любви к России. Есть заключение...
В отделе по розыску Сергея все еще считали журналистом, делились
подробностями, и он не переубеждал милицию.
- А мне показалось, он просто счастлив.
- То есть как это счастлив? Сидит за решеткой, без паспорта, в чужой
стране, но смеется и радуется - неадекватное поведение!
И в этом Опарин не стал переубеждать. Поговорить с немцем можно было лишь в
машине (его перевозили в другой спецприемник, для иностранцев), так что
Сергей сел вместе с ним за решетку конвойного автомобиля. Фон Шнакенбург
наконец-то обнял его, похлопал по щеке, как это делал фюрер с мальчишками
из "гитлерюгенда".
- Я тебе так благодарен, Сергей! У тебя чистая душа, и ты настоящий русский
человек! - все еще торжествовал он и сыпал комплименты. - Настоящий,
истинный ариец! Это мы были свиньями и фашистами! Это мы присвоили себе
право называться арийцами, совершенно не понимая, что это значит. А ведь
Гесс предупреждал - и я сам это слышал! - не играйте с этим словом, нельзя
манипулировать космическими понятиями в партийных целях, даже если они
благородны. Рудольф знал, что говорил, и я в этом убедился!..
- Где вы были все это время? - спросил Опарин, чтобы прервать словесный
поток.
- О, где я был, Сережа! - запел от восторга штандартенфюрер. - Если у нас
есть немного времени, я расскажу!..
- Всего, полчаса, - предупредил он.
- Успею!.. Я должен открыть тебе тайну Третьего рейха, - смеясь, зашептал
немец. - С сорок третьего года я возглавлял группу "Абендвайс", которая
подчинялась непосредственно Гессу.
- Это я знаю...
- Но ты не знаешь, чем мы занимались на вашей территории! Мы искали
Шамбалу. Конечно же, тебе известно, что это. В России все знают и называют
ее Беловодье.
- Вы были там? - Сергею стало жарко.
- О да! Да! - засмеялся он. - Но все по порядку! "Абендвайс" существовал
десять лет, и все десять лет наша разведка рыскала по_ Тибету и Гималаям,
по Индии, Непалу и Китаю, пока следы не привели на Алтай. Сначала на
Монгольский Алтай...
- На Алтай?
- Разумеется!.. И только в сорок втором году мой предшественник, Курт
Кински, вышел на Шамбалу. Она проходила под кодовым названием "Белый Вечер"
- "Абендвайс". Но первая же группа разведчиков, заброшенная через Монголию,
исчезла без следа, - смеясь, он постучал себя в грудь. - Как и я! Как и я
пропал!.. Бедного Курта отправили на Восточный фронт, а Гесс взял из
госпиталя меня. Я занимался Востоком, имел образование...
- Вы считаете, Шамбала, Беловодье... это на Алтае? - не выдержал Опарин.
- Я не считаю, Сергей! Я это знаю! Я - Адольф фон Шнакенбург! - снова
похлопал по щеке. - Мои две экспедиции, две специально подготовленные
группы тоже исчезли, растворились! Ха-ха! Рудольф сильно был раздосадован,
но меня не ругал и не посылал на фронт. Он сказал: мы делаем ошибку, мы все
время повторяем какую-то одну ошибку и проигрываем. И сказал замечательную
фразу, за что получил мое глубокое уважение! "Нам не светит Белый Вечер"!
- У меня есть данные, то, что вы называете Шамбалой, находится на
Таймырском полуострове, - чувствуя внезапное недомогание, неуверенно
проговорил Опарин. - Аргументированные данные.
- Сережа, поверь старому фашисту! - непринужденно веселился
штандартенфюрер. - Опытному исследователю многих аномальных явлений.
