такой, вы подумайте, ах ты, ей-богу! Ну, что вы, Матвей Аполлонович,
как вы могли сомневаться, я от чистого сердца! Да не так уж сильно
повлиял Кривошеин на защите, как вам рассказали, там посерьезней его
специалисты были, и одобряли многие, а он, известно, завидовал, ну и,
конечно, порекомендовали доработать, ничего особенного, скоро снова
буду представлять... Ну, впрочем, если у вас ко мне есть недоверие, то
смотрите все сами, мое дело сказать, а там... Всего вам доброго!
Кривошеин!
Очень просто, по своей же статистике удачных и неудачных опытов. Наука
наукой, методика методикой, но с первого раза никогда как следует не
получается - закон старый. А ошибка в этом опыте - не испорченный
образец.
этому делу. Такая у меня специальность - как у Феди Загребняка
криотронные пленки. Но могу и не лезть, никто не заставит... Смешно:
просто из-за неудачно сложившейся специальности погружаться в эту
сомнительную среду, которая запросто растворяет живые организмы!
спокойно и для себя. И будет хорошо.
жизнь придется оправдывать свое отступление тем, что все люди такие,
не лучше тебя, а еще хуже, все живут только для себя. И придется
поскорее избавиться от всех надежд и мечтаний о лучшем, чтобы не
напоминали они тебе: ты продал! Ты продал и не вправе ждать от людей
ничего хорошего.
два ноль-ноль заступил..
Час-полтора поскучать вам еще придется, потом снимут - обещаю. Ключи я
возьму с собой, так надежнее. Никого сюда не пускайте!
поднимающийся над зеленью серый в полосах стекла параллелепипед нового
корпуса. Аркадию Аркадьевичу никогда не надоедало любоваться этим
пейзажем. По утрам это помогало ему прогнать неврастению, прибавляло
сил. Но сегодня, взглянув в окно, он только кисло поморщился и
отвернулся.
"Э! - допытался отмахнуться Азаров. - Когда кто-то умирает, чувствуешь
себя виноватым уже оттого, что остался жив. Особенно если покойник
моложе тебя. А одиночество в науке естественно и привычно для каждого
творческого работника. Каждый из нас знает все ни о чем - и каждый
свое. Понять друг друга трудно. Поэтому мы часто заменяем
взаимопонимание молчаливым согласием не вникать в дела других... Но
что же знал он? Что делал он?"
ковру, распространяя запах одеколона.
голову, что могут истолковать, будто он сводил счеты с Кривошеиным
из-за диссертации, будто травил его и тем способствовал его смерти.
"Известно, когда человек погиб, всегда виноватого ищут. А у нас могут,
у нас народ такой..." - затравленно думал доцент. Он еще не звал
точно: чего и кого именно ему нужно бояться, но бояться надо было,
чтобы не дать маху.
Аркадьевич, относительно происшествия с Кривошеиным, чтобы, значит,
все у нас относительно него... и этого происшествия было оформлено как
полагается. Здесь всего два пункта: относительно комиссии и
относительно прикрытия лаборатории, ознакомьтесь, пожалуйста, Аркадий
Аркадьевич, если вы не возражаете...
академиком лист бумаги с машинописным текстом.
происшествия я записал товарища Безмерного, инженера во технике
безопасности, ему по штату такими делам положено заниматься, хе-хе...
Ипполита Илларионовича Вольтампернова - как специалиста по электронной
технике, Аглаю Митрофановну Гаражу - как члена месткома по охране
труда, Людмилу Ивановну из канцелярии в качестве технического
секретаря комиссии... ну, и сам возглавлю, если вы, Аркадий
Аркадьевич, не будете возражать, возьму на себя и эту обузу, хе-хе! -
он осторожно взглянул на академика.
Доцент был, как всегда, тщательно выбрит и отутюжен, тонкий алый
галстук струился по накрахмаленной рубашке, как кровь из перерезанного
воротником горла, но почему-то и вид, и хорошо поставленный голос
Гарри Харитоновича внушали академику глухое отвращение. "Этот легкий
трепет передо мной... эта нарочитая унтер-офицерская
придурковатость... Ведь понятен ты, Гарри Харитонович, насквозь
понятен! Может, именно потому я и держу его при себе, что он понятен?
Потому что от него нельзя ждать ничего неожиданного и великого? Потому
что цели его ясны? Когда цели функциональной системы понятны, ее
поведение в тысячи раз легче предвидеть, чем когда цели неизвестны, -
есть такое положение в системологии... Или мне просто нравится
ежедневно осознавать себя в сравнении с ним? Может быть, именно от
этого и возникает одиночество, что окружаем себя людьми, над которыми
легко возвыситься?"
в лаборатории новых систем на время работы комиссии... Ну, а после
комиссии уж будет ясно, как нам с этой лабораторией решить дальше:
расформировать или придать другому отделу какому-нибудь...
- невесело усмехнулся Азаров. - Некому там теперь работать. И
расформировывать некого... - В памяти снова вырисовался труп
Кривошеина с выкаченными глазами и скорбным оскалом. Академик
помассировал пальцами виски, вздохнул. - Впрочем, я в принципе
принимаю вашу идею о комиссии. Только состав ее следует несколько
откорректировать, - он придвинул к себе листик, раскрыл авторучку. -
Ипполита Илларионовича можно оставить, инженера по технике
безопасности тоже, технический секретарь тоже нужен. А прочих не надо.
Возглавлю комиссию я сам, возьму, как вы выразились, на себя эту
обузу, чтоб вас не утруждать. Хочу как следует разобраться, что делал
Кривошеин.
"Отстраняет!" Сейчас он боялся и ненавидел мертвого Кривошеина больше,
чем живого.
склонил голову к плечу. - Хлопот теперь сколько! Ах, Аркадий
Аркадьевич, разве я не вижу, как вы переживаете, разве я не понимаю!
Но стоит ли вам самим отвлекаться, расстраиваться... Это же по всему
городу пойдет, будут говорить, что в Институте системологии у Азарова
опять... и что он-де стремится это дело смазать - вы же знаете, какой
народ теперь пошел. Ах, этот Кривошеин, этот Валентин Васильевич! Я ли
не говорил вам, Аркадий Аркадьевич, я ли не предсказывал, что от него
никакой пользы, кроме вреда и неприятностей, не будет! Не надо было
вам, Аркадий Аркадьевич, поддерживать его тему...
- будто снова возвращалась неврастения - привычное безнадежное
оцепенение. Подобная одурь всегда одолевала его при продолжительном
разговоре с Хилобоком и заставляла его соглашаться с ним. Сейчас же в
голове академика вертелась странная мысль, что наибольшего умственного
усилия требуют, пожалуй, не математические исследования, а умение
противостоять такой болтовне.
одна мысль. - Выгнать прочь из института, и все. В конце концов это
унизительно... Да, но за что? Со своими обязанностями он справляется,
имеет 18 печатных трудов, десять лет научного стажа, прошел по
конкурсу (правда, другой кандидатуры не было) - не к чему придраться!
Березин Федор
Контровский Владимир
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Влодавец Леонид
Пехов Алексей