арест был выписан ордер, и бывший московский шеф безопасности подлежал
передаче в руки областной ментовки. Бандиты - натурально, за стволы.
Позиции долголаптевских в тюрьмах были исконно сильны, и мятежного
бригадира очень легко могли найти повесившимся или перерезавшим себе вены.
С утренним задержанным рейсом в Москву прилетели почти все: замы
Извольского по финансам и по экономике, начальник промышленной полиции
Володя Калягин и сам мэр Ахтарска с парой заместителей. К этим
присовокупился зам губернатора, не Заславский, а другой, некто Трепко,
пребывавший в Москве по губернским делам. Сбоку, у подушки Извольского,
сидела Ирина - бледная, осунувшаяся, и в каких-то потертых джинсах,
которые просто по чину не полагалось носить любовнице Извольского.
завода товарищ Сенчяков собственной персоной. Собственно, Сенчяков-то и
говорил, и прервать его не было никакой возможности.
коммунистическом митинге, но здесь, в палате раненого миллионера, перед
аудиторией из трех замов и одного мэра, они звучали немного странно.
метался у двери. Денис понял, что ничего умного от такого совещания не
выйдет (что можно сказать при заме, то нельзя при мэре, что можно при
мэре, то нельзя при вице-губернаторе), и тихонько шмыгнул обратно к врачу.
особенно того, старого, в дрянном костюме.
коридоре.
вы уехали, пять иномарок прикатило. Две с эфэсбешниками, остальные
банковские. Алешкин с другой стороны въехал, чуть до стрельбы дело не
дошло. Ты правильно сделал, что слинял.
продаже пакета там нет... Арбатов звонил.
пятидесятилетний мужик, приглуповатый, как сенбернар, и столь же преданный
Извольскому. - Я ему...
будешь заведовать ты. А Мишка пусть занимается комбинатом. Ты уж меня
извини, Миша, но Денис драться умеет, а ты человек неворчливый.
Напороли, блин, косяков, пока я в койке валяюсь... Иди, Денