Шорохов рассказывал? Протащат матроса под килем да бросят у мачты --
подыхай! А он, сердечный, лежит и ждет, когда же судьба повернется, чтобы он
мог наказать "обидчика"!
Смотри и ты, чтобы гвардейцы берегли душу и тело людей.
лице величайшее изумление. -- Как же так? Гвардия -- вершина твоих мечтаний.
"Garde" -- древнее скандинавское слово, сиречь "стеречь". Еще в древних
Афинах существовало такое понятие, как гвардия. Правда, тогда гвардейцы
назывались скромнее -- "телохранители". Полководец набирал их из пельтастов
-- наемников. Маленький щит, кольчуга на груди и уменье вести бой в
рукопашных схватках...
совсем "не туда", но уже не мог остановиться. -- Что ты паясничаешь? Милость
государыни Бестужевой жизнь спасла. Три года назад ее лишили бы не только
языка, но и головы. Это надо помнить и не говорить ничего лишнего!
изменнице, хребет переломать! -- крикнул Никита.
к себе внимание и предотвратить неминуемую ссору.
Никита сразу остыл. -- Крест весь в алмазах. Считай, Бестужева палачу целое
состояние подарила.
за этими словами должен будет рассказать друзьям обо всех событиях последних
недель. Какой-то убогий плаксивый голосишко внутри него тянул
предостерегающе: "Молчи, опасно, ты подписку давал... ", ему вторил другой,
менее противный, но фальшивый: "Зачем им твои неприятности? У них своих
хватает! " Но Саша прикрикнул на эти глупые, суетливые голоса: "Заткнитесь!
"
встречу с Анастасией, Алеша заерзал на стуле: "Быть не может... "- И замахал
руками: "Дальше, дальше... я тебе потом такое расскажу! "
по-разному называют. Лесток меня за горло держит... -- кончил Саша свой
рассказ и замолк, ссутулившись, исповедь совсем его измотала.
с сияющими глазами. -- Анне Гавриловне они уже не помогут. Саш, да не смотри
на меня, как на помешанного. Вот они! Отдай их Лестоку, пусть подавится. Эти
бумаги мне передала сама Анастасия Ягужинская. --И он рассказал о встрече в
особняке на болотах.
закрыл лицо руками и начал раскачиваться на стуле, издавая при этом звуки
одинаково похожие на рыдания и гомерический смех. Наконец, возможность
излагать членораздельно свои мысли вернулась к нему:
же боялся говорить об этом с вами. Этот город убил во мне человека. Меня
здесь запугали... Негодяи!
Впрочем, я сам знаю. Гаври-и-ла, ви-ина! -- закричал он громовым голосом. --
У нас задачка сошлась с ответом!
несколько слов о других героях нашей правдивой повести, людей, может, и
второстепенных по малости своей, но не второстепенных по той роли, которую
они сыграли в этих событиях.
более того, они приняли даже враждебный характер.
багажа, принадлежавшего лично камердинеру. Он тут же попытался образумить
Гаврилу, внушая ему, что собственного у него ничего быть не может, разве что
душа, и то это вопрос спорный, понеже душа принадлежит богу, а все остальное
-- барское, не твое, но камердинер речам этим не внял, продолжая ретиво
командовать разгрузкой ящиков, чемоданов и сундуков.
сказать, некая его зависимость от камердинера.
мне работать-то? Дом весь захламлен. Мне бы пару горниц, а лучше три. Или
терциум нон датур? * А, Никита Григорьевич? "- На что тот рассмеялся и
ответил загадочно: "Будет тебе "терциус". -- И выделил для Гаврилы три
просторные горницы в правом крыле дома, переселив обретающуюся там дворню во
флигель.
медную, порцелиновую чудных фасонов посуду, а в самой большой горнице
каменщики за три дня сложили невиданных размеров печь, совершенно изуродовав
потолок устройством огромной на голландский манер вытяжки.
причесать барина, Гаврила явно отлынивал, а Никита Григорьевич, ему
потворствуя, ухаживал за собой собственноручно.
представительного, правда, умом тугого лакея Степана, но Никита Григорьевич
Степана прогнал, а дворецкого отечески потрепал по плечу и сказал со смехом:
"Я с Гаврилой-то с трудом справляюсь, а ты мне еще Степана шлешь на мою
голову".
навонял мерзко на весь дом да еще стал без всякой видной нужды приставать к
барину с вопросами, тыча черным, словно пороховым пальцем, в книгу. Никита
Григорьевич, хоть и раскричится без удержу, но все камердинеру растолкует, а
то и заглянет зачемто в "Гавриловы апартаменты", как стала называть этот
приют чернокнижья дворня.
в божеский вид. Уж если он с самим барином вольничает, то о прочих и
говорить нечего. Никакого почтения к возрасту, к положению, встретит
дворецкого в коридоре, кхекнет высокомерно: "Ну и порядки у вас, Лука
Аверьянович! "
но однажды не выдержал: "Ах ты, петух нещипаный! Как это ты со мной
разговариваешь? И какие такие порядки тебе, порченому камердинеру, могут у
нас не нравиться? "
объявлением войны. Гаврила приосанился и, явно чувствуя себя выше
низкорослого Луки не только в прямом, но и в переносном смысле слова,
назидательно произнес:
милость, за что третьего дня кучера Евстрата секли? Уж какую такую
провинность он совершил, что ему надо было всю задницу розгами исчертить? Я
на эту задницу флакон бальзамного масла извел. А платить кто будет? Никита
Григорьевич? Масло-то денег стоит.
хотел ответить, да слов не нашел.
-- продолжал Гаврила, словно не замечая негодования дворецкого. -- У Феньки
синяк под глазом -- примочки делай! Глафира себе на кухне бараньим супом
ноги обварила. Хорошо, на ней две холщовые юбки были надеты, а то бы до
костей мясо спалила. И я знаю, почему она сожглась. Потому что вы в той поре
на кухне глотку рвали, а Глафира боится вас, как сатану.
говоришь? Где твой стыд? Да если бы мать твоя, покойница, или отец твой,
царство ему небесное, услыхали твои гнусности, то из гроба бы встали, не
посмотрели, что тебе, индюку глупому, четыре десятка, а схватили бы за
вихры...
вечного сна родителей над своим чадом.
мной на битую дворню, вам и платить, Лука Аверьянович, потому что вами "ману
проприа"*. А не будете платить --' пожалуюсь Никите Григорьевичу. Он с вас
за каждый синяк и за каждую поротую задницу подороже возьмет, так и знайте!
раскошелиться, а только пламень разгорелся в душе: "Сокрушу негодника! В
порошок сотру! "
открытая война, не до того ему было. Он жил, как в угаре. Натренированный
чутьем опытного предпринимателя, он сразу уловил в Петербурге дух наживы.
Дух этот словно витал в воздухе.
хотя приготовление ладана было делом доходным, на боге человек не экономит,
Гаврила чувствовал себя профессионально уязвленным -- компоненты не те...
подделка. Дерево босвеллие, из чьей коры добывают ароматную смолу, не растет
в подмосковных садах. Ладан приходилось из таких компонентов стряпать, что
вслух не скажешь.