"Абендвайс" на Алтае! Да, я забыл сказать сразу! Там я встретил Клемма и
Тринка! О, какая была встреча! А на Монгольском Алтае еще жив старина
Шнайдер. Они меня совсем забыли! А я узнал их сразу. Конечно, они
постарели, но меньше чем я, и волосы еще черные, почти черные... Если бы ты
знал, кого я встретил на Тибете! Своего заместителя, Клауса Обершђнка... Я
отправлял его с последней группой, возлагал надежды... И с ним в России
случилась беда! Это ужасно, как пострадал Клаус! У него резко начались
гормональные изменения. Если бы вы видели его, Сережа! Он превратился в
животное, послушное, незлое, но животное. Бедный Обершђнк!.. Тринк пожалел
его и до сих пор содержит в своем доме, по ночам водит гулять на поводке,
чтобы Клаус не убежал. Делает попытки к побегу, но без Тринка он
погибнет... А я возлагал на Обершђнка большие надежды! Но мы только то и
делали, что возлагали надежды, а нам не светил Белый Вечер... Зато мы с
виночерпием Тринком славно отпраздновали встречу! И Клаус сидел с нами, пил
и ел, но никого не узнавал. Клемм и Тринк плакали и по-русски обнимались...
- Кто это? - стал путаться в именах Опарин. - О ком вы?
- Клемм и Тринк?.. О, целая история! Это люди из моих групп, которые я
забрасывал в Шамбалу. Клемм - биолог, должен был проводить опыты... Да,
Сергей, и на людях тоже, потому что Тринк отправлялся как подопытный
кролик. И странно, с парнем, которого мы считали недочеловеком, здесь
ничего не случилось. А с истинным арийцем Обершђнком случилось... - на миг
погрустневший штандартенфюрер снова расцвел. - Они живут вместе пятьдесят
лет! Их жены - родные сестры, много детей и внуков. А каких они выращивают
свиней, и какую замечательную немецкую ветчину делают! Если бы КГБ обратил
на это внимание - капут, полный провал!..
- Они до сих пор живут на Алтае? - Опарин начинал терять канву разговора,
тупеть в своих собственных глазах, мысли прыгали и мешались, чего раньше не
наблюдалось. И ускользала главная...
- Да, старики очень хорошо устроились, имеют дома, хозяйство...
- Не это хотел спросить! - прервал он. - Почему они исчезли? Почему не
стали работать на вас? На Германию?
- Мы делали ошибку! - вскричал фон Шнакенбург. - Мы отправляли в
"Абендвайс" порядочных людей, ученых, мыслящих людей, и на них сильно
влияла Шамбала! Они сразу понимали: фашизм, Гитлер, Третий рейх - ложь,
провокация. Им светил Белый Вечер!
- Нет-нет, я о другом, - окончательно запутался Сергей. - Где Шамбала?
Почему на Алтае?.. Нет, постойте! В каком районе Алтая? Местоположение?
- Есть река Манорая! - с готовностью сообщил немец. - И Манорайская
впадина! О, какое гадкое место! Мусорная свалка!.. Нет, космическая свалка!
Химия, топливо, желтый мертвый лес...
- Где свалка? - ему уже казалось, мозги стали жидкими и булькали в ушах,
как попавшая при купании вода. - Почему мертвый лес?..
- Отвратительная экология! Фу! - сморщился штандартенфюрер. - Люди там не
живут! Их давно выселили, приказали уехать! Рождались больные дети,
уродливые дети или мертвые... И рак! Страшная болезнь - рак!
Опарин вдруг почувствовал резкий приступ тошноты, зажал рот и горло и,
боясь, что вырвет, постучал в решетку...
И внезапно понял, что с ним происходит: это была реакция на камеру, на
неволю. Впервые после политической тюрьмы он по своей охоте попал за
решетку, даже не подозревая, что он не способен и получаса выдержать в
замкнутом пространстве...
А немец все еще говорил, снова смеялся, по-детски радовался и действительно
вел себя неадекватно. Сопровождающий оперативник остановил машину и открыл
клетку - Опарина выкинуло оттуда, как из пращи.
- Что это с вами? - насторожился тот. - Вам плохо?
- Ничего, ничего, - отмахнулся он. - Меня укачало. Просто укачало...
И пошел по улице, вдыхая воздух полной грудью, чтобы задавить тошноту.
Тогда он впервые обнаружил в себе эту болезнь, чаще всего случающуюся у
людей, уже перенесших заключение, боязнь камеры, строго ограниченного
пространства. Потому для них легче была смерть, чем неволя...
Сертаков Виталий
Аникина Наталья
Посняков Андрей
Махров Алексей
Прозоров Александр
Шилова Юлия