когда пришла и моя очередь предъявить уже не мундирным патрульным свою
пластмассовую красную фишку. Она служила паролем и пропуском,
гарантировала безопасность в случае нападения своих и давала право
руководства любой не имевшей командира повстанческой группой.
Повсюду развевались расшитые золотом флаги, превращавшие улицы в некое
подобие галунных мундиров. Желтые розы цвели на кустах и на окнах. И пьяны
на этот раз были не только полицейские, пьющие без просыпу Бог знает какие
сутки: специальным указом властей с утра была объявлена бесплатная раздача
вина не только в ресторанах, барах и кафетериях, но и в каждой торгующей
вином лавчонке, где для этого были сооружены специальные стойки: пей
сколько влезет. И пили. К полудню, по-здешнему к девяти утра, на улицах
плясали и горланили, как на ярмарочной попойке, толпы пьяных людей. Что-то
вроде карнавала не то в Зурбагане, не то в Лиссе, когда-то описанного
Грином. Только женщин было сравнительно мало: они, должно быть, прятались
по домам, не рассчитывая на защиту полиции в случае неизбежных скандалов.
Галунщики сами затевали скандалы по всякому поводу и без повода, палили
куда попало, как супермены из американских вестернов, и ни пьяницы на
улицах, ни замкнувшиеся на все замки и запоры их жены и дочери даже и
думать не думали, чем может закончиться эта пародия на гриновский
карнавал.
неосведомленность о том, что назревало у них под носом, и продуманная
оперативность повстанческого штаба и его якобинских сил: вспоминалось
зерновское: "С нами или без нас, а они свое дело сделают". И они делали
его согласованно, четко и почти безошибочно. Ошибки, конечно, были, но и
они уже не смогли ни сдержать, ни ослабить развернувшейся пружины
восстания. Она начала раскручиваться сразу же после полудня, чтобы к концу
дня, а точнее, к началу полицейского банкета в "Олимпии" все жизненные
центры Города и его окрестностей оказались в руках повстанцев. Как это
происходило, я узнавал по телефону в бывших апартаментах Этьена в отеле
"Омон": наличие телефона здесь и побудило штаб сделать эти апартаменты
центром восстания. Томпсон предлагал мэрию, но "Омон" был тише и
малолюднее, а потому и безопаснее.
искусственно созданная жизнь. Отсутствие телефонной связи, например,
ограниченной какой-нибудь сотней номеров в городе с миллионным населением,
с каждым годом создававшее все растущие неудобства, стало истинным благом
для организаторов восстания, позволившим засекретить его до самой
последней минуты. Наличие телефона дало бы возможность любому полицейскому
или обывателю-прохвосту предупредить власти о замеченных им каких-нибудь
подозрительных, с его точки зрения, явлениях. Но в Городе по телефону
общались только члены Клуба состоятельных или полицейская периферия со
своим городским руководством. Даже в Майн-Сити телефон был только у
коменданта и его заместителей в отдельных рудничных секциях.
повстанцев, а въезды в Город контролировали уже не полицейские, а рабочие
патрули в галунных мундирах. Полицейские заставы были захвачены даже не в
первые часы, а в первые минуты восстания. Стил по телефону с моей заставы
у выхода из континуума сообщил, что автоматчики Фляша уже снимают
полицейские патрули по всей продтрассе. Не имеющие огнестрельного оружия
лучники отдельной колонной движутся к Городу. Он интересовался, скольких
мы сможем вооружить по прибытии на место.
Очищайте окрестности, не спешите.
заставы.
Разбудите, если понадобится.
Майн-Сити. Фляш объезжал заводы, формируя отряды "коммунаров". Где-то в
глубинах памяти он зацепил это слово и настоял на присвоении его
вооруженным рабочим группам. Хони Бирнс, мой скаковой тренер - тоже член
штаба, - командовал конниками-связными, поддерживавшими сообщение между
очагами восстания. Он сидел внизу за конторкой портье и отдавал
распоряжения входившим и выходившим наездникам. Когда возникала
необходимость, я спускался к нему и сообщал, куда нужно послать нарочного.
