Чтение 60–й страницы книги ~Холодные берега~

-- Что в этой книге? -- резко спросил я. Сестра-настоятельница
вздрогнула.

-- Я не говорил! -- быстро произнес Марк.

-- Что в ней? -- повторил я. -- Святая сестра, ты к Господу ближе,
тебе за себя решать легче. Но если хочешь меня переубедить...

Хелен по-прежнему разминала пальцы на здоровой руке, чертила ими в
воздухе, и я вдруг резко, будто холодной волной окатило, понял -- ее-то
уж точно не переубедить.

А я... неужели я готов отказаться от поимки Марка, и вместо того --
помогать ему?

Что это со мной?

-- Книга, которая попала к Маркусу... -- сказала Луиза, и прозвучало
это совершенно однозначно: не мальчик нашел книгу, а та позволила ему
себя найти, -- написана рукой Сестры.

У меня морозом спину свело, а к лицу кровь прихлынула. Не может
быть...

Или может?

Летунья вздохнула -- в тишине вздох прозвучал слишком отчетливо,
чтобы его игнорировать.

-- Добрая сестра наша... я всем сердцем радуюсь столь чудесной
находке. Любой гражданин Державы готов поздравить принца Маркуса и
вознести молитву за его здравие. Но... добрая сестра... я не могу
понять, к чему было скрывать эту божественную книгу. И более того...

Хелен на миг замолчала:

-- Я считаю, что принц Маркус действительно виновен, если посмел
скрыть от святой Церкви и Дома драгоценную реликвию.

Ко мне вернулось самообладание. Хелен была права, безусловно права.

-- Маркус... -- сестра Луиза посмотрела на мальчика. -- Покажи им
книгу, дитя..

Это было даже слишком просто!

Немыслимо легко.

То, за чем гонялась вся Держава, что пытались вытрясти святые
паладины и сам Владетель!

Марк медленно приподнялся. Бросил на Хелен быстрый настороженный
взгляд -- и потянулся в Холод. Я видел, что летунья впилась в него
напряженным взглядом, явно пытаясь уследить, понять, запомнить Слово. А
я даже не пытался. Куда мне, дураку, до высшей мудрости.

Дохнуло ледяным ветром, расступилось Ничто, повинуясь Божьему Слову.
И в руках Марка, затравленного паренька, безмерно нелепого сейчас в
женской одежде, никому не нужного младшего принца, оказался маленький
томик в темной коже.

Книга, самой Сестрой писаная!

Той, что Искупителю вровень стала, и не по веленью Господа, что себе
приемного сына среди людей пять тысяч лет выбирал, а исключительно
собственными достоинствами и добродетелями.

Самой Сестрой...

Покровительницей грешников, заступницей униженных...

Я и не заметил как встал, протянул руку -- и наткнулся на бешеный
взгляд Марка.

-- Стой... -- прошептал младший принц, и я понял: сейчас уберет книгу
обратно на Слово.

-- Не надо, -- быстро сказал я. -- Покажи, хоть издали. Дай на почерк
Сестры глянуть! Прочти, хоть слово, хоть два! Марк!

Наверное, в моем взгляде было слишком много мольбы -- Марк чуть
остыл. Осторожно поднял томик, раскрыл -- страницы были из желтоватого,
плотного пергамента, чернила ничуть не выцвели, и строки, на незнакомом
языке написанные, были отчетливыми.

-- Я бы не сказала, что этой книге почти две тысячи лет, -- сказала
Хелен. Она оставалась в кресле, не сделала даже попытки подойти.

-- Ее хранили на Слове, -- спокойно ответил Марк. -- Тут есть записи,
в конце. Каждый, кто берег ее, оставлял свое имя. От отца к сыну, больше
полутора тысяч лет, почти без перерывов. Тридцать пять имен. Последний
хранитель не нашел, кому передать святую книгу... и спрятал ее среди
манускриптов.

-- Ты хочешь сказать, что это почерк Сестры?

Хелен то ли не верила до конца, то ли просто тянула время, не решив
еще, что делать.

-- Нет, -- мальчик покачал головой. -- Сестра не знала грамоты. Она
рассказывала, а брат Фома и брат Петр писали.

Я осторожно скосил глаза на сестру Луизу. Неужели она верит? Неужели
не сложит сейчас руки в святом столбе или святой лодочке? Не одернет
мальчика...

-- Он говорит правду, -- сказала настоятельница.

-- Сестра-настоятельница, принц Маркус... -- Хелен поднялась из
кресла, склонила голову. -- Я верю вашим словам. Но если это и впрямь
откровения Сестры Марии... двумя раскаявшимися апостолами записанные...
наш долг немедленно вручить их Пасынку Божьему, и скромно удалиться.
Владеть этой книгой -- гордыня и грех! Не нашим рукам ее касаться. Вы
согласны, сестра?

Сестра Луиза молчала.

-- А что ты скажешь, Маркус? -- ласково спросила Хелен. -- Я ведь все
понимаю. В моем замке хранятся мощи святого Яна Пражского... я знаю этот
трепет... Прикоснутся к святыне...

Ее голос был так мягок и одновременно тверд, что Марк отвел глаза.

-- Ты почувствовал себя в ответе за святую книгу, за бесценное
сокровище, что оказалось погребенным в библиотеке... ты решил хранить
ее... но зачем? Мальчик, ты добрый слуга Господа, и положение твое
предписывает тебе быть в рядах самых ярых защитников веры... Так зачем
же ты уподобляешься тем, кто извращает веру? Зачем впадаешь в ересь и
скрываешь от взглядов людских святое писание Сестры и апостолов?

Летунья подошла к Марку, положила руку ему на плечо. Парнишка отвел
книгу в сторону, сразу напрягся как пружина, но Хелен вроде не
собиралась выдирать из его рук святыню.

-- Маркус, у меня планёр. Летим в Версаль. Решим по дороге, что
объяснить Владетелю... повинную голову меч не сечет. И твоему бедному
другу Ильмару облегчение... -- взгляд на меня, и едва заметный взмах
бровей. -- И мне, которую угораздило тебе на пути попасться. И сестру
Луизу, -- вежливый кивок, -- от большой беды избавишь. Неужели ты решил,
что Владетель накажет тебя, если вернуть книгу?

-- Сестра моя, ты не веришь, -- Луиза еще сидела, прямая как палка,
вся закостеневшая. Но взгляд ее наливался огнем: -- Графиня Хелен, ты
слишком много провела в небе, чтобы преисполнится почтения к святыне.
Тогда хотя бы подумай своей хорошенькой головкой! Девятнадцать веков эту
книгу прячут! И не варвары, не язычники, не одержимые гордыней безумцы!

Настоятельница поднялась во весь свой немалый рост, простерла к Хелен
руку:

-- Сейчас ты сама впадаешь в грех, который приписываешь мальчику!
Рискуешь судить о поступках Сестры и Раскаявшихся апостолов! Опомнись!

Хелен подалась ей навстречу. Ее голос взвился:

-- Да? Неужели? Святая сестра, я видела много чудесных реликвий! Пила
из колодца, что Сестра в пустыне вырыла, чтобы Искупителю воду принести!
Частицу святого столба трогала! Писания подлинные видела! Рубища
Искупителя касалась! Я все понимаю! Если эта книга и впрямь Сестрой
надиктована...

Она вдруг замолчала.

-- Почему ее прятали, графиня Хелен? -- настоятельница покачала
головой. -- Подумай. Хорошенько подумай! Евангелие сквозь века пронесли,
писания апостолов к нам дошли, а эту книгу -- скрыли! Ее первым
хранителем апостол Петр был!

-- Говори, сестра, -- Хелен кивнула. -- Если я не права -- покаюсь!
Но в неведении не держи! Пока все, что вижу -- гордыня и преступление. И
эта книга...

Луиза и Марк переглянулись. Миг -- и книга скрылась, исчезла в
Холоде. Хелен осеклась. Махнула рукой, будто смиряясь с безнадежностью
спора, и отошла к окну.

-- Они должны знать, -- сказал Марк. -- А то не помогут.

-- Ильмар тоже? -- настоятельница спрашивала обо мне с явным
сомнением.

-- На нем грехов смертных нет, а раскаянье все прочее очистит, --
Марк глянул на меня, кивнул: -- Скажи, сестра. Или я скажу. Искупитель
всех прощать велел, Сестра людей на злых и добрых не делила.

Сестра Луиза кивнула, осенила себя святым столбом. Заговорила, и в
голосе мелькнули неуверенные нотки:

-- Граф Ильмар. Графиня Хелен. От имени Сестры прошу вас... помочь.
Оставить прежние мысли и помочь!

-- В чем? Святыню от людей скрыть?

-- Когда Маркус пришел в монастырь... переодетый девочкой,
затравленный... -- ее глаза опять на миг потеплели, -- я укрыла бы его в
любом случае. Долг мой спасать и безвинных и виноватых. Но когда я
узнала правду...

-- Тогда дай и нам узнать.

-- Я скажу, -- Марк сделал жест, словно умоляя Луизу помолчать. Видно
той не хотелось, очень не хотелось хоть чем-то с нами делиться. Но она
не ослушалась. -- Ильмар, Хелен... в этой книге -- Слово.

-- Какое слово? -- не поняла летунья.

-- Изначальное. То, которому Искупитель Сестру учил. Первое Слово,
что в начале всего было.

Меня забила дрожь.

Хелен побелела как полотно.