Чтение 60–й страницы книги ~Мне не больно...~

помирить "мальчиков", но тщетно. Похоже, дело не в мальчишеских амбициях
Джонни-боя и не в уязвленном самолюбии брата...

Лу собралась, плотно застегнула пальто, предчувствуя уличный холод,
уложила сумку и надела жуткого вида берет. Она никак не могла привыкнуть к
своему "камуфляжу": нелепая одежда вызывала раздражение. Оставалось
попрощаться, но внезапно по лестнице загремели шаги. Вначале Лу решила, что
это Синицын, но тут же сообразила, что это кто-то другой. Вернее, другие:
гостей было несколько, они спешили, громко топая сапогами по деревянным
ступеням.

- Люба, что это? - Стрешнев приподнялся с лежака и тут же горько
усмехнулся: - Кажется, понял... Не бойтесь, не за вами - это за мной...
Хорошо, Володя успел...

Лу застыла, не в силах двинуться с места: к подобному она оказалась
совсем не готова. Правда, ничего подозрительного, на первый взгляд, у
скромной медсестры не было, но обыск мог сразу же раскрыть ее несложную
конспирацию: достаточно пластинки-пропуска, спрятанной на поясе пальто, не
говоря уже о медицинских приборах, которых в Стране Советов не было и в
помине. А на коробках с ампулами так и стояло: "Свято-Александровск", -
заклеить или содрать этикетку Лу не догадалась.

В дверь уже стучали - властно, нетерпеливо. Девушка растерянно
взглянула на Вячеслава Константиновича. Тот ободряюще улыбнулся и кивнул...

В комнату вошли, вернее вбежали, четверо дюжих мордастых здоровяков в
серых шинелях с малиновыми петлицами. Девушку отшвырнули в сторону, кто-то
рванул сумку из рук, рявкнув: "Стой на месте!" Но пока не она интересовала
гостей - двое уже держали художника за плечи, третий деловито обыскивал
больного.

- Где он? - Вопрос был повторен несколько раз. Стрешнев развел руками
и тут же получил короткий сильный удар по лицу. Лу охнула.

- Опоздали, во, блядь! - Один из "малиновых" быстро обошел скромное
жилище больного, заглядывая в каждый угол. Одна из картин, прислоненная к
стене, отлетела в сторону от удара сапогом.

- Ушел, курва! - констатировал другой. - Ну, Стрешнев, говори, где он?

- О ком вы, товарищи? - глухо спросил художник, бросив на Лу быстрый
незаметный взгляд. Та поняла: "малиновые" ищут Володю.

- А тамбовский волк тебе, бля, товарищ! Забыл, как обращаться
положено, сука! - "Малиновый" взмахнул кулаком, но другой энкаведист,
высокий, с неприятными пятнами на лице, перехватил его руку:

- Не спешите, лейтенант! Все равно опоздали... Ладно, Стрешнев, будем
разбираться... Значит, так: Стрешнев Вячеслав Константинович, вы арестованы
по подозрению в укрывательстве опасного врага народа Владимира Корфа. Что
вы можете сообщить по этому поводу?

- Покажите ордер, - спокойно проговорил художник. Лу между тем
старалась вспомнить, где она встречала эту фамилию. Володя Корф - вот как
зовут, оказывается, "Синицына"!.. Кажется, что-то говорил Бен... Но что?

Пятнистый энкаведист, очевидно старший, достал сложенную вчетверо
бумагу и ткнул ее прямо в лицо Стрешневу. Тот медленно развернул и начал
читать.

- Читай, читай, сука! - бросил другой "малиновый". - Мы законы
знаем...

Художник так же молча вернул бумагу пятнистому.

- Итак, гражданин Стрешнев? - спросил тот. - Владимир Михайлович Корф
умер несколько лет назад, - вздохнул Вячеслав Константинович, - укрывать
его не имею ни малейшей возможности...

- Во гад! - вздохнул второй "гость". - Измывается еще!

И тут Лу вспомнила: брат рассказывал о вечере у Бертяева. "Вандея" -
таинственная подпольная организация и ее вождь Корф! Владимир Михайлович
Корф, сын белого офицера, бежавший из лагеря, которого "малиновые" долго
считали погибшим...

- Ладно, - резюмировал пятнистый, - не хочешь добром - скажешь иначе.
Гражданин Стрешнев, согласно ордеру мы уполномочены произвести у вас
обыск...

Художник пожал плечами.

- Приступайте! - Пятнистый не спеша оглядел мастерскую, затем
обернулся к Лу: - Идите сюда, гражданка!

- Она медицинская сестра, - быстро проговорил Стрешнев. - Я болен, она
делает мне уколы...

- Разберемся!

Между тем "малиновые" принялись с шумом и грохотом обыскивать
мастерскую. Почему-то особенно их раздражали картины: один из энкаведистов
с неожиданной яростью принялся разламывать рамы, словно надеясь найти
тайник. Остальные срывали шторы, опрокидывали нехитрую мебель, рылись в
вещах.