не то в Майн-Сити. Узнавший об этом Хони Бирнс перестал разговаривать со
всеми знакомыми полицейскими. Он не здоровался с ними, не подавал руки и
отворачивался при встрече. За это его сослали в Майн-Сити, откуда совсем
недавно вызволил Оливье.
жертв: какие-нибудь два десятка убитых и раненых. Тяжелых ранений нет.
Зато блок-боссы, информаторы и пытавшиеся сопротивляться охранники
уничтожены полностью. Остальных без оружия и мундиров погнали в лес.
товарной станции и Си-центра. Есть кое-что и для вас, лейтенант, - лукаво
присовокупил Оливье. - Звонил Корсон Бойл. Спрашивал вас. Я ответил, что
вы еще с утра выехали в Город. Минут десять назад он звонил опять, явно
чем-то недовольный или встревоженный.
продтрассы.
опорные полицейские пункты. Пусть прочесывают периферию, - повторил я
приказ Томпсона.
к этому времени была уже занята "коммунарами" Фляша. Но после нашего
разговора телефон замолчал, и я грыз ногти, представляя себе, что может
произойти, когда несколько сот голодных людей, не знавших до сих пор
никакой другой дисциплины, кроме дисциплины страха, ворвутся в Город,
требуя оружия, да еще когда на улицах повсюду шумит пьяная ярмарка и
ливнем льется сидр и вино. "Запирайте етажи, нынче будут грабежи!" Я уже
тянулся разбудить Томпсона, но все еще медлил. Пусть поспит. Что мы сможем
сделать у телефона, когда неизвестно, где Фляш, где Стил, где Мартин, где
Оливье, когда приказ о задержании лучников отдан уже на все въездные
заставы. Но устоят ли они против толпы напирающих "тилей уленшпигелей"?
кокнули, остальные лапки кверху. Пока заправляемся коньяком и сардинами.
Ждем указаний.
полисмена до велорикши. Не хватает того, чтобы и мы ворвались туда пьяной
оравой. Поставь надежных людей у винных складов! Обезоруживай всех
любителей выпивки! Если понадобится, грози расстрелом.
закон" (англ.)] так проугибишен! Когда выступаем?
окончательно разбудить Томпсона.
Затем еще и еще. Я едва успевал щелкать рычагом. Звонили с въездных, ныне
уже наших, застав о задержанных полицаях, спешивших в Город доложить
начальству о происшедшем. С продтрассы сообщали, что колонна лучников,
подошедшая к городским окраинам, ожидает у заставы, но отдельным группам
все же удалось просочиться в Город. Уведомляли также о полученном приказе
комиссара Бойла разыскать и доставить в управление некоего Жоржа Ано,
бывшего коменданта Майн-Сити. Об этом же позвонил Оливье, успевший уже
захватить вокзал и товарную станцию. Приказ о розыске коменданта Ано, если
таковой появится в пределах железной дороги, очень его встревожил.
боюсь за вас.
чего-нибудь неожиданного, не предвиденного штабом. Я знал, что посоветует
Томпсон: ждать. Но я знал и Бойла. Неучтенную вспышку его гнева, чем бы
она ни вызывалась, следовало погасить. Но как?
успел спросить - так краток был наш телефонный разговор. Голос его к тому
же звучал глухо, будто издалека: или провод был не в порядке, но все, что
мне удалось разобрать, было указание немедленно известить Бойла, что
приказ о розыске мне известен, что я не скрываюсь и прибуду в "Олимпию" к
началу банкета. Формулировка была наглая, но именно такая и должна была
погасить гнев или тревогу Бойла.
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Корнев Павел
Прозоров Александр
Володихин Дмитрий
Сертаков Виталий