Чтение 60–й страницы книги ~Двойная осторожность~

те? Вильям вам сказал, что я умер. Но это неправда.

Анджело ничего не ответил.

- Вы помните? - спросил Джонатан. - Я вас когда-то обманул.

Молчание. И полное отсутствие всего, от чего мы столько натерпелись.
Ни ярости, ни насмешек, ни угроз, ни грозного урагана ненависти.

Мне казалось, что сейчас уместнее всего молчать. Мы с Джонатаном сто-
яли плечом к плечу перед пустой оболочкой нашего врага, и говорить было не
о чем.

- Благодарю вас, - сказал Том Коре, выйдя из-за кресла. - Доста-
точно.

Анджело посмотрел на него.

- Вы кто? - спросил он.

- Я доктор Корс. Мы с вами уже разговаривали, когда прикрепляли
электроды.

Анджело ничего не ответил и вместо этого уставился на меня.

- Вы разговаривали, - сказал он. - Вы кто?

- Вильям Дерри.

- Я вас не знаю.

- Не знаете.

Голос у него был такой же низкий и хриплый, как всегда, - все, что
осталось от бывшего врага. Доктор Коре добродушно сказал:

- Сейчас мы с вас снимем все эти электроды. Вам, наверно, будет при-
ятно от них избавиться?

- Как вы сказали, кто вы такой? - спросил Анджело, слегка нахмурив-
шись.

- Доктор Корс.

- Кто?

- Это неважно. Я сейчас сниму с вас электроды.

- Я хочу чаю! - сказал Анджело. Доктор Корс предоставил снимать
электроды своей коллеге и повел нас к приборам, чтобы взглянуть на показа-
ния. Я увидел, что наблюдатель тоже внимательно рассматривает результаты,
но доктор Корс не обратил на него внимания.

- Вот, - сказал он, показывая полосу бумаги в ярд длиной. - Ни ма-
лейшего сбоя. Мы его тут целый час держали, прежде чем начали приходить по-
сетители. Дыхание, пульс - все абсолютно ровное. Тут тихо, как видите. Ни-
каких внешних раздражителей. Вот эта отметка - тот момент, когда он увидел
вас, - сказал он мне. - И, как видите, ничто не изменилось. Вот график
температуры кожи. Когда кто-то лжет, температура всегда повышается. А вот,
- он перешел к другому прибору, - график пульса. Тоже без изменений. А
вот, - он повернулся к третьему, - мозговая активность. Изменения самые
незначительные. Он не мог внезапно увидеть перед собой вас, свою ненавис-
тную жертву, и никак не среагировать, если бы он вас узнал. Это абсолютно
невозможно.

Я вспомнил свою собственную незарегистрированную, но весьма мощную
реакцию и понял, что такое действительно невозможно.

- Это навсегда? - спросил Джонатан. Том Корс взглянул на него.

- Думаю, что да. По моему мнению. Видите ли, им пришлось выбирать
осколки кости из ткани мозга. Ювелирная работа, надо отдать им должное. Но,
как видите, память не сохранилась. Многие функции так и не восстановились.
Есть, ходить, говорить - это все он может. Он здоров. Он спокойно доживет
до старости. Но он не может вспомнить ничего, что было пятнадцать минут на-
зад. Он живет только в настоящем. Потеря памяти в результате серьезных
травм головы - не такая уж редкость, знаете ли. Но в данном случае были
сомнения. Не у меня, а у официальных лиц. Они говорили, что раз он разгова-
ривает, раз он понимает, что он в больнице, а не в тюрьме, значит, он может
нарочно симулировать потерю памяти. Но эти результаты, - Том Коре указал
на приборы, - симулировать невозможно. Так что это решение окончательное.
Раз и навсегда. Собственно, за этим мы тут и собрались. Потому они и пре-
доставили нам такую возможность.

Его помощница сняла серебристый обруч с головы Анджело, сняла ремни,
которыми были привязаны его запястья, и теперь стирала жир с его груди ком-
ками ваты.

- Кто вы? - спросил у нее Анджело, и она ответила:

- Просто ваш друг.

- И куда его теперь денут? - спросил я. Том Корс пожал плечами.

- Это не мне решать. Но я бы предпочел проявить осторожность. Впро-
чем, я не чиновник. Мои советы, я полагаю, ничего не значат.

Последняя реплика явно предназначалась наблюдателю, который упрямо
делал вид, что ничего не слышит.

- Он может быть опасен? - медленно спросил я. Том Корс искоса
взглянул на меня.

- Не могу сказать. Возможно. Да, вполне возможно. Он выглядит безо-
бидным. Он никогда не сможет никого ненавидеть. Он просто забудет через
пять минут. Но внезапный импульс... - Он снова пожал плечами. - Скажем
так: я не решился бы повернуться к нему спиной, когда мы наедине.

- Никогда?

- Сколько ему? Лет сорок? - Он пожевал губами. - Ну, еще лет де-
сять. А может, и двадцать. Неизвестно.

- Вроде молнии? - спросил я.

- Вот именно.

Женщина закончила стирать жир и протянула Анджело серую куртку.

- Мы чай пили? - спросил он.

- Нет еще.

- Я пить хочу.

- Сейчас вам дадут чаю.

- Тут его отец был, - сказал я Тому Корсу. - Анджело его видел?

Он кивнул.

- Никакой реакции. И приборы ничего не зарегистрировали. Это была
последняя, решающая проверка, - он косо поглядел на наблюдателя. - Так
что они могут больше не спорить.

Анджело встал с кресла, потянулся. Он выглядел здоровым и сильным, но
долго и неловко возился с пуговицами, двигался неуклюже и все оглядывался,
словно соображая, что делать дальше.

Его блуждающий взгляд остановился на нас с Джонатаном.

- Привет, - сказал он.

Дверь в соседнюю комнату широко распахнулась, и вошли двое санитаров
в белых халатах и полисмен в форме.

- Он готов? - спросил полисмен.

- Весь ваш.

- Ну, тогда поехали.

Он застегнул наручники на левом запястье Анджело и приковал его к од-
ному из санитаров.

Анджело не сопротивлялся. Он равнодушно взглянул на меня в последний
раз своими черными дырами вместо глаз и послушно направился к двери.

- А мне дадут чаю? - спросил он.