Лу подошла к пятнистому. Тот косо взглянул на девушку, затем
повернулся к лейтенанту:

- Что у нее нашли?

Лейтенант, вывернув на пол содержимое чемодана, на минуту отвлекся от
этого важного занятия и подал старшему сумку. Пятнистый вывалил содержимое
на стол. Лу затаила дыхание: "малиновый" брезгливо перебрал вещи, не
обратив внимания ни на этикетку, ни на коробку с индивидуальными шприцами,
а затем поднял взгляд на девушку:

- Документы!

Лу протянула паспорт - неважно выполненную "липу".

- Баулина Любовь Леонтьевна... Что вы здесь делаете?

- Я медсестра, - Лу чуть не сказала "сестра милосердия", но вовремя
спохватилась, - меня прислали из районной больницы. У Вячеслава
Константиновича... у больного... тяжелая форма туберкулеза...

- Вавилов! - Пятнистый обернулся. Один из "малиновых", тот, что крушил
рамы, подошел поближе.

- Вот чего, Вавилов, внизу есть телефон, позвони в районную больницу.
Баулина Любовь Леонтьевна. Запомнил?

"Малиновый" кивнул и вышел, гремя сапогами. Лу поняла, что дела плохи.

- Гражданка Баулина, должен предупредить, что за дачу ложных показаний
вы будете привлечены к уголовной ответственности по всей строгости
советских законов. Вы поняли?

Лу кивнула, отчаянно пытаясь сообразить, что ей делать. Сейчас этот
Вавилов вернется...

- Вы видели здесь или около дома этого человека?

На фотографии Володя выглядел немного иначе - совсем молодой, с худой
тонкой шеей, стриженый. Фото было сделано давно, впрочем, узнать "Синицына"
не составляло труда.

- Я... я не видела его...

- Подумайте, Баулина. Это - опасный враг. За его укрывательство вы
попадете в лагерь - если не хуже...

- Я его не видела! - повторила Лу. - Я - медсестра...

- Товарищ капитан, дайте я сам с этой блядью поговорю, - вмешался
громила-лейтенант, успевший уже опрокинуть мольберт и выбросить на пол
небогатый запас продуктов.

Девушка почувствовала, как у нее вспыхнули щеки. Отвечать было нельзя,
но вдруг заговорил Стрешнев:

- Товарищи! Граждане! Люба делала мне уколы... Как вы можете!..

Лейтенант лениво взмахнул рукой - художник без звука упал на лежак.

- Итак, Баулина? - продолжил пятнистый. - Будете говорить?

Лу молчала. Происходящее казалось чем-то нереальным, кошмарным сном,
который должен вот-вот кончиться. О таком она читала еще в детстве: чекисты
врываются в квартиру, громят все вокруг, хватают ни в чем не повинных
людей... Потом - страшный подвал, взвод китайцев или латышей, сырая,
выщербленная пулями стенка... Тогда это казалось страшной сказкой, похожей
на историю графа Дракулы...

И тут пятнистый ударил ее - несильно, слегка двинув рукой. Лу охнула и
осела на пол.

- Что вы делаете! Как вы смеете! - кричал художник, не обращая
внимания на лейтенанта, схватившего его за плечи и пытавшегося заткнуть
рот.

- Встать!

Лу медленно поднялась. Удар пришелся в живот - внутри все наполнилось
болью.

- Вспомнили?

- Я никого не видела, - еле слышно проговорила девушка. - Я никого...

- Товарищ капитан! - На пороге стоял Вавилов.

Пятнистый подошел к нему, и они о чем-то пошептались, после чего
капитан хмыкнул, проговорил: "Вот как?" - и вновь повернулся к Лу:

- Вот, значит, как, гражданка Баулина? Так где это вы работаете? В
какой больнице? А ну-ка, где ее паспорт?

Лейтенант поспешил подать документ. Пятнистый просмотрел его вновь, на
этот раз куда внимательнее, и присвистнул:

- Ого! Видите?

- Хреново сделано, - прокомментировал громила-лейтенант. - Ах ты,
блядь! Да она из их кубла!

Надеяться было не на что. Теперь они обратят внимание на ее вещи...
Если б удалось уничтожить пропуск - просто выкинуть маленькую пластинку
куда-нибудь за окно! Но надеяться на это нечего...

- Ну-ка, Стрешнев, колись, - подошел пятнистый к художнику. - Откуда
эта баба? Ее прислал Корф?

- Она медсестра, - повторил Вячеслав Константинович, - медсестра из
районной больницы...

Сильный удар опрокинул его на пол. Художника били вдвоем - пятнистый и
лейтенант. Лу закричала, рванулась - но Вавилов крепко держал ее, зажав
огромной лапищей рот.

- Вставай, сволочь!

Художник застонал, пытаясь приподняться. Лейтенант нетерпеливо ухватил