голова вдруг упала на пол, как мячик подскочила три-четыре раза и замерла
у ног Ивана.
Она снова подкатилась и прогундосила:
поймал голову и возложил ее на плечи безголовому дотоле, но стоявшему по
стойке смлрно Гряху.
веришь, лягушонок?
юности, вспомнить наши славные проделки, вот это да! Впрочем, я надеюсь,
что меня прихватят с собою, я все сделаю для того, чтобы они не забыли
меня! Я их и спрашивать не стану, я сам распоряжусь собою!
вас может не взять?
Образины:
это те, кто и есть Система! Ты еще узнаешь о них! Я тоже был таким, был!
Не веришь?! Впрочем, откуда тебе знать! Меня отправили на отдых. Здесь
хорошо отдыхать и развлекаться... Но Эра Предначертаний заканчивается.
Скоро наступит Эра Выполнения Предначертанного! Да, грядет Великое
Переселение! Только так сможет спасти себя миллионнолетняя дряхлая, да-да,
дряхлая цивилизация. И ежеле тебе не укажут ДО тех пор, где находится
форточка, ты никогда не покинешь Системы...
лягушатами, форточками, и какие-то дикие, больше подходящие для
первобытных народов названия всяких там эр, годов, месяцев, вспомнился
четырехрукий, вспомнился Невидимый и также не существующий
доброжелатель... все вспомнилось, но связаться в единое, сложиться в целое
не смогло!
незаклонированными, таких еще много! Но кончается тринадцатитысячелетний
цикл Воздаяния Добродетелям! И придется всем браться за дело, - всем! Зал
Блаженства доступен каждому. Но не каждый пойдет первым туда...
даже не поглядел на них, что возьмешь с неживых! Он только поморщился, да
сплюнул кровью на пол.
за то, что я и без того открыл тебе множество секретов, меня могут
рассеять! Понял ты это или нет?! Ведь ежели ты уйдешь отсюда, уползешь на
своих собственных слизнячьих ножках, со своей собственной памятью, меня
могут и к ответу призвать! Скажут, ну что, старина, доигрался!
допрыгался?! Скажут, распустил розовые Слюни?! И впрямь, стыдно,
расчувствовался, повстречав на тропинке в садике слизня ничтожного,
залюбовался, молодость вспомнил! Вместо того, чтобы раздавить да пройти
себе тропиночной мимо! Нет, не одобрят этого и не поймут, лягушонок! И
никакие старые заслуги в расчет не возьмут, так-то!
Хотя бы пока не забивай. Вот выживешь коли, тогда, глядишь, и разберешься!
А сейчас все, пора. И так я с тобою заигрался, лягушонок, потешил
старость. Ну да ладно, пока! До встречи!
словно слепленный из песка. Налетевший невесть откуда сильный ветер смел с
хрустального куба комья слипшихся песчинок, невесомый прах, пыльцу и
какие-то черные гнутые штуковинки, наверное, коготки.
а парил над каменным холодным полом.
- и ему стало совсем плохо. Никаких киберов-хар-харян не было! Не было и в
помине! По бокам от него, удерживая в руках концы тяжеленной железной
цепи, стояли две стройные высокие женщины. Иван не верил глазам своим-одна
была русоволосой его подругой по несчастьям в этом мире, Ланой, другая...
другая словно вынырнула из царства мертвых, не иначе, - это была его
погибшая в Пространстве жена, его Света!
Не пожалеешь!
они еще более мертвы, чем киберы-все эти хмаги, хмыги, хряги, гряхи и
прочая нечисть. Но как заставить глаза не видеть?! Как отпихнуться от
того, что рядом, что можно пощупать, взять в руки... Он дернул конец цепи,
которую держала Света, на себя. И почувствовал прикосновение живого
теплого тела.
раз взглянул поочередно на обеих. И остолбенел - только что у каждой было
свое лицо, каждая имела неуловимые и вполне осязаемые только ей присущие
черты, и вдруг лица их стали сходны как у близнецов. Ивану показалось, что
он видел эти лица, точнее, это одно лицо! И видел совсем недавно. Он
ухватил женщин за руки, встряхнул их. И заорал, но не им, а обращаясь
вверх, задирая голову к сводам:
погребе. Висел вниз головою. На цепях! Он слышал их легонькое
позвякивание. От пола несло гнилью. Из угла из тьмы доносился приглушенный
храп. Кто мог храпеть в его темнице, Иван не знал.
вырываться и тратить силы не стоило.
сопение. Кто-то осторожно подполз к Ивану и прослюнил на ухо:
Моя - тут плохо!
звероноид принялся обжирать с него, висящего на цепях и беззащитного,
мясо. И все же он грозно и даже злобно сказал, почти прорычал:
карашо!
И отошел на два шага.
его родился план-пугающе простой, но единственно выполнимый в этой
обстановке. Надо было лишь удостовериться, на месте ли превращатель. Но
как?
Моя помирай тут! Моя тут не карашо!
опомнился, ведь не поймет же гадрианин! И перешел на более толковый: -
Твояполезай на моя! Твоя кусай пятка!
не кусай люди!
выполнять свое обещание, как отправит домой гадрианина, которого вместе с
ним, а если уж говорить прямо, по его вине, перебросило в этот мир. Но с
этим потом можно будет разбираться, сейчас надо выпутываться. И он зашипел
на облезлого змеем, с театральной какой-то показной злобой, зная повадки
звероноидов, зная, что они уважают именно такой тон:
лопоча извиняющимся тоном, вскарабкался по Ивану наверх, чуть ли не к
самому крюку. И осторожно куснул за пятку.
подделываясь под облезлого.
Иван терпел: А потом принялся кричать, ругаться, скрипеть зубами. Но
звероноид свое дело знал неплохо - не прошло и минуты, как они оба рухнули
вниз, на грязный и сырой пол. Звероноид сразу же испуганно отполз в угол.
А Иван сидел с выпученными от боли глазами. Ни черта он не соображал в эту
минуту. А сверху на него, с цепей, с железных колец, еще капало что-то - и
это была его собственная кровь.
на него напал аппетит, приходящий, как известно, во время еды.
Земляной Андрей
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Гюго Виктор
Никитин Юрий