пароход "Дон" благополучно доставил путешественников во Францию. Вторая,
подписанная так же, была уже из Парижа. Берг и Валюженич послали ее прямо
с вокзального почтамта. И наконец, третья была от Тэда, который сообщал,
что сдал Наташу из рук в руки ее любимому дяде, а сам на некоторое время
едет в Англию.
в ближайшее время зайти к нему поужинать, откланялся, нетерпеливый Степа
разорвал конверт и уткнулся носом в исписанные неровным почерком листки.
Арцеулов, уверенный, что Валюженич пишет по-английски, терпеливо ждал,
покуда безграмотный комиссаришка прибегнет к его помощи. Но Степа, к его
величайшему изумлению, спокойно дочитал письмо до конца, произнес: "Гм-м"
и передал листки Арцеулову.
строчках Тэд особо оговаривал это обстоятельство, признавшись, что
прибегает к помощи словаря, но в дальнейшем обещает не делать и этого.
Слог хромал, да и ошибок не счесть, но зато написано было вполне понятно
даже для неученого Степы.
изумиться рассказу своего приятеля. Сам Карно, так и не выздоровев
окончательно, был вынужден вернуться во Францию, не завершив экспедиции.
Оба они получили втык (Тэд написал "удары под самый затылок") от
профессора Робера, который, впрочем, тут же накинулся на привезенные
"артефакты". Отец, Валюженич-старший, обозвал сына придурком (Тэд передал
это как "почти дураком"), пообещав полностью снять высылаемую дотацию. В
общем, насквозь обруганный, но довольный, Тэд приступил к прерванным
занятиям, уже успел заскучать при такой спокойной жизни и звал "мистера
Арцеулова и Стива" в Париж...
- Валюженич писал лишь о себе. И это было странно...
поделился с Ростиславом несколько успокоившим его соображением, что будь с
Наташей что-то не так, Тэд непременно сообщил бы. Арцеулов вполне с этим
согласился, отметив про себя, что, вероятно, предложение, сделанное
горячим американцем у Тадж-Махала, не нашло отклика - и бедняга Тэд
предпочел ничего не сообщать об этом...
подозрение. В конце концов Валюженич мог просто написать одну фразу, что
Наташа жива, здорова и шлет всем приветы. Но этой фразы не было. Арцеулов
вспомнил Наташины сомнения перед отъездом - и встревожился еще больше.
Впрочем, делиться с Косухиным своими опасениями он не стал - все равно,
здесь, за тысячи километров от Парижа, ничего нового узнать было нельзя.
было легче. Он продолжал бегать по митингам, на одном из которых ему
феноменально повезло: он встретил пожилого индуса, работавшего несколько
лет в России и - плохо ли, хорошо ли - знавшего русский язык. Степа
воспрял. Новый его знакомый оказался "конгрессистом", то есть типичным
буржуазным либералом, зато он сообщил, что в Дели действительно имеются
несколько молодых людей, которые читают давно уже непопулярного и ничего
не понимавшего в индийских делах немецкого экономиста Маркса. Большего
Степе не требовалось, и уже на следующий день он свел знакомство с худым
интеллигентного вида очкариком, носившим странную для Степиного уха
фамилию Ранадиве.
осечка. Молодой индус, недавно приехавший из Англии, где учился в
Оксфорде, ни слова не понимал по-русски. Правда, такие понятия, как
"Красная Армия", "товарищ Ленин", "коммунизм" и "даешь!" были ясны без
перевода, но результат от горячей речи коммуниста Косухина был
обескураживающим. Товарищ Ранадиве приложил палец к губам, испуганно
оглянулся и произнес также вполне понятное слово "полис". Лишь после
больших трудов Степа смог убедить излишне пугливого выпускника Оксфорда
познакомить страшного посланца Коминтерна с другими "товарищами".
составил краткий англо-русский словарик, куда с помощью Арцеулова внес
такие совершенно необходимые термины как "пролетарская революция",
"экспроприация экспроприаторов", "всеобщее вооружение трудящихся" и даже
"продразверстка". Правда, ехидный Ростислав постарался подобрать наиболее
подходящие эквиваленты для подобного людоедского жаргона, переведя
"продразверстку", как "грабеж", а "пролетарскую революцию" - как "бунт
оборванцев". Наивный Степа, не ведая об очередной буржуйской провокации,
старательно зубрил эти столь необходимые каждому агитатору и столь близкие
его сердцу слова...
шаги, и в комнату вошел капитан. Степа взглянул на него с некоторым
удивлением - вид у Арцеулова был какой-то особенный. Заметив Степин
взгляд, Ростислав усмехнулся и не торопясь достал из внутреннего кармана
пиджака пакет из плотной бумаги.
этому случаю дорогой сигарой. - Это паспорта, господин Косухин. Сегодня я
зарегистрировал их в канцелярии губернатора...
оттуда две книжечки в твердой обложке с обязательными старорежимными
орлами.
гражданином фон Денике. Затем достал сапфир и положил его рядом с
паспортами, рассказав о подарке старого монаха и сообщив, что сей камень
принадлежит исключительно краснопузому Степе.
возвращавшие им свободу книжечки в твердой обложке, то на переливающийся
васильковым светом камень.
раньше не сказал, чердынь-калуга?
Сиббюро! - хмыкнул довольный произведенным эффектом капитан. - Я решил вас
не отвлекать...
давать распоряжения. - Заказываем билеты из этого, как его, Бомбея. Я
узнавал, там пароходов больше всего ходит. Плывем до Марселя, а там в
Париж. Пристрою тебя, интеллигента - и в Ревель...
заказал вам билет. Как раз из Бомбея. Пароход "Маргарита", отходит через
четыре дня.
товарищу Ингвару надо будет заглянуть - попрощаться. А камень покуда,
чердынь-калуга, продавать не будем...
день, но на час позже - в Стамбул.
же сейчас война, в этой Турции! Товарищ Кемаль лупит проклятых
интервентов...
Из Стамбула я поеду в Варну - а оттуда домой...
амнистия, тогда и вернешься. Посиди покуда в Париже, да книжки почитай...
Россию, господин Косухин! Генерал Врангель собирает в Крыму тех, у кого
еще остались совесть и честь! Теперь ясно, краснопузый?
выдохнул: "Сволочь!"
ненависть, а что-то совсем другое. А Косухин уже бушевал:
пролил, да? Да я тебя лучше своей рукой положу, беляка! Чего выдумал!
Степу не обижается, как будто этот чумазый парень имеет законное право
ругать его, словно нашкодившего гимназиста.
же гады, убийцы! Мало им крови! Что, не навоевался, интеллигент?
вязавшееся с предыдущим:
отвернулся к стене.
давалось ему без всякого труда. Он действительно не хотел ссориться
напоследок.
Вражиной был, вражиной и остался! Я думал, что ты хоть сейчас чего-то
понял...
комиссары пытали вас током? Что я должен был понять? Только то, что ваша
банда оказалась еще страшнее, чем все мы думали! И там, в Крыму, мои
товарищи пытаются сделать хоть что-то. А я должен отсиживаться в Париже?
болью. - Понимаешь, Ростислав - вам всем крышка! Всем вам - умным,
образованным, воспитанным - конец! Штык в брюхо, чердынь-калуга - и амба,
в штаб Духонина! Ну, если тебе и всем твоим так не нравится социализм, то
мотайте куда-нибудь в Аргентину. Авось отсидитесь там пару лет, пока
Флинт Эрик
Махров Алексей
Роллинс Джеймс
Беляев Александр
Распопов Дмитрий
Роллинс Джеймс