Чтение 60–й страницы книги ~Избранное~

Голос его прозвучал одновременно и мягко и с нажимом, - Вы,
кажется, два или три раза за свою короткую речь упомянули,
что вы человек практический, так что ошибиться трудно. Что
ж, весьма примечательный факт для того, кто займется вашей
биографией, описав вашу ученость и застольные беседы с
приложением портрета в возрасте пяти лет, дагерротипа
бабушки и видов родного города. Надеюсь, ваш биограф не
забудет упомянуть, что у вас был нос, как у мопса, и на нем
прыщ, и что вы были так толсты, что из-за живота ног не
видели. Ну, раз вы такой ходячий практик, может, вы
допрактикуетесь до того, что оживите Уоррена Уинда и
выясните доподлинно у него самого, как человек практический
проникает сквозь дощатую дверь? Но мне сдается, вы
ошибаетесь. Вы не ходячий практик, а ходячее недоразумение,
вот вы кто. Господь всемогущий решил нас посмешить, когда
придумал вас.
С присущей ему театральностью он плавным шагом двинулся к
двери, прежде чем ошарашенный инспектор обрел дар речи, и
никакие запоздалые возражения уже не могли отнять у Олбойна
его торжества.
- По-моему, вы совершенно правы, - поддержал его Феннер.
- Если таковы практические люди, мне подавайте священников.
Еще одна попытка установить официальную версию события
была сделана, когда власти полностью осознали, кто свидетели
этой истории и каковы вытекающие из нее последствия. Она
уже просочилась в прессу в самой что ни на есть сенсационной
и даже бесстыдно идеалистической форме. Многочисленные
интервью с Вэндемом по поводу его чудесного приключения,
статьи об отце Брауне и его мистических предчувствиях вскоре
побудили тех, кто призван направлять общественное мнение,
направить его в здоровое русло. В следующий раз нашли более
окольный и тактичный подход к неудобным свидетелям: при них
как бы невзначай упомянули, что подобными анормальными
происшествиями интересуется профессор Вэр и этот
поразительный случай привлек его внимание Профессор Вэр,
весьма выдающийся психолог, особое пристрастие питал к
криминологии, и только спустя некоторое время они
обнаружили, что он самым тесным образом связан с полицией.
Профессор оказался обходительным джентльменом, одетым в
спокойные светло-серые тона, в артистическом галстуке и со
светлой заостренной бородкой - любой, не знакомый с таким
типом ученого, принял бы его скорее за пейзажиста. Манеры
его создавали впечатление не только обходительности, но и
искренности.
- Да, да, понимаю, - улыбнулся он. - Могу догадаться,
что вам пришлось испытать. Полиция не блещет умом при
расследованиях психологического свойства, не правда ли?
Разумеется, старина Коллинз заявил, что ему нужны только
факты. Какое нелепое заблуждение! В делах подобного рода
требуются не только факты, гораздо существеннее игра
воображения.
- По-вашему, - угрожающе проговорил Вэндем, - все, что мы
считаем фактами, лишь игра воображения?
- Ничуть не бывало, - возразил профессор. - Я просто
хочу сказать, что полиция глупо поступает, исключая в таких
делах психологический момент Конечно же, психологический
элемент - главнейшее из главных, хотя у нас это только
начинают понимать. Возьмите, к примеру, элемент, называемый
индивидуальностью. Я, надо сказать, и раньше слышал об этом
священнике, Брауне, - он один из самых замечательных людей
нашего времени. Людей, подобных ему, окружает особая
атмосфера, и никто не может сказать, насколько нервы и разум
других людей подпадают под ее временное влияние. Гипнотизм
незаметно присутствует в каждодневном человеческом общении,
люди оказываются загипнотизированными, когда гипноз
достигает определенной степени. Не обязательно
гипнотизировать с помоста, в публичном собрании, во фраке.
Религия Брауна знает толк в психологическом воздействии
атмосферы и умеет воздействовать на весь организм в целом,
даже на орган обоняния, например. Она понимает значение
всяких любопытных влияний, производимых музыкой на животных
и людей, она может.
- Да бросьте вы! - огрызнулся Феннер. - Что же,
по-вашему, он прошел по коридору с церковным органом под
мышкой?
