снарядами водолеты и пригрозили, что открывают военные действия.
населенных пунктов. Не было у нас объектов, более засекреченных, чем эти
базы. Если бы враг дознался о количестве размещенных на них водолетов,
если бы он хотя бы отдаленно представил себе, какой уже создан воздушный
флот и как он непрестанно умножается, рухнули бы наши надежды на скорую
победу. Ни одна база не имела ни номера, ни названия; люди, призванные
туда служить, теряли право переписки с родными, встреч с посторонними
людьми, ни телефонные, ни телеграфные линии на базы не шли. Территория
окружалась частоколом непроходимых и непролазных насаждений, и в гуще
кустов таились датчики Прищепы, фиксировавшие каждого, кто приближался -
отдельно человека, отдельно зверя. Прищепа по передатчику, настроенному на
его индивидуальное излучение, принимал информацию с баз и передавал в
штаб. Ни перехватить такие передачи, ни скопировать передатчики - каждый
выпускался лишь в двух экземплярах - ни практически, ни теоретически было
невозможно, как невозможно полностью, до каждой клетки, скопировать
человека, как невозможна пока и задача проще - повторить на своем живом
пальце линии пальца другого человека.
сильных, проверенных на выносливость, на быстроту реакций, даже на
смелость и самоотверженность - и для таких испытаний имелись тесты. Эти
ребята были элитой нашей военной молодежи. И вот на крупной водолетной
базе они арестовали своих командиров, захватили водолеты и готовятся к
каким-то военным действиям. Поверить в это было невозможно!
волнение, - в водолете рассказывал мне Прищепа то, о чем раньше
информировал Гамова. - Сообщил, что идет выяснить причины смуты. Часа два
никаких сообщений, затем торопливое: "За мной гонятся, командиры
арестованы, склады взломаны, водолеты захвачены, готовятся к военным
действиям..." И связь прервалась. Очевидно, связного арестовали.
о том, что у ребят скверное настроение?
Еще передал, что всех взволновало вторжение в Кондук. Но он не нашел
ничего предосудительного в высказываниях.
услышать горячие разговоры - и не установить, по какому случаю горячатся,
что волнует! Никудышные у вас сотрудники!
двухэтажных казарм. Всего казарм, уходящих в глубину леса, было шесть. С
востока базу защищали горы, со всех остальных сторон - леса. Где-то в
чащобе высоких деревьев таились и склады с боеприпасами, и подземные
ангары на сто двадцать водолетов - такова была мощность этой базы, уже
полностью укомплектованной - по первому же приказу можно поднять все
машины в бой.
у одного я не заметил ни почтительности, ни простой приветливости. От нас
не ожидали одобрения и нам не обещали доброго приема.
слишком много. Кто зачинщики бунта, выходите вперед.
поговорить страшитесь?
немедленно освободите арестованных командиров и доставьте их сюда. -
Зачинщики переглянулись, в толпе пронесся угрожающий шепот. Гамов возвысил
голос: - Вы и мне отказываетесь подчиниться?
превращалась во что-то похожее на строй. Водолетчики не вытянулись в ряд,
не разместились по ранжиру, но каждый - кто позади, кто спереди - старался
стать плечом к плечу с другим. Все это совершалось в полном молчании, они,
видимо, поняли, что держались не по-военному, и теперь старались
выправиться. Гамов повернулся к ним спиной и сказал мне:
дисциплины, и хотят хоть внешне показать, что те их чему-то научили.
арест. Не командиры, а кислое тесто. Я посоветую Пеано всех отозвать в
столицу, а там разжаловать и отдать под суд.
думаете ли, что в столице не заинтересуются, что это за новые офицеры и за
какие провины их отдают под суд? Разведка врага не ограничивается одним
Войтюком, Семипалов.
затеяли бунт, нельзя выносить решений.
отдали по форме честь. Гамов только кивнул им, а я и Прищепа тоже отдали
честь. Явное неуважение Гамова подействовало на командиров, все опустили
головы. Четверо зачинщиков воротились к своим, теперь это был настоящий
строй, к такому и старые служаки не могли бы придраться. В рядах, как
волна, пробежал шепот и замер, когда Гамов вдруг стал прохаживаться перед
строем.
Гамов всматривался в водолетчиков, словно хотел запомнить каждое лицо, на
освобожденных офицеров не бросил и взгляда, словно их не существовало.
Потом, встав перед серединой строя, намеренно негромко заговорил:
боевым вылетам... теперь докладывайте - почему? Считалось - лучшая летная
часть, знатоки воздушных машин, будущие герои. А вы?.. Отвечайте!
тянулся, отталкивал соседей, чтобы быть слышней. Молчащий строй мгновенно
превратился в орущую толпу.
направо, побежал глазами назад - до крайнего левого. Потом поднял руку. И
почти так же мгновенно, как раздались крики, установилась каменная тишина.
Я видел, что пилоты даже дыхание задерживают, чтобы отчетливо слышать
Гамова.
признаются в соучастии... Никто не отстраняется... Заговорщики! Но все же
у меня два уха, а не полтысячи - по паре на каждого, чтобы слышать только
его. Иван Кордобин! Выходи и говори за всех.
зачинщиков тоже были хорошие ораторы, но что Иван Кордобин умеет зажигать
товарищей сильным словом, стало ясно сразу. Он не кричал, не нажимал на
выигрышные слова - просто говорил, как если бы раскрывал душу товарищу. И
я, вникая в признания и сетования Кордобина, отмечал про себя, как жадно
его слушает вся толпа, как одним молчаливым вниманием подтверждает и
усиливает все, что он говорил. Он точно высказывался интегральным голосом
всех.
без объяснения, куда и зачем, наполнило гордостью то, что они определены в
водолетчики и что им вручаются самые совершенные воздушные машины, какие
знает сегодня мир. И как они зимние месяцы осваивали технику, изучали
летное искусство, наизусть заучивали инструкции, не только старались
хорошо отвечать на экзаменах, но и сами экзаменовали друг друга, в
казармах даже после отбоя всюду слышался шепот: "Ты спроси меня, а потом я
тебя спрошу, ну, давай". И спрашивали, и отвечали, и снова спрашивали.
Одна была мысль: скоро весна, их отряд перебросят в самый горячий район,
там они докажут, что не напрасно они с таким рвением осваивали науку
воздушной войны.
отрабатываем давно отработанные приемы. Враги крушат оборону, армии тяжко,
а мы, способные разнести любого врага, опять отсиживаемся и отлеживаемся.
Враг подвел метеогенераторы к нашим границам, заливает наши поля, гибнет
урожай, а мы бездействуем, хотя одним хорошим налетом могли бы уничтожить
все метеогенераторные станции кортезов! Нет, говорят нам, нельзя,
отдыхайте, насыщайтесь завтраками и обедами, вас кормят по усиленной
норме, надо этим пользоваться. Наконец сверкнул просвет. Какую-то
Доставалов Александр
Каменистый Артем
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Доценко Виктор