как мы удирали с сортировочной станции, вряд ли поднимет сильный шум. Если
у нас и будут неприятности, то где-нибудь в районе станции.
можно доверять - иного выбора у них просто не было! Согласие машиниста
полностью выполнять все просьбы Лукаса было одним из самых важных моментов
в его плане дальнейших действий. Поезд должен был продолжать движение
любой ценой, несмотря ни на что! Чтобы еще больше убедить старика в
важности именно этого момента, Лукас взял его руку и как можно
значительнее произнес:
указав рукой на приборную панель.
панели.
воздух полетели осколки металла и пластика. Старый машинист посмотрел на
разбитый аппарат и тихо произнес:
потом спрашивай.
сказала:
из кабины локомотива вылезти на массивную стальную сцепку между
локомотивом и вагонами. Прохладный ночной ветер ударил им в лицо. Стальная
сцепка ходила под ногами ходуном. Стараясь не обращать внимания на
головокружение, Лукас помог Софи и Анхелу перебраться в соседний вагон и
двинуться дальше.
насквозь пропах кухонными ароматами и застарелым сигаретным дымом. Вагон
был из добрых старых пятидесятых годов. В нем даже сохранились самые
настоящие столики и перегородки между ними. Светильники тоже были тех
времен. Пол вагона был истерт за десятилетия бесчисленными ногами
пассажиров. Найдя небольшой туалет в самом дальнем конце вагона, Софи и
Лукас по очереди опорожнили свои давно переполненные мочевые пузыри.
Спустя минуту они уселись рядышком возле пустого буфетного прилавка.
неудержимо дрожали, когда она распечатывала свежую пачку, обнаруженную в
сигаретном автомате рядом с туалетом.
взглядом вагон.
виднелся небольшой холодильник. Внутри не оказалось ничего существенного,
кроме нескольких бутылок сока, сваренных вкрутую яиц и упакованных в
фольгу пончиков. Но и этого для Лукаса и Софи было вполне достаточно.
запивая его холодным молоком - полпакета его он тоже обнаружил в
холодильнике. Вкуса молока он не почувствовал, зато прохлада приятно
обволакивала обожженный желудок. Потом он открыл пластиковую бутылку с
апельсиновым соком и сунул ее в руки Софи.
глотков из бутылки. Изобразив на лице гримасу, она поставила бутылку на
стойку и глубоко затянулась табачным дымом. Дрожь в руках никак не
унималась.
твоей хитрой голове созрел какой-то план.
волосам, чувствуя каждый обнаженный нерв на кончиках пальцев.
описания чувства, которое все нарастало в нем после атаки темно-зеленого
лимузина. Это была раковая опухоль. Черное пламя, пожиравшее мозг изнутри.
Но каким-то странным вывертом оно было полезно. Оно было как магнит,
выстраивавший в линию все фибры его существа, направлявший его в нужную
сторону.
или что бы - там ни было, оно пыталось нас остановить. Именно так.
отзывались на постоянную вибрацию пола. Сейчас он находился в транспорте,
которым управлял не он сам, а кто-то другой. Это наводило на мысль о том,
что в любой момент вагон может остановиться, и тогда все трое вспыхнут
живыми факелами и погибнут мучительной смертью. И он уже ничего не сможет
сделать.
план. Он чувствовал, что находится на волоске от гибели. Потом повернулся
к Софи и сказал:
нами...
или слышала Софи на семьдесят девятом шоссе. - Ерунду, которую не может
знать никто на свете. Это было из моего детства. Из давней жизни в
Лос-Анджелесе. Эта ерунда шла точно в мою проклятую центральную нервную
систему - понимаешь? Мерзкая и болезненная ерунда, которая никогда не
уйдет...
имеем дело.
говорил дядя Флако? Это был Зверь?
лимузина больше нет. Я просто хочу сказать, что мне тогда было очень
больно.
смотрел на хрупкую маленькую фигурку. Он всегда гордился тем, что их с
Софи взаимоотношения были построены на полной честности. Они ничего не
скрывали друг от друга. Ничего. И от этого, казалось, их дружба только
выигрывала. Но теперь, впервые за все время их знакомства, Лукас решил
соврать, и крупно.
тех пор, пока это сучье проклятие не ослабеет.
нараставшая тревога, щеки вспыхнули.
Черепнин Владимир
Максимов Альберт
Шекли Роберт
Шилова Юлия
Корнев Павел
Никитин Юрий