Чтение 60–й страницы книги ~Операция "Гадюка"~

достается нелегко.

Едва ли агенты могли намного его обогнать.

Но стоит, наверное, пройти по перронам. Ведь в расписании есть один
почтовый, отходит через час. Может, они решили ехать на нем?

Егор направился к выходу и тут столкнулся с агентами. Они как раз
входили. Никогда в жизни ничего не получается так, как ты того желаешь. Он
готов был отыскать шахматистов на перроне, у поезда, но не сталкиваться же
с ними в дверях.

По инерции Егор вышел на улицу и остановился.

"Не спеши, - уговаривал он себя, - иди спокойно, не бросайся снова к
кассам - это самый верный путь обратить на себя внимание".

Он просчитал до двадцати и вошел в зал.

Шахматисты, как и он сам, были одеты странно для внимательного глаза.
Они были одеты случайно.

В своих костюмах они многократно лежали на земле или на досках, им дела
не было, все ли пуговицы застегиваются, они никогда не чистили ботинок и
не гладили брюк.

В общем, такие люди не обращают на себя внимания на российских
вокзалах, но если ты поставил целью выследить пришельцев из Чистилища, то
отыскать их нетрудно.

Тем более что не только и не столько в одежде дело. У них бескровные
сероватые лица, тусклые нечесаные волосы, руки настолько лишены загара и
даже действия свежего воздуха, что стали голубоватыми.

Лядов и Майоранский подошли к кассе.

Егор направился за ними и остановился между этой кассой и следующей,
вынул из кармана бумажник, принялся в нем копаться.

Каждое слово, сказанное шахматистами, доносилось до него.

- Два билета на Бологое. Чем скорее, тем лучше. Купейные.

Кассирша что-то ответила.

- Какой паспорт? - спросил Майоранский - тот кто постарше, с бородкой
клинышком. - Почему паспорт?

Он выслушал ответ кассирши и сказал, натянуто улыбаясь - улыбка ему не
шла:

- Неужели мы производим впечатление террористов?

- Поймите же, - вмешался Лядов. - Мы едем в командировку, на один день,
всего на один день. И сразу вернемся. Нам даже в голову не пришло...

- Нет, - сказал Майоранский, - мы не можем ехать домой - у нас нет на
это времени.

- А что можно сделать? К начальнику вокзала? Зачем мы будем его
утруждать?

Лядов прикрыл Майоранского, тот вытащил из кармана конверт, отсчитал
несколько бумажек и произнес, протягивая их кассирше:

- Тогда два билета в мягкий вагон.

- В международный, - поправил его Майоранский, отошел в сторону и стал
изучать табло-расписание.

Лядов что-то очень тихо сказал, почти прижав губы к стеклу.

Кассирша перестала бормотать и обратилась к компьютеру.

Затем достала две бумажки и протянула Лядову.

Лядов отсчитывал деньги.

Потом он отошел к Майоранскому и стал вместе с ним смотреть на табло.

- С шестого пути, - сказал он.

- С шестого пути, - согласился Майоранский.

Егор, который стоял за их спинами, увидел, что с шестого пути уходит
поезд на Москву в 22:40. Пассажирский.

У стены стоял справочный пульт.

Егор набрал на нем номер поезда, чтобы узнать, когда он будет в
Бологом. Оказалось, в пять часов сорок минут утра.

Что ж, они правильно рассудили. Они окажутся в Бологом ранним утром - у
них целый день, чтобы добраться до цели.

Как же они получили билеты без паспортов? Купили кассиршу? Наверное,
Берия снабдил агентов хорошими деньгами. Он же предусмотрел подобные
ситуации, хоть и не знал, что теперь билеты продаются только по паспортам.

Егор подошел к той кассе, где брали билеты Майоранский и Лядов.
Кассирша подняла к нему сильно накрашенные карие очи. Это был взгляд
томной коровы. Зовущий взгляд.

- Только что два гражданина брали билеты на 65-бис до Бологого.

- Я никого не знаю. - Глаза захлопнулись.

- А я и не спрашиваю, - сказал Егор. - Попрошу дать мне билет в тот же
вагон, в котором намереваются путешествовать эти граждане. Вам понятно?

- Я же сказала...

- И никому не слова. Ясно?

Кассирша даже не спросила паспорта. Она поверила праву Егора следить за
пассажирами и к тому же поняла - ее никто не намерен судить или
преследовать за взятку.

К счастью, денег хватило, хоть и в обрез. И Егор с некоторым запоздалым
сожалением подумал, что, если бы он дал ей меньше денег, чем стоил билет,
кассирша не стала бы требовать остального. Но не сообразил - теперь
мучайся.

Билет был в четвертый вагон. Конечно, можно было бы поехать и в другом
вагоне, но так по крайней мере можешь быть спокоен, что шахматисты не
сойдут на остановку раньше. Ведь поезд пассажирский, останавливается
часто...

Времени до отхода поезда оставалось немало.

Надо использовать его разумно.

Были бы сейчас деньги - он бы отправил в Москву телеграмму. Впрочем,
может, их хватит?

Егор пошел в почтовое отделение. Тут же, на вокзале.

Когда вошел туда, удивился странному и почти забытому чувству во рту. И
в желудке. Он был голоден! Не может быть. Сейчас бы рассказать об этом
Леониду Моисеевичу! Может, кажется? А попробовать? Нет, телеграмма важнее.

В почтовом отделении никого не было. Егор истратил три бланка, прежде
чем получился кратчайшей текст:

МОСКВА ИНСТИТУТ ЭКСПЕРТИЗЫ ГАГАРИНУ

БОЛОГОЕ ПОЧТА ЕГОР

Сонная тетка долго считала мелочь - хватило впритык. А вот на конверт,
чтобы отправить его до востребования, уже денег не было. Хоть бы снова
Верка-снайпер встретилась. На конверт она бы дала.

Теперь оставалось еще одно дело - конечно, надежды немного, но
попытаться придется.

Егор пошел искать отделение милиции.

В отделении милиции было шумно и людно.

Как раз перед Егором два милиционера втащили туда пьяного гражданина,
который кричал, что его ограбили. Две девицы, очевидно, легкого поведения,
плакали навзрыд на скамейке рядом со столом дежурного, кто-то требовал
адвоката.

Неудачное вечернее время на вокзале.

Егор стал ждать. Дежурный что-то писал и разговаривал сразу с обиженным
гражданином и сержантом, который принес ему чай, и материл девиц.

Егор ждал.

Ничего не менялось. Было душно. Вместо девиц появилась крикливая
цыганка, у нее в юбках металась собачонка, на спине в желтом рюкзаке рыдал
младенец. Гражданин отошел, но привели кришнаитов, у которых не было
паспортов.

Егор пошел дальше по коридору. Но две двери по одну сторону и одна по
другую были заперты. В крайней комнате за столом сидела лейтенант -
хорошенькая блондинка. Она писала.

- Вам кого? - спросила она.

- Вас, - сказал Егор.

- Тогда скажите рифму к слову "блестят".

- Пустяк, - сказал Егор.

- Это не пустяк, - возразил лейтенант, - это серьезно.

- Пустяк - это рифма.

- О нет, нет, нет! Мне нужна возвышенная рифма. Ведь глаза блестят.

- И это не пустяк.

- Другую!

- В гостях.

- Ага. Тут есть о чем подумать.

- У меня к вам тоже просьба. Мне нужно оставить у вас записку.