лясь!
мания на знаки, украдкой подаваемые ему Хейвордом, который молил, чтобы
он не открывал обмана. - Что же, и тот лжец-гурон считает это случай-
ностью? Дайте ему ружье, поставьте нас лицом к лицу прямо без всяких
уверток, и пусть провидение и наши собственные глаза решат спор.
чтобы удостоверить свою личность, если бы снова не вмешался старый дела-
вар.
сказал он. - Отдайте им ружья.
за каждым движением стрелка, не видел уже причин для опасения.
из нас лучший стрелок! - крикнул разведчик, ударяя по дулу ружья
пальцем, который столько раз спускал роковой курок. - Видите, майор, бу-
тыль из тыквы, что висит вон на том дереве? Если вы стрелок, годный для
пограничной службы, то вы пробьете ее.
пытанию. Это был маленький сосуд из тыквы, какие постоянно употребляются
индейцами. Он свешивался на кожаном ремне с высохшей ветки небольшой
сосны в сотне ярдов от спорящих. Как уже было сказано, Дункан был непло-
хим стрелком, а теперь он решил приложить все старания, чтобы показать
себя в полном блеске. Едва ли он проявил больше осмотрительности и точ-
ности при прицеле, если бы от результата этого выстрела зависела его
жизнь. Он выстрелил: три-четыре индейца бросились к дереву, на котором
висела тыква, и громкими криками объявили, что пуля попала в дерево сов-
сем близко от цели. Воины приветствовали это известие одобрительными
возгласами и вопросительно взглянули на соперника молодого офицера.
ружье часто позволяло себе подобные уклонения от настоящей цели, то мно-
го куниц, мех которых пошел на дамские муфты, гуляло бы в лесах и не
один лютый минг, отправившийся за окончательным расчетом на тот свет,
выкидывал бы еще и теперь свои дьявольские шутки! Надеюсь, что у женщи-
ны, которой принадлежит эта тыква, есть еще много таких в запасе в виг-
ваме, потому что этой уже не суждено больше хранить воду!
рок. Окончив свою речь, он отставил ногу и стал медленно поднимать дуло
от земли ровным, плавным движением.
его на мгновение и стал недвижим, словно человек и ружье были изваяны из
камня. Сверкнуло яркое, блестящее пламя. Молодые индейцы бросились впе-
ред, но по их тревожным поискам и разочарованным взглядам ясно было вид-
но, что они не нашли никаких следов пули.
- ты волк в собачьей шкуре! Я поговорю с Длинным Карабином ингизов.
зался бы прострелить ремень и уронить тыкву, не разбивая ее, - заметил,
нисколько не смущаясь. Соколиный Глаз. - Дураки, если вы хотите найти
пулю искусного стрелка здешних лесов! Вы должны искать ее в самом пред-
мете, а не вокруг него.
на делаварском языке, - сняли тыкву с дерева и высоко подняли ее кверху
с восторженными криками, показав толпе дырку в дне сосуда; пуля, войдя в
горлышко сосуда, вышла с противоположной его стороны. При этом неожидан-
ном зрелище громкие крики восторга вылетели из уст воинов. Этот выстрел
разрешил вопрос и подтвердил молву о меткости Соколиного Глаза. Любопыт-
ные восхищенные взоры, только что обратившиеся было на Хейворда, устре-
мились теперь на крепкую фигуру разведчика. Когда несколько стихло вне-
запное шумное возбуждение, старый вождь снова принялся за расспросы.
делавары так глупы, что не сумеют отличить молодого барса от кошки?
ясь подделаться под образный язык туземцев.
вил вождь, обращая свой взор на гурона, - делавары слушают. 1
встал со своего места. С решительным, величественным видом он вошел в
самый центр круга, остановился перед пленниками в позе оратора и приго-
товился говорить. Но, прежде чем открыть рот, он обвел взглядом круг
напряженных лиц, как бы обдумывая выражения, соответствующие пониманию
его слушателей. Он бросил на разведчика взгляд, полный враждебности,
смешанной с уважением; на Дункана взглянул с чувством непримиримой нена-
висти; еле удостоил заметить дрожавшую фигуру Алисы; но, когда взор его
упал на непреклонную, властную и в то же время красивую фигуру Коры, он
остановился на ней с выражением, определить которое было бы очень труд-
но. Потом, полный своих темных замыслов, он заговорил на языке, употреб-
ляемом в Канаде, так как знал, что он понятен для большинства его слуша-
телей.