- О нет, ему нет нужды прибегать к таким штукам, -
засмеялся профессор. - Он умеет сконцентрировать сущность
всех этих спиритуалистических звуков и даже запахов в
немногих скупых жестах искусно, как в школе хороших манер.
Без конца ставятся научные эксперименты, показывающие, что
люди, чьи нервы перенапряжены, сплошь и рядом считают, будто
дверь закрыта, когда она открыта, или наоборот. Люди
расходятся во мнении насчет количества дверей и окон перед
их глазами. Они испытывают зрительные галлюцинации среди
бела дня. С ними это случается даже без гипнотического
влияния чужой индивидуальности, а тут мы имеем дело с очень
сильной, обладающей даром убеждения индивидуальностью,
задавшейся целью закрепить всего один образ в вашем мозгу:
образ буйного ирландского бунтовщика, посылающего в небо
проклятье и холостой выстрел, эхо которого обрушилось громом
небесным.
- Профессор! - воскликнул Феннер. - Я бы на смертном
одре мог поклясться, что дверь не открывалась.
- Последние эксперименты, - невозмутимо продолжал
профессор, - наводят на мысль о том, что наше сознание не
является непрерывным, а представляет собой последовательную
цепочку быстро сменяющих друг друга впечатлений, как в
кинематографе. Возможно, кто-то или что-то проскальзывает,
так сказать, между кадрами. Кто-то или что-то действует
только на тот миг, когда наступает затемнение Вероятно,
условный язык заклинаний и все виды ловкости рук построены
как раз на этих, так сказать, вспышках слепоты между
вспышками видения. Итак, этот священник и проповедник
трансцендентных идей начинил вас трансцендентными образами,
в частности, образом кельта, подобно титану обрушившего
башню своим проклятием. Возможно, он сопровождал это
каким-нибудь незаметным, но властным жестом, направив ваши
глаза в сторону неизвестного убийцы, находящегося внизу. А
может быть, в этот момент произошло еще что-то или кто-то
еще прошел мимо.
- Уилсон, слуга, прошел по коридору, - пробурчал Олбойн,
- и уселся ждать на скамье, но он вовсе не так уж нас и
отвлек.
- Как раз об этом судить трудно, - возразил Вэр, - может
быть, дело в этом эпизоде, а вероятнее всего, вы следили за
каким-нибудь жестом священника, рассказывающего свои
небылицы. Как раз в одну из таких черных вспышек мистер
Уоррен Уинд и выскользнул из комнаты и пошел навстречу своей
смерти. Таково наиболее правдоподобное объяснение. Вот вам
иллюстрация последнего открытия, сознание не есть
непрерывная линия, а скорее - пунктирная.
- Да уж, пунктирная - проворчал Феннер. - Я бы сказал,
одни черные промежутки.
- Ведь вы не верите, в самом деле, - спросил Вэр, - будто
ваш патрон был заперт в комнате, как в камере?
- Лучше уж верить в это, чем считать, что меня надо
запереть в комнату, которая выстегана изнутри, - возразил
Феннер. - Вот что мне не нравится в ваших предположениях,
профессор. Я скорее поверю священнику, который верит в
чудо, чем разуверюсь в праве любого человека на доверие к
факту. Священник мне говорит, что человек может воззвать к
богу, о котором мне ничего не известно, и тот отомстит за
него по законам высшей справедливости, о которой мне тоже
ничего не известно Мне нечего возразить, кроме того, что я
об этом ничего не знаю. Но, по крайней мере, если просьбу и
выстрел ирландского бедняги услышали в горнем мире, этот
горний мир вправе откликнуться столь странным, на наш
взгляд, способом Вы, однако, убеждаете меня не верить фактам
нашего мира в том виде, в каком их воспринимают мои
собственные пять органов чувств. По-вашему выходит, что
целая процессия ирландцев с мушкетами могла промаршировать
мимо, пока мы разговаривали, стоило им лишь ступать на
слепые пятна нашего рассудка. Послушать вас, так
простенькие чудеса святых, - скажем, материализация
крокодилов или плащ, висящий на солнечном луче, покажутся
вполне здравыми и естественными.
- Ах так! - довольно резко произнес профессор Вэр. -
Ну, раз вы твердо решили верить в вашего священника и в его
сверхъестественного ирландца, я умолкаю. Вы, как видно, не
имели возможности познакомиться с психологией.