не скажешь, что варяг!

- Ты на варягов бочку не кати! - огрызнулся Духарев. -Говори, что думаешь!

- А что тут думать! Песни те тебя славят да Свенельда. Ну ты хоть печенега
убил, а Свенельд - что? Смекаешь?

- Угу. Ладно, увижу - спрошу. Ну воевода! Ну хитрая лиса!

Свенельд знал все. И про золото - тоже. Духарев рискнул; доверился. Шила в
мешке все равно не утаишь. Слишком многие знают об этом кладе. Вернется Игорь в
Киев - что будет? Пойдет слух, что некий варяг золото у князя отнял - Игорь
"потеряет лицо". Придется тогда князю брать Серегу в оборот.

"Ты не тревожься, - сказал Сереге Свенельд. - Ты теперь - мой. И послужил
мне как никто. Вот и ты теперь положись на меня. Плыви себе в Полоцк, привози
своих. Я позабочусь. - И на прощанье напомнил: - Десятая доля - мне. По
уговору. Не забыл?"

"Бери хоть половину!" - щедро пообещал Духарев.

"Десятую долю, - строго сказал Свенельд. - Мне лишку не надо, я не Игорь.
Мне люди верные нужны. Такие, как ты. А злата еще добудем!"

С тем Серега уехал.

И теперь убедился: воевода Свенельд просто так языком не треплет, за базар
отвечает четко.

Пока Серегу знакомили с новостями, за столом народ продолжал веселиться.
Бочонок греческого пришелся как нельзя кстати. Серегины девки-челядинки, с
молчалового согласия хозяйки, мостились рядом с распоясавшимися дружинниками,
звонкоголосый Понятко, опростав рог, затянул на пробу:

"Как во славном граде Киеве..."

Отрок-вестник, которого надлежало встретить еще у ворот, стоял на пороге
трапезной. Оглядывался, ища хозяина.

Духарев махнул ему рукой.

- Свенельд-воевода велит пожаловать к нему, - сказал отрок.

- Прямо сейчас? - спросил Духарев.

- Немедля.

- Еду, - коротко ответил Духарев.