удалось вычислить снова забравшегося в компьютерную сеть ?Эры? Чека -
вычислить, засечь и в считанные минуты выяснить его точное местонахождение,
- Канаш разобрался в его каракулях и обнажил зубы в холодной улыбке, больше
напоминавшей оскал голодной барракуды.
побери! Это же в двух шагах!
так и пер из него во все стороны.
лошадиную сбрую ремни наплечной кобуры и, путаясь в пряжках, натянул их на
себя. Начальник технического отдела замолчал на полуслове и расширенными
глазами, которые казались еще больше из-за сильных линз криво сидевших на
его переносице очков, наблюдал за тем, как Канаш втискивает в кобуру
огромный черный пистолет.
Австралию, думал он, натягивая на плечи пиджак. В Новую Зеландию. На
Бермуды. К черту в пекло, лишь бы подальше от этого дурдома. Его ищут чуть
ли не по всей России, а он окопался на Большой Бронной. Сукин сын, подонок!
сделавшись похожим на лошадиный череп. Он вскинул голову, всклокоченную и
лысую одновременно, странно дернул щекой и вышел из кабинета, стараясь как
можно громче стучать каблуками. Это получалось у него не ахти, поскольку
обут он был, как всегда, в полуразвалившиеся кроссовки.
первую очередь Слишком много знает. Работник классный, но мне работники,
похоже, уже не нужны и вряд ли скоро понадобятся?.
кабинете наедине с телефоном, не могло быть и речи. Почти всех свободных
людей он отправил охотиться на Забродова, который чересчур сильно задел его
за живое - даже не столько своими пустыми угрозами, сколько тем ленивым,
самоуверенным тоном, которым эти угрозы произносились. В данный момент у
него под рукой было всего трое необстрелянных новичков, и доверить им
ликвидацию Чека и Баландина Канаш просто не мог. С Чеком они, конечно,
справились бы, но вот Баландин...
быстрым шагом вышел из кабинета. Секретарша с готовностью приподняла над
мягким офисным стулом свой плоский зад, но Валентин Валерьянович даже не
взглянул в ее сторону. Пулей проскочив через приемную, он так грохнул
дверью, что за дорогими импортными обоями посыпалась штукатурка.
***
Играли на ?кукареку?, поскольку играть на деньги Канаш запретил под страхом
немедленного увольнения. Ребята в охране были, как на подбор, молодые,
горячие, агрессивные, в прошлом спецназовцы, десантники и морские пехотинцы,
и в те времена, когда игра на деньги была им еще разрешена, без
смертоубийства обошлось только чудом.
остриженных головы с чугунными затылками разом повернулись к нему. Глядя в
широкие румяные физиономии, Канаш невольно вспомнил слово ?репа?, которым в
определенных кругах принято обозначать человеческое лицо. У этих троих были
не лица, а именно репы - тупые, румяные, белесые, лишенные какого бы то ни
было выражения, словно вылепленные из сырого теста неумелым подмастерьем.
пыхтение. ?Стадо, - подумал он. - Их ведут на мокруху, а они даже не задают
вопросов. Точно так же они молчали бы, веди я их на расстрел. И правильно
делают, что молчат. Пусть попробуют вякнуть! Некогда мне, некогда. Объяснять
некогда, осторожничать некогда и даже продумать все как следует некогда -
обложили со всех сторон, как волка..."
технического отдела и ?чероки? Канаша. Канаш отпер дверцы и молча указал
охранникам на машину. Двое так же молчком залезли на заднее сиденье, а
третий вдруг ни с того ни с сего полез вперед, на ?хозяйское? место.
уменьшившись в размерах, покорно втиснулся назад.
движения. Пренебрегая правилами и сигналами светофоров, он на бешеной
скорости пересек забитый транспортом Центр, свернул с Тверской на бульвар и
по Богословскому переулку выскочил на Большую Бронную. Дорога заняла не
больше пятнадцати минут, но он все равно чувствовал, что безнадежно
опаздывает: зная Чека, было бы наивно думать, что тот станет сидеть на месте
в течение пятнадцати минут, дожидаясь смерти.
его единственным подъездом шелестел шатер густой листвы. ?Красиво?, - сказал
один из мордоворотов на заднем сиденье.
с ходу отметая разговоры о природе.
пейзажем. - Не понял.
непонятливого охранника.
делается?
не понял, так разве что насчет премиальных.
- Будут вам премиальные. Двойные. Даже тройные, если все сделаете чисто.
сиденье. - Комар носа не подточит.
казался густым и маслянистым. Стараясь дышать через раз, Канаш навинтил на
ствол пистолета массивный цилиндр глушителя, огляделся по сторонам,
высматривая в полумраке номера квартир, и первым бросился наверх. У него
было такое ощущение, словно он шел в последний и решительный бой, причем не
по собственному желанию, а по воле противника, навязавшего ему эту схватку.
Чек все время опережал его на пару шагов, заставляя поверить в свою
неуловимость, но вот и он, наконец, споткнулся. Через минуту-другую он уже
отправится в путешествие, из которого не возвращаются, прихватив с собой
своего хромого приятеля. Конечно, такие дела делаются совсем не так, и
оставаться в Москве после этой последней ликвидации будет смерти подобно, но
Канаш не мог бросить это дело на полпути, и уж тем более не мог пуститься в
бега, оставив Чека и Баландина в живых.
сторону, давая дорогу своим людям. Один из них, взяв разгон от самой
лестницы, буквально пролетел через просторную лестничную площадку и с
грохотом ударился плечом в запертую дверь, как живая бомба. Дверь вылетела с
первого удара, прихватив с собой изрядный кусок косяка и чертову уйму
штукатурки, которая желтовато-серым облаком повисла в воздухе, как пороховой
дым.
держа пистолет кверху стволом у плеча и настороженно оглядываясь по
сторонам. Из квартиры доносились топот, хлопанье дверей, какой-то жестяной
грохот, словно кто-то уронил висевшее на стене корыто, потом раздался
короткий женский крик, и сразу же захлопали выстрелы, да так густо, будто в
квартире разгорелся очередной региональный конфликт. Правда, все стрелки
пользовались глушителями, так что стрельба больше напоминала заглушенные
толстыми извозчичьими рукавицами аплодисменты. Что-то упало с глухим шумом,
зазвенело бьющееся стекло, и на пороге квартиры появился один из охранников,
на ходу загоняя в пистолет новую обойму.
еще старуха оказалась... Пришлось пришить заодно. Так уж вышло, Валентин
Валерьяныч.
Можете пойти и проверить.
проверяй.
квартиры, едва разминувшись в узенькой прихожей с двумя остававшимися там
охранниками.
Чечня.
седая женщина в пестром байковом халате, фартуке и войлочных шлепанцах. Один
шлепанец свалился с ноги и отлетел в сторону, так что стала видна дыра в
чулке. Приглядевшись к старухе повнимательнее, Канаш подумал, что дыра в
чулке как-то блекнет по сравнению с остальными дырами, одна из которых
чернела в обтянутом сухой желтоватой кожей лбу, а две другие в груди. Там,
где пули пробили старческую грудь, пестрый халат потемнел от крови, и по
натертому до матового блеска дощатому полу от головы старухи к газовой плите
протянулась широкая кровавая полоса, с каждой секундой становившаяся все
шире.
увидел справа от себя приоткрытую дверь спальни. Сквозь щель виднелся
обыкновенный письменный стол, такой обшарпанный, словно его волоком тащили
сюда из Коломны, на котором стоял очень неплохой, судя по виду, компьютер.