гранита да отвесной стене, а еще через мгновение - вмерзшее в лед
сооружение, которое, несмотря на непривычные формы, не могло быть ничем
иным, как кораблем, судном, одним словом - приспособлением для
передвижения по воде. Было в нем нечто от китайской джонки, и от десантной
баржи, и от парохода, плававшего по Миссисипи в середине прошлого века.
на планете развитой цивилизации, пытаясь найти хоть что-нибудь, пригодное
для изучения. Но увы - только исковерканный, разбитый и выгоревший дотла
корпус и свалка металлолома внизу, наводящая на мысль о пропущенном через
мясорубку паровозе.
несчастный случай на транспорте. Пойдем-ка на берег, там тоже что-то
виднеется.
и Лариса молча вцепилась Олегу в руку.
человеческими. Кости лежали и в открытую, и присыпанные снегом, россыпью и
целыми грудами берцовые и бедренные кости, решетки грудных клеток и
выбеленные, как голыши, черепа. Как будто здесь полностью полегла пехотная
дивизия. Сходство с полем боя усиливали несколько обгорелых и проржавевших
железных коробок, разбросанных среди этого могильника.
местах у многих садится голос.
примеру. Подошли, значит, на той коробке, стали высаживаться, а их из
засады, в упор... А может, и наоборот. Эти, допустим, лагерем стояли, а с
реки их из пушек или что там у них... - И вдруг у него перехватило
дыхание. Совсем иными глазами он увидел и оплавленное пятно на скале, и
горелый металл.
кожаный футляр. Принеси.
показалось ей его поручение. Но Олег не обратил внимания на ее реакцию.
Если тут действительно был ядерный взрыв, да не очень давний, за полчаса
они могли схватить такую дозу, что не об этикете сейчас думать, а совсем о
другом. В случае серьезного облучения помочь смогла бы только Ирина с ее
чудодейственным браслетом или друг-пришелец Воронцова. А отсюда до форта
не меньше четырех суток непрерывной гонки самым полным ходом. Вот и
смотри...
крышку футляра.
снизу вверх, закурил.
миновавшего страха, Левашов шел по смертному полю, но не находил ничего,
кроме костей. Ни оружия, ни снаряжения, ничего, что имеют при себе в
походах люди, хоть военные, хоть штатские. И сгоревшие машины - а это были
именно боевые машины, а не грузовые, скажем, контейнеры, тоже ничего не
объясняли. Размером с тяжелый танк, но ниже и шире, они пострадали
настолько, что невозможно было понять даже способ их передвижения. Горела
не только органика, горел и металл, застывая по бортам тяжелыми каплями.
даже пуговицы никакой не валяется! - злился Олег.
величайших сражений почти ничего, кроме костей, не оставалось. Живые все
подбирали подчистую. Даже на Куликовом поле нашли не больше десятка мечей
и шлемов...
ниже, остановились на ночевку.
в моторном отсеке, на плоском кожухе двигателя, покрытом толстым
поролоновым чехлом. Но сейчас Лариса не могла уснуть Чернота ночи вплотную
обступила машину, заглядывала в панорамные окна, и ей казалось, что тени,
еще более черные, чем ночь, скользят за тонкими алюминиевыми бортами,
приникают к стеклам, шуршат и поскрипывают жестким снегом. А закрывая
глаза, она вновь и вновь видела безбрежное поле скелетов.
что-то, от боли шумно втянула воздух. Он протянул руку, включил плафон.
проеме двери и щурилась от внезапно вспыхнувшего света.
В отсеке было тепло, тихонько гудел вентилятор электропечки, и он
обходился без спального мешка.
его губы.
слова...
отставив руку с пистолетом, готовый к чему угодно, даже если бы на него
кинулся из-под складок оболочки гигантский паук с брызжущими ядом
челюстями.
тяжелой, похожей на прорезиненный брезент ткани. Добрался до расколотой
ударом гондолы с выбитыми стеклами и увидел наконец не чудовище и не
разумную плесень, а совершенно обычных людей в желтых комбинезонах. Один
был безусловно мертв, потому что четырнадцатимиллиметровая пуля попала ему
в живот, а второй шевелился и в беспамятстве мычал.
это почти не взволновало. Его душевному равновесию способствовало пятно
обожженной и даже, похоже, закипевшей от невероятного жара почвы в
полусотне метров отсюда. Отчетливо тянуло горячим смрадным дымом. Еще чуть
- и была бы ему самому там могила. Да и стрелял он не персонально в этого
вот неудачника, а так, по направлению цели.
Кроме ссадин на лице, никаких увечий не обнаружил. Скорее всего, должен
жить. Присев на лобовой лист транспортера, Берестин стал ждать.
сопровождается конфликтами и столкновениями. А где же ефремовское братство
цивилизаций? Неужто и оно такая же прекрасная, но, увы, абстрактная мечта,
как и стремление пролетариев всех стран к мировой революции?.. Но факт
есть факт: валгалльские аборигены, увидев впервые в жизни посланца Земли -
тут же его бомбой. Впрочем, раз бомбы у них наготове, значит, есть в кого
их кидать? Весело они тут живут...
другой рукой потрогал голову.
естественно, негативной реакции, и пистолет был у него наготове, но пилот
повел себя совершенно нестандартно. Вскочив на ноги, он начал что-то
быстро говорить, энергично жестикулируя и показывая то на транспортер, то
на Берестина. Язык жестов был у него развит даже лучше, чем у сицилийцев,
не только один показался Алексею более-менее понятным - когда
воздухоплаватель приложил большие пальцы к вискам и зашевелил остальными,
отставленными в стороны.
начал бомбы кидать?
и развел руками.
произнес фразу явно на другом языке.
Берестин. Но то, что потерпевший туземец не кидался на него врукопашную и
вообще - не выглядел настроенным враждебно, сильно обнадеживало. Правда,
бдительности Алексей не терял. Мало ли какие у них обычаи.
собирался видеть в Берестине врага. Поняв, что речевой контакт не
налаживается, валгаллец замолчал, подошел к транспортеру вплотную,
потрогал броню, обошел вокруг, с интересом присел перед гусеницей.
Обернулся к Алексею и что-то спросил.
взаимопонимание в принципе возможно. Абориген сопроводил свои слова
"движениями рук вправо-влево. Надеясь, что понял правильно, Алексей ногами
вперед нырнул в люк, нажал кнопку стартера. Из трубы с грохотом ударил
столб синего дыма, и пилот невольно сделал шаг назад.
повороты, переключился на задний ход и вернулся на место. Заглушил дизель
и вылез.
тирадой.
Черепнин Владимир
Пехов Алексей
Роллинс Джеймс
Самойлова Елена
Корнев Павел
Белогорский Евгений