Чтение 60–й страницы книги ~Точка возврата~

Николай Иванович ведь не католик. Откуда ему знать повадки ксендзов? Но
теперь я подумал: все же он полвека живет здесь, может, и видел несколько
раз католических попов, особенно в последнее время. А кстати, жена! Жена у
него была полька! Возможно, и не верующая, но опять же почему не допустить,
что он бывал с ней в костеле во время праздников! Подумай, что может быть
лучше рясы, если ты хочешь попробовать приблизиться к папе?

-- Твоя правда. И ничего лучше рясы не придумаешь, чтобы контролировать
ситуацию. Артист нам сыграет такого ксендза, что папа его тут же произведет
в кардиналы. Он в театральном учился, французский знает. Французы --
католики, так что сойдет. Пошли звонить.

Артиста мы вынимали из его логова с помощью нехитрого конспиративного
трюка. Не было никакой уверенности, что Ларисин телефон не прослушивается.
Поэтому я звонил, трубку брала хозяйка, я звал к телефону кого попало,
получал ответ, что здесь такие не живут, извинялся, и после этого
отправлялся к месту встречи, которое назначал Артисту заранее. Лариса, зная
меня по голосу, сообщала Артисту о звонке.

Артист приплелся, нет, даже притащился на рандеву не то что не в духе,
он был не в себе.

-- Где Борода? -- спросил он с яростью, вместо того чтобы
поздороваться.

-- Мы увидим его вечером в аэропорту.

-- Ладно, -- злобно прорычал Артист и после этого замкнулся.

Я стал втолковывать ему, что от него требуется, что он должен будет,
вырядившись ксендзом, держаться постоянно поблизости от папы и глядеть в
оба, не появится ли на горизонте Дед с большим черным пистолетом. Но Семен
слушал невнимательно, был погружен в себя, отвечал односложно и, кажется,
автоматически.

-- Что с тобой? -- спросил я.

-- Все в порядке, -- буркнул Артист.

У меня, честно говоря, не было настроения приводить Семена в чувство.
Устал я работать психотерапевтом в ходе данной операции. Я зло сообщил ему,
что до вечера он свободен, пусть побродит где-нибудь в парке на окраине,
чтоб не попадаться никому на глаза, и заодно проветрит мозги. Странно, но он
не стал пререкаться, ему попросту было не до нас. Он повернулся и пошел.

Минут пять мы стояли молча. Я даже несколько растерялся. Артист, на
которого я как раз возлагал все надежды, выбыл из игры в последний момент.
До прилета папы оставались считанные часы. Молчание прервал Док.

-- Не расстраивайся, командир, -- сказал он. -- Давай рясу, будет у нас
ксендз. А тебе, равно как и всем остальным, несмотря на бородатость, лучше
всего будет покинуть город. Я думаю, тебя наши взрослые дети в любом виде
узнают, а тогда...

-- Где ты возьмешь ксендза?

-- Сам оденусь.

-- Ты ж даже не знаешь, как креститься по-ихнему!

-- Отчего же? На Кубе насмотрелся на католическую братию. Так что
попробую вжиться в образ.

-- А язык? На каком языке говорить-то будешь? Не по-русски же!

-- А я буду молчаливым ксендзом. Но в случае чего, и язык найдется. Не
переживай. И если ты намерен геройствовать и не оставлять друга одного --
знаю я тебя, никуда ты не уедешь, -- то прошу: держись от папского кортежа
подальше. Извини, но ты мне будешь только мешать. Это касается и остальных.
Все, я пошел переодеваться. В любом случае нам всем лучше быть порознь. Так
что встретимся в Москве.

* * *

Если утром мало что выдавало перенасыщенность города людьми -- ну,
ментов много, ну, шляются по улицам группки туристов, -- то к вечеру вся
скрытая масса народа выявилась, выплеснулась и громадной гусеницей
протянулась по всему папскому маршруту. Пробиться в аэропорт оказалось
несколько труднее, чем хотелось бы. Но Борода предусмотрительно назначил
точку встречи не в самом порту, а на опушке примыкавшего к нему лесопарка.
Там народу не было. Борода с Боцманом пришли раньше, я их заметил издалека.
Борода курил, Боцман что-то ему мудро втолковывал. При моем появлении Боцман
переключился на меня, причем с явным облегчением -- заполучил наконец более
просвещенного собеседника.

-- Маршрут мы проверили, -- доложил Боцман, -- в особенности точки, где
папа будет выгружаться из папамобиля. Город хороший. Для снайпера. Я десяток
мест прикинул, из которых выстрел в принципе возможен. Но повторяю, для
снайпера. Пистолетный выстрел я исключаю практически. Не отвергаю
бомбометание. Но в этом случае вероятность поражения цели, то есть папы,
крайне невелика. Это может попробовать безумец, но не профессионал. Мое
мнение: контролировать папу по всем маршрутам перемещений и невозможно, и
бессмысленно.

-- А мне кажется, -- даже как-то обиженно вставил Борода, -- что можно
при желании стрельнуть и из пистолета. Мы должны всю дорогу следовать за
кортежем, тогда, может, и напоремся на Деда.

-- Дилетантов попрошу помолчать! -- уже раздраженно прервал его Боцман.
-- Ты не видел, я видел. Стрельба из пистолета невозможна.

Я не успел сообщить ребятам о нашей с Доком разработке, как появился
Артист. Он подлетел к нам как вихрь и сразу ухватил Бороду за грудки.

-- Ты?! Ты?! -- невнятно бормотал он. Намечалась, кажется, дуэль на
любовной почве,

причем участь Бороды, на мой взгляд, в этом случае была бы предрешена.
Боцман, похоже, тоже пожалел художника, мы с ним одновременно, не
сговариваясь, нежно прихватили Артиста за плечи. Нетренированный Борода с
едва зажившей дыркой в левом боку был слишком уж недостойным противником для
спецназовца, пусть даже крайне чем-то обиженного. Я взял на себя роль
арбитра.

-- В чем дело?

Но Артист, хоть и отлип от Бороды, даже не обратил на меня ни малейшего
внимания. Он говорил, вернее, орал только Бороде:

-- Это ты рассказал Светлане о Ларисе?!

-- Господи, -- облегченно вздохнул перепугавшийся было Борода. -- Да
нет же, конечно. Мне-то что? Я уж смирился...

-- В чем дело, Семен?! -- повторил я более решительно и непосредственно
в ухо разъяренному Артисту.

Тот, кажется, начал приходить в себя.

-- Свете кто-то рассказал, что я все это время живу у Ларисы...

-- Но это ведь так оно и есть, -- заметил Боцман.

-- Мне эта шлюха ни на черта не нужна! Я же по вашему заданию, для дела
у нее ошиваюсь!

Я хотел было заметить, что он, Артист, всегда умеет совмещать
выполнение задания с насыщенной интимной жизнью, но решил не подливать масла
в огонь.

-- Нет, это не я, -- тем временем уверенно и отчетливо говорил Борода.
-- Я все же предпочитаю играть по правилам. Ты лучше вот что скажи: Лариса
ходила к ней в больницу?

-- Не знаю, -- раздраженно проворчал Артист. -- Впрочем, кажется,
ходила. Да, точно, ходила навестить.

-- Вот и насвистела ей там о своих победах, -- усмехнулся Борода. --
Это в ее стиле. Это чтобы Света не мнила, что она привлекательней и
обаятельней самой Ларисы. Сто процентов гарантии даю, что это ее работа.

-- Сам-то небось только и рад! -- все еще ярился Артист.

-- Семен! -- резко оборвал его Боцман, а я лишь сильнее стиснул ему
плечо.

-- Ладно, простите, ребята. -- Артист так же легко, как и вспыхнул,
пошел на примирение. -- Я погорячился. Я не прав.

-- Да мне-то что... -- Борода пожал плечами, хотя, мне кажется,
неожиданный разрыв Светы с Артистом был ему на руку и в действительности он
был ему рад.

Однако любовные многоугольники внутри моей команды интересовали меня
ровно постольку, поскольку могли помешать оперативной работе и временно (а я
надеялся, что временно) повредить умственным и физическим способностям моих
бойцов. С другой стороны, вся наша работа теперь сводилась к тому, чтобы
поменьше светиться, но при этом не терять контроля над ситуацией. А для
этого мне, Боцману и Бороде лучше всего было пересидеть проклятый визит на
квартире у Резниченок, а Артисту, ничего не поделаешь, следовало продолжать
самый тесный контакт с Ларисой. К такому приказу он отнесся резко
отрицательно, заявил, что, дескать, видеть ее теперь не может и он за себя
не отвечает. Словом, впервые я видел, чтобы такое творилось с нашим
Артистом. Пора, пора бы юноше жениться, да и успокоиться. Но только разве ж
такого женишь! В конце концов, ему пришлось смириться со своей участью и
отправиться к Ларисе. А мне оставалось надеяться, что в какой-то степени она
его утешит.

С точки, выбранной Бородой, подлет и посадка папского самолета были
прекрасно видны. Толпа гудела. Нам было слышно, как папа появился из здания
аэропорта, -- это сопровождалось уже не гулом, а воем толпы. Наконец, папу
загрузили в папамобиль и повезли в город. Я приказал Боцману и Бороде
порознь возвращаться на нашу конспиративную квартиру, только Боцман по
дороге должен был выполнить одно мое нетрудное поручение. А сам я не
выдержал, решил хоть со стороны, но проследить за перемещением понтифика.

Я уже неплохо знал город. Я вырулил на улицы, не обремененные
следованием кортежа, поймал тачку и двинул окольными путями к парку
культуры, где папа, непосредственно по прибытии, должен был встретиться с
западноукраинским духовенством. По моим прикидкам это, собственно, и было
самое опасное место. К папе с приветствиями должны были подходить
многочисленные делегации самого разного рода, как то: студенты, школьники,
попы, руководители города и области, прочие. Если, допустим, Док успел
затесаться в делегацию поповскую, то почему бы и Деду не втереться в
какую-нибудь делегацию старческую.

Площади в парке были подготовлены наспех, не то что, скажем, на