пальцем, ей-Богу! Такой чудесный вечер, а вы ссоритесь. И из-за чего? Из-за
того, что крошка Синди один разочек попользовалась чужим имуществом... Но не
сломала же она его, верно? Ты сама могла убедиться. Ведь эта штука работала
нормально, не так ли?
поняла Синди. - Ведь знаешь, что я тебе ни в чем не могу отказать... А эта
маленькая нахалка заслуживает хорошенькой порки!
великая женщина! Все великие женщины были милосердны, об этом я в книжках
читал.
последняя твоя книжка была прочитана еще в начальной школе.
перестал от этого быть балбесом-янки.
английская речь - оттуда. Я еще и по-французски говорю.
Соледад обратно на меня, ожидая, что мы вцепимся друг другу в морду. Она
слышала испанскую речь, которая для англоязычного уха звучит как перебранка,
даже при вполне мирном диалоге.
спать с нами обеими, так, как это было с Марселой... Нет, это уже было...
Ба, это же так просто, надо позвать еще и Марселу.
Через минуту она появилась оттуда, подталкивая впереди себя заспанную
Марселу.
бы к себе привела пять мужчин, а этой нужно трех женщин для одного...
сыграть в коммуниста. - Там внизу, в трюме, сорок здоровых мужчин вынуждены
пользоваться одной-единственной тощей шведкой, а здесь у меня - целый гарем.
Только Мэри не хватает...
закатила глаза Соледад.
испортили.
решительно. Она начала наливать виски, бренди и водку, собираясь, видимо,
напоить всех до свинского состояния. Это облегчило общение. Я медленно стал
погружаться в некий голубоватый туман, из которого то и дело проглядывало
одно из трех женских лиц, тоже хмельных и постепенно принимающих плотоядное
выражение. Какие произносились слова - я не помню, вероятно, к счастью,
потому что иначе умер бы от стыда. Много ли я говорил? Вероятно, много, но
еще больше я действовал руками и ногами. Из воспоминаний слуховых хорошо
сохранился в памяти визгливый хохот, который исторгался из женских глоток,
из обонятельных - удушливо-приятный (бывает, очевидно, и такой), запах пота,
духов, перегара, косметики и еще чего-то, сугубо женского. Наконец,
осязательная память сохранила лишь одно - кожу, гладкую, голую, влажную и
горячую. И еще волосы - светленькие, принадлежавшие Синди, мягкие и
шелковистые, а также жесткие, шуршащие, а в некоторых местах и колючие -
Марселы и Соледад. Кожи и волос, как мне казалось, было так много, что
временами чудилось - весь мир только из них и состоит. Я вообще и по сей
день не могу точно определить, где проходила грань между пьяным бредом, сном
и явью. Три пары грудок, различавшихся объемом и цветом кожи, три пары ног,
неутомимых и жадных, три живота, шесть ягодиц - вся эта масса весьма
приятных и полезных вещей с ужасающей простотой и откровенностью была
предоставлена мне в пользование. Впрочем, скорее всего, чтобы описать мое
положение, нужно изобразить человека, скачущего сразу на трех лошадях. Это
было грандиозное родео! Вероятно, если бы в каюте стояла видеокамера,
последовательно запечатлевавшая все чудеса, которые происходили в эту ночь
под вой урагана в скалах и снастях, то назавтра мы бы смотрели этот фильм с
величайшим интересом, удивляясь и восхищаясь. По-моему, Соледад подсыпала
мне какие-то таблетки, от которых я приобрел фантастическую потенцию, но тем
не менее пальцы обеих рук все время куда-то лезли, что-то гладили, чесали,
дергали, щипали... Губы и зубы партнерш рвали меня на куски, их ладошки и
ногти терзали меня со всех сторон. Можно было видеть, и не раз, как Соледад
начинала ласкать Синди, Синди - Марселу, Марсела - Соледад. Этот копошащийся
клубок змей, в который затянули меня, тихого и мирного удава, перемял все
белье, заляпал его пятнами поплывшей туши, помадой, вином, сигаретным
пеплом, а также всякими иными веществами. Видения паровой машины, отбойного
молотка, шомпола, прочищающего ствол оружия, постоянно носились у меня в
голове...
