облом будет... Наоборот, радовались, что без проблем и все просто. Ну и
сходила, блин! Выходит: на пальце кольцо с ключами, а в руках - "стечкин". И
сразу к двери. Скалится, лярва, а глаза бешеные. Точно, пошмаляла бы обоих,
если бы руки не подняли и к стене не повернулись. А она: "Привет, мальчики!
Вам ключики нужны? Побегайте за мной!" И фьють! За дверь, на лестницу.
Только шпильками застучала. Мы за ней, а она как даст очередь вверх по
пролету. Патронов на пять, не меньше! По всем квартирам бабы завизжали:
"Убивают! Милиция!" Кто-то уже 02 набирает... Мы вниз дунули, к парадному и
на улицу, где машину оставили, а она, зараза, во двор выскочила. Зыркнули
туда-сюда - нету! Так бы вообще прозевали, если бы Гриня, царствие небесное,
не усек серую "Волгу", когда она из арки выезжала. "Она!" - кричит. Ну, мы
за ней и погнали.
увидели, как она со двора выезжает. Потом по городу перла - это вообще! Ниже
семидесяти точно нигде не шла. А за городом - под сто. Потом смотрим, вы
катите, да еще и втиснулись между ней и нами. Чика сразу завопил: "Надо
мотать на фиг, нам сейчас только с "Куропаткой" разборок не хватало!" Мы
даже думали поначалу, будто она вас по рации или по сотовому вызвала. Никто
же не знал, что вы без волын. Ну а когда вы повернули на Мухановск, то
маленько успокоились. Почти достали эту лярву, а она р-раз! - и крутанула
налево, в лес. Как раз за поворотом шоссе. Мы километра два вперед
проскочили. Потом видим: что-то не то. Попилили обратно. Гриня говорит: "Вон
просека, небось туда повернула!" Полезли туда. Слышим, вроде впереди урчит
кто-то. Думали, она, а оказалось - вы. Ну, дальше все ясно...
немного хотелось. Вы вчера у себя там выделывались, а тут мы при козырях
были. Мы не садисты, "-мое, нам лишняя мокруха не нужна...
вышло, так "не хотели"!
Очень хреново, скажем так. Некоторые люди в гробу лучше смотрятся. И рассказ
у тебя, прямо скажем, не очень клево сшился. Вот я смотрю на тебя и думаю:
поверил бы я тебе, допустим, если бы был Филей Рыжим? А ни хрена бы не
поверил. Легко списать все на Чику, на его бабу из киоска с вокзала, на
Монтера или там на плохую погоду. Додика этого вспомнить. Филя из тюряги,
при всех своих крутых возможностях, следствие не проведет. Он сам, бедолага,
скорее всего до суда не доживет. У нас весной вон Портновского за мелочевку
отловили - от сердечного приступа в СИЗО Богу душу отдал. Почему? Да потому
что до хрена и больше взяток раздал, а кому же охота, чтоб он потом
свидетелем по этим взяткам был? И ваш родной Филя рано возникать стал. Ему
бы тихо сидеть, в пределах той экологической ниши, которую вам отвели. А он
дрыгаться начал, сам, и без ума, вот его и остановили. Это обычай, а обычаи
нарушать нельзя.
пошатнувшееся здоровье. - Я по жизни простой, мне лекции о моральном облике
еще по первой ходке надоели. Если вы весь этот разговор просто так затеяли,
чтобы веселее ехать было, - ладно. Верить или не верить - тоже ваше дело. А
то, что вы меня так и так живым не отпустите, - знаю.
не зря тебя спросил, жалеешь ты или нет, что не положил нас, когда мы пустые
были. Жалеешь, я по глазам вижу, а начал говорить, что вообще не хотел
мочить. Это после того, как мы у тебя трех друганов положили! Не считая
Барбоса, которого Элька задушила. Либо эти самые братаны тебе были до
бревна, либо ты врешь. И то и другое тебя характеризует фигово. Между
прочим, у меня мысль возникла: а не взять ли тебя в команду? Лавровка
кончилась, ты прав. Если кто останется на воле и узнает, что "дипломат"
захавали, - не простят. И ключиков Элькиных не простят. За ними очень
большие люди охотятся, куда покрупнее Фили. Так что если я тебя сейчас
отпущу, домой в город не уедешь, даже если я тебе отстегну на автобус. Там
тебя мигом повяжут в пучки, а в СИЗО либо сразу удавят, либо опетушат
навеки. Братва есть братва, закон суров, а мафия - бессмертна. Лучшее, что
можешь выбрать, - бомжатник. Пойдешь по пути Алексея Максимовича Пешкова, то
бишь Максима Горького, "по Руси", так сказать. Пока не замерзнешь, конечно.
