Машалла! - добавил мулла.
порошенных снегом дозорных, после долгих уговоров, пропустили сотника в
юрту. Позади костра из сосновых веток, на ковре из барсовых шкур, сидел
светлейший сын Священного Правителя. Налево от хана тесно прижались друг
к другу шесть тысячников, У каждого в руке была круглая деревянная чаш-
ка. Слуга-монгол, без сапог, в войлочных чулках, стоял на ковре близ
бурдюка, подвешенного на крюке, и подливал ковшиком крепкую арзу в дере-
вянные чашки. Тюляб-Бирген скромно выжидал, сняв меховой колпак и пове-
сив на шею пояс - знак того, что он всецело отдает себя на волю вечного
синего неба. Кюлькан, желая показать свое величие, продолжал беседу. На-
конец он заметил безмолвного просителя:
Проходи сюда к нам.
брошусь в бой и отдамся мечам урусутов. Если я не способен сам проложить
себе дорогу доблести, то лучше мне умереть.
опытный полководец Чингиз-хана.- Ты молод, но в рассказах у наших кост-
ров уже отмечен как отчаянный рубака и лихой разведчик. Продолжай нача-
тый путь! Добивайся новой славы!
чет, хотя сам еще не умеет поднять правильно меч и отрубить одним взма-
хом голову врага.
урусутскими всадниками выезжает молодой урус на украденном у меня гнедом
коне. Мое сердце не может перенести этого...
кинс? Поймай дерзкого да изруби.
о чем я хочу просить.
охоту на этого дерзкого урусута... Надо захватить живьем коня и ездока.
Даю тебе сорок всадников на лучших моих конях. Ты расставишь их вдоль
реки по четыре человека через каждые триста шагов. Как только урусут вы-
едет из BOpui, сотня моих всадников врежется в то.шу урусутов, расколе)
их и отгонит молодого щенка в сторону. Охотники погонятся за мальчишкой,
готовя арканы. Все время будет прибавляться новая четверка всадников на
свежих конях. Самый лучший конь не выдержит такой скачки. И мы захватим
арканами усталого коня...
прикладывать к его спине раскаленные угли, чтобы он говорил правду. Для
этой веселой охогы я дам тебе лучшего коня.
ча. Он остался рассыльным при князе, оценившем юношу за точность и быст-
роту.
тя бы пришлось спуститься в пылающее пекло, да еще прихватит ротозея
чертенка.
его из татарского плена. Торопка и холил, и лелеял его, и кормил его из
рук хлебом, и, сам часто голодая, отдавал коню последнюю корку. Доста-
вать в Коломне хлеб и сено становилось все труднее, и конь стал худеть.
Жители берегли и прятали хлеб, не зная, сколько времени продолжится оса-
да. Народу в городе набилось много, после того как съехались сбеги из
окрестных погостов. Уже начали есть конину.
задачу, самое трудное поручение, лишь бы выйти из города. Седло его коня
и сбруя были всегда в исправности, кожаные переметные сумы полны ячменя
для дороги и плотно прихвачены ремнями, чтобы не свалились при скачке.
Доставать среды было легко: каждый день они летели в крепость из мон-
гольского лагеря, сбивая на стенах воинов.
коня. Сперва это казалось невозможным: монгольский лук, сделанный из
черных рогов горного козла, был очень тугой. Торопка мог натянуть его
только до половины стрелы, которая летела вяло и скоро валилась на зем-
лю. Монголы же не натягивали лук, а держали тетиву у подбородка и сразу
выпрямляли всю левую руку. Коснувшись тетивой правого уха, они пускали
стрелу, которая летела с визгом, готовая пробить любую цель. Постепенно
Торопка добился такой же сноровки.
ги, завернутый в красную тряпицу:
тебе важное дело. Завтра мы неожиданно ударим на татар. Будет горячая
сеча. Татары не заметят, если во время схватки ты бросишься через реку в
сторону соснового леса. Там охотничьими тропами попытайся уйти на север.
Князь Всеволод извещает в этой грамоте своего отца, великого князя Геор-
гия Всеволодовича, как тяжело идет у нас защита города, и просит его о
помощи. Татарва к Коломне валом валит и скоро нас задавит. Ты дорогу
держи на Киржач, Ростов и Углич. Туда еще татары не дошли и проезд сво-
боден. Месяц, два мы выдержим. Но если к тому времени великий князь не
поспеет, все мы до единого здесь поляжем, и спасения нам нет. На тебя
надежда, что ты доспеешь, найдешь великого князя и с его дружиной вер-
нешься к нам на выручку.
заполнили узкую улицу, ведущую к городским воротам.
Этим отрокам тоже был дан наказ: в темноте пробиваться через татарские
посты и отвезти грамотки в три разных города. Уже с ночи закрутила ме-
тель. Ветер сметал с крыш снег и осыпал всадников. Немногие были в
кольчугах, большинство только в нагольных шубах с нашитыми на груди и
плечах железными и костяными пластинками.
вай!
створки распахнули путь в жуткую, темную пустоту. Там затаилась смерть.
Там ждали тысячи скошенных глаз и отточенные кривые мечи.
отряда, окруженный телохранителями, ехал князь Роман Ингваревич. Отряд
знал свою задачу - налететь на спящий татарский лагерь среди леса на
другой стороне реки.
другу. На белом снегу выделялись черные фигуры. Небо, закутанное низкими
облаками, начинало светлеть на востоке.
бег коня. Вдруг высокий тонкий голос, совсем вблизи, закричал:
лись между собой на неведомом языке.
росли человеческие и конские тени. Торопка бросился назад, смутно заме-
тив протоптанную тропинку, и помчался по ней, боясь, что гнедой грохнет-
ся па скользком льду.
мчался, перелетая через бугры и льдины. Татары с яростными криками прес-
ледовали его некоторое время, но потом отстали. Торопка сдержал коня.
Остановился. Прислушался. Впереди снова были слышны глухие голоса и то-
пот коней. Торопка бросился опять в сторону и налетел на монголов, дер-
жавших под уздцы лошадей. Послышались радостные крики:
отличных конях, легко гнались за гнедым, и скоро один стал настигать.
Гнедой уже несся из последних сил. Торопка предоставил коню выбирать до-
рогу. Оглянувшись, он натянул лук и спустил стрелу, целясь в голову.
Всадник вскинул руками и упал с коня. Скакавшие сзади монголы дико завы-
ли:
ковую замерзшую речку с ровной наезженной дороги среди частых береговых
кустов. Места были знакомые. Эта речка вилась бесконечно, начинаясь в
тех трясинных болотах, где стояла родная деревня Перунов Бор. Конь, тя-
жело дыша, перешел на шаг и остановился. Кругом тихо дремали засыпанные
снегом старые ели. Небо светлело. Ветер шуршал в неосыпавшихся сухих
листьях одиноких дубков.