рон. - Некоторые из них чернее неповоротливого медведя. Эти должны быть
рабами, и он велел им работать всегда, подобно бобру. Вы можете слышать
их стоны, когда дует южный ветер, стоны более громкие, чем рев бизонов;
они раздаются вдоль берегов большого Соленого Озера, куда за ними прихо-
дят большие лодки и увозят их толпами. Некоторых он создал с лицами
бледнее лесного горностая: этим он приказал быть торговцами, слугами
своих женщин и волками для своих рабов. Он дал этому народу крылья голу-
бя - крылья, которые никогда не устают летать, - детенышей больше, чем
листьев на деревьях, и алчность, готовую поглотить всю Вселенную. Он дал
им голос, похожий на крик дикой кошки, сердце, похожее на заячье, хит-
рость свиньи - но не лисицы - и руки длиннее ног оленя. Своим языком бе-
лый человек затыкает уши индейцам; сердце бледнолицого учит его нанимать
за плату воинов, чтобы они сражались за белых людей; хитрость помогает
ему собирать блага земли, а руки его захватывают всю землю от берегов
соленой воды до островов Большого Озера. Великий Дух дал ему достаточно,
а он хочет иметь все. Таковы бледнолицые. Других людей Великий Дух сот-
ворил с кожей более блестящей и красной, чем это солнце, - продолжал Ма-
гуа, выразительно указывая вверх, на огненное светило, лучи которого
пробивались сквозь туман на горизонте. - Он отдал им эту землю такой,
какой сотворил ее: поросшей лесом, наполненной дичью. Краснокожие дети
Великого Духа жили привольно. Солнце и дождь растили для них плоды, вет-
ры освежали их летом. Если они сражались между собой, то для того
только, чтобы доказать, что они мужчины. Они были храбры, справедливы,
они были счастливы...
ли его легенда сочувствие слушателей. Всюду он встречал глаза, жадно
впивавшиеся в его глаза, высоко поднятые головы, раздувавшиеся ноздри.
тихим, печальным голосом, - то для того, чтобы все животные могли пони-
мать их. Некоторых он поместил среди снегов вместе с их двоюродным бра-
том - медведем. Других он поместил вблизи заходящего солнца по дороге к
счастливым полям охоты, иных - на землях вокруг пресных вод, но самым
великим, самым любимым он дал пески Соленого Озера. Знают ли мои братья
имя этого счастливого народа?
благоговением перед их былым величием. - Это были племена ленапов! Солн-
це вставало из соленой воды и садилось в пресную воду, никогда не скры-
ваясь с их глаз. Но к чему мне, гурону лесов, рассказывать мудрому наро-
ду его предания! Зачем напоминать ему о вынесенных им оскорблениях, о
его былом величии, о подвигах, славе, счастье, о его потерях, поражени-
ях, несчастьях! Разве между этим народом нет того, кто видел все это и
знает, что это правда?.. Я кончил. Мой язык молчит, потому что свинец
давит мне сердце. Я слушаю.
Таменунда. С той минуты, как он сел на свое место, и до этого мгновения
патриарх не открывал рта. Согбенный от слабости и, по-видимому, не соз-
навая, где находится, он безмолвно сидел во время всей этой суеты. Одна-
ко при звуках приятного, размеренного голоса гурона он обнаружил некото-
рые признаки сознания и поднял раза два голову, как будто прислушиваясь
к его словам. Но когда хитрый Магуа назвал имя его народа, старик взгля-
нул на толпу пустым, ничего не выражающим взглядом, словно призрак. Он
сделал усилие, чтобы подняться, и, поддерживаемый стоявшими около него
вождями, встал на ноги в величественной позе, несмотря на то что шатался
от слабости.
лосом, прозвучавшим со страшной силой благодаря гробовой тишине, царив-
шей в толпе. - Кто говорит о том, что прошло? Разве из яйца не выходит
червь, из червя - муха, чтобы погибнуть? Зачем говорить делаварам о хо-
рошем прошлом? Лучше возблагодарить Маниту за то, что осталось.
на котором стояли старики, - друг Таменунда.
вился суровый блеск, делавший их когда-то такими страшными. - Разве минг
управляет землей? Что привело сюда гурона?
Сертаков Виталий
Конюшевский Владислав
Володихин Дмитрий
Березин Федор
Шилова Юлия
Ильин Андрей