Потому что в нашем жестоком мире одному выживать туго. В общем, хотел я
предложить тебе вписаться в "Куропатку", но ты сам все испортил. Тормози,
Гребешок. Нам не по пути с гражданином Штырем.
второй раз так хорошо не разойдемся.
пошел обратно, туда, откуда ехали. Избитый, с простреленной рукой, со
спадающими штанами.
захочется, чтобы не мучился.
пыли. Фигурка Штыря быстро ужалась в размерах и потерялась в этой туче еще
до того, как машина свернула за поворот. Пару километров проехали молча.
Агафон чего-то соображал, а Луза даже маленько подремать вздумал.
приедем? Часа в три ночи. С ДПС московской охота покумиться? При пушках и
чемодане с баксами, которые, может быть, кстати, и в розыске числятся. Филя
Рыжий, по слухам, когда-то банк брал.
шибко чистые, но банков он не брал. А вот насчет Москвы у меня тоже сомнение
появилось. Сэнсей нас, правда, не в столицу направлял, а в какое-то дачное
поселение, но там и на подходах не сахар. Обшмонать могут. Недаром он нас
все-таки без пушек отправлял. А теперь и пушки появились, и баксы, за
которые, нам, кстати, могут много неприятностей сделать.
Лавровку распотрошили, это вовсе не значит, что за нас завтра не возьмутся.
И мы там Сэнсею со свежим нагаром на стволах да еще и с лавровскими баксами
на хрен не нужны.
сейчас приберут, и он нас заложит. Просто так, от тоски по маме. Мы и так в
лесу наследили. Если жара начнется, на гектар трупятиной потянет. Конечно, и
найти могут не сразу, и сообщить не сразу решатся, а опознать, может, не
сумеют. Но риск очень большой. В общем, у меня есть предложение. Забыть до
завтра о Москве и махнуть на шестьдесят километров в сторону от дороги. И от
этого места далеко, и не больно населенное.
соседнем районе. Глушь обалдеть какая!
дорожкам небольшого парка, разбитого вокруг "Русского вепря": к нему
прилетел седовласый, в солидных годах, но совсем еще бодрый человек, на
дорогом светлом пиджаке которого в несколько рядов пестрели орденские
планки. Виктор Семенович послал на аэродром "Мерседес", принадлежащий
"Вепрю" и предназначенный для встречи импортных гостей. Сам встречать не
поехал. Не потому, что не хотел, а потому, что гость того не желал. По его
мнению, не стоило лишний раз демонстрировать, что гость приехал именно к
Иванцову: в шумной рекламе и газетно-телевизионном освещении этот визит не
нуждался.
произнес гость. - Молодец, молодец, Виктор. Хорошо жизнь обустроил. Вот у
меня вроде тоже дачка есть, под Москвой, и тоже лес, а не то. Воздух не тот.
Все-таки такой монстр под боком. Травит помаленьку. Страшно подумать, какую
огромную уродину выстроили, Москву! Раньше она поуютней была. И чище, много
чище была. В центре, как сейчас помню, милиция вовсю следила, чтобы окурки
мимо урны не кидали. Да и сами за собой следили. Каждое свое действие с
политической точки зрения понимали. Плюнешь не в урну, тут же сам себя
оценишь: "Это что же, я на священную землю столицы нашей великой Родины
плюю? Ту самую, по которой товарищ Сталин ходит?" Мороз по коже! Врагом
народа сам себе кажешься. А сейчас расползлась Москва-матушка, раздрябла,
как старуха. Нацепила иноземные побрякушки, обклеилась рекламами,
обставилась всякими там "шопами", трехцветную юбку из сундука достала с
красными заплатами - и стоит, довольная собой, милостыню просит.
ли сам себя понять не могу. И вас, кто помоложе, понимаю плохо. Конечно,
напиши я в мемуарах все как было, напечатали бы тут же. И пошло бы
нарасхват. Но, понимаешь ли, сидит во мне такой мужичок с ноготок, который
построже Главлита будет. И прежде, чем каждое словечко на бумагу из души
выпустить, этот самый человечек его с самых разных сторон посмотрит,
пощупает, на зуб и на язык попробует. В общем, не идет у меня писанина.
Иногда посижу-посижу, помараю бумагу, а потом скомкаю - да в печку.
переделаешь, надо и другим оставить... Ты уж просвети меня, провинциала,
насчет мадам Алпатовой. Есть в нашем заведении мнение, будто прислали ее мне
Лондон Джек
Ильин Андрей
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Афанасьев Роман