помещение, выбрался из-под груды тел, невнятно проворчавших что-то и вновь
захрапевших. По полу катались в такт легкой качке судна пять или шесть
разных бутылок, белели осколки расколотой тарелки, маслянисто блестели
рваные куски фольги от плиток шоколада и использованные презервативы. Я
насчитал восемь штук, а девятый снял чуть позже.
едва не цепляясь за скалы, окружавшие лагуну, неслись облака, серые и
рваные, словно вата, которой протерли грязную кожу. По лагуне ходили
заметные волны, бились о скалы, качали пришвартованные друг к другу "Орион"
и "Дороти". Однако эти волны были совсем ничтожными, если сравнивать их с
теми, что с ревом и пушечным грохотом бились в берег с внешней стороны, там,
где океану не было преград. Водяная пыль клубилась над скалами, ветер нес ее
над лагуной, обрушивал на джунгли, на палубы и надстройки яхт. На горе,
открытой ветру, деревья пригнулись, словно трава, с них срывало листья и
целые ветки, а те, что стояли отдельно, были повалены и выворочены с корнем.
продолжать спать, но тут зашевелилась Марсела, лежавшая с краю, похлопала
глазами, встала, почесала себя между ногами и, сонно пошатываясь, зашлепала
босиком в туалет. Оттуда она переместилась в душ, долго мылась, затем
вытиралась полотенцем Соледад и наконец выбралась обратно, чистенькая и
посвежевшая.
сдирая за колечко крышку с пивной банки. - Такое я только с Хорхе дель Браво
помню, да и Соледад, наверно, тоже. Как уж тебя хватило? Смотри, у тебя даже
вон тут помада...
по религиозному обычаю. Там же прилипли два волоска, черный и золотистый.
чуть-чуть не перестреляла всех из-за такого же приставшего золотистого
волоска. На сей раз Марсела была терпимее.
не выросли... Это Соледад себе метелку нарастила. Смотри, наловим мы с нее
чего-нибудь... Хорхе рассказывал, что ему пришлось однажды выводить
насекомых из-за этой канальи.
интересно, как там сейчас на Хайди?
Гран-Кальмаро передавало, что партизаны уже окружили Сан-Исидро. Может,
только ураган им помешает взять столицу.
уверенно.
оправдает...
Впрочем, Лопес и Хорхе дель Браво - это одно и то же, это два пальца на
одной руке. Понимаешь, я никак не могла понять, откуда у них столько денег.
Я, конечно, не бизнесмен, но кое-что знаю о ценах, курсах и так далее. Я
думаю, что всего бюджета острова не хватило бы на то, чтобы, оборудовать
хотя бы одну асиенду, такую, как "Лопес-23". Все, что понастроено там, под
землей, это слишком дорого, намного дороже, чем могли бы себе позволить
правители такой маленькой страны. К тому же из-за нашей диктаторской власти
мало кто делает вложения, а кредиты нам и вовсе почти не давали.
пришли, верно?
Марсела замялась.
что эта смугляночка поможет мне понять, во имя чего завертелась вся эта
карусель.
наркобаронов, нацистов или еще кого-нибудь. Причем не просто банк, а
хранилище золота и драгоценностей. Может быть, это они про запас положили,
может - на черный день, но только положили, а Лопеса поставили сторожем. Я
думаю, что они, эти боссы, потому и понастроили под землей все эти дворцы,
что приберегают их для себя на случай атомной войны.
каюте. - А не слишком ли мы фантазируем?
Лопес - это только пальцы, а рука, которая ими двигает, очень далеко. Если
тебе не очень противно, я расскажу один случай... Только ты не будешь
ругаться?