команду у нас не набирают. Я бы пошел.
окошка, потом сказал врастяжечку и чрезвычайно веско: - Развлекся,
курвеныш? На здоровье. Но и ошибся же ты! Тебе моего трояка ни на
похороны, ни на поминки не хватит... И матери твоей, блядище старой,
икаться не проикаться... Конвоир дернулся было с руганью открывать
дверцу "собачника", но его удержал второй охранник. Он тихо сказал, но в
наступившей вдруг тишине все услышали, и Шестаков под лавкой тоже:
молчал, а раз пообещал... Нехорошо.
как ты в другом месте говорит будешь... Жалельщик... - Спасибо, мужик,
- вновь вмешался Косой,
- Ну, друг, теперь шум какой-нибудь устрой. Хоть песню запойте, "Гоп со
смыком" или там "Солнце исходит и заходит". Давай. И места мне чуток
освободи.
арестованных действительно начали петь разудалыми, хотя и лишенными
мелодичности голосами нечто подходящее, а Власьев опустился на пол,
подставив Шестакову скованные руки.
что никто, кроме владеющих ключом конвоиров, открывать его не станет.
сноровкой, кончиком ножа в скважине, Шестаков разомкнул браслеты.
разноголосицей:
выскользнувший снизу Шестаков.
двери высветилось серым, а темнота была прежняя и непроглядная.
перешел на вполне человеческий язык Косой.
крутой...
скажу...
ухарские слова, песня, к окошку подвинулся уже Шестаков.
сунувшего голову к решетке первого конвоира, - а к человеку. Может, хоть
ты закурить все же дашь? Я опять заплачу... Даже больше.
раскуренную самокрутку. Шестаков принял ее зубами. Глубоко затянулся
дважды, передал Власьеву.
светло уже в отсеке охранников, правильно ли они поймут ситуацию, и
выставил между прутьями ствол "нагана".
кобуры в узкой выгородке с маху не выдернешь. Тесно, и на юлов бриннеров
в те времена вохровцев не учили.
типажу, подлые лкзди обыкновенно бывают и трусливыми, исключения редки,
а второй инстинктивно откинул голову к стенке, уходя с линии
прицеливания, и глупо спросил: - Настоящий? Откуда?
поступления. - Желаешь проверить - прошу.
ехать, подпрыгивая на кочках и моментами пробуксовывая на наледях.
Водитель крутил руль, начкар, наверное, спал.
была открыта, а охранники лежали на полу, придавленные шестью парами
ног.
углу отсека.
телефона.
нужде потребовалось. Он и из кабины не стал выходить. Так и упал на
руль, когда Шестаков рванул на себя дверную ручку и ударил его кулаком в
висок, а Власьев с другой стороны дернул из кабины начкара.
растерянных, ошеломленных переменой судьбы, распоясанных, с вывернутыми
карманами.
Команду вдруг принял не объявивший себя Пантелеевым Власьев, а Шестаков,
упивающийся не столько фактом спасения, как авантюрностью сюжета.
герой популярного кино. Теперь наш верх. Мы уедем, а вы останетесь
здесь. Убивать не будем, мы не злодеи, а вы люди тоже подневольные.
Привяжем к деревьям, и ждите. Когда-нибудь кто и проедет и отпустит.
Одеты вы прилично, не замерзнете. А будут спрашивать - Ленька Пантелеев
вас повязал. Если не сразу вспомнят начальнички - скажите, тот самый, из
Питера, которого так поймать и не сумели, а для понта постороннего
жмурика взамен подсунули. Я все сказал. Прощайте.
по-польски:
на ветер не бросаю. А тем более бог на свете есть, который не фраер и
правду видит. Он что сказал на кресте? Не пройдет и часа, как ты будешь
со мною в царствии небесном. Так я примерно это и пообещал орелику. -
Вор пальцем указал на помертвевшего охранника.
чужие разборки не станет.
и как.
страданий, с детства, и в данном случае вспомнил тоже библейскую
формулу: "Какою мерою меряете, такою и обмерится вам!"
привычно, генетически привычно для уроженца среднерусских мест, упал на
колени.
прости, не буду больше...
малинового морозного рассвета, и было всего-то лет двадцать пять. Пришел
по призыву в конвойные войска в разгар голодных лет и остался
сверхсрочно на сытой и не утомительной, по сравнению с колхозным
бессмысленным трудом, службе.
интеллекта, и надежды на чудесное преображение после пережитого страха
тоже не обещало.
брать на душу? Я сказал, что моего трояка тебе на похороны не хватит?
Так и не потребуется. Жить будешь, милок, долго будешь, ишь какой
гладкий, и мамка твоя с тобой наплачется. Как моя из-за вас, сук
красных, плакала...
добираться, не то, что тебе, и валенки тоже. Казенного ватника и штанов
тебе вполне хватит. - Лицо у вора было удивительно спокойное,
сочувствующее даже. Сложив рядом все снятые охранником дрожащими руками
вещи, он резко толкнул его кулаком в грудь. Парень сделал шаг назад. - А
теперь держи.
перехватил за край цевья, и, словно хоккейной клюшкой, подсек вохровца
под колени. Тот с воплем рухнул на дорогу. Колян подошел к нему и, все
так же зловеще улыбаясь, коротко и страшно ударил его прямо в правый
локтевой сустав.
телогрейки услышал хруст костей. Охранник заорал совсем уже отчаянно.
затыльником приклада, теперь по левому локтю.
испытав желание прекратить расправу, но теперь Власьев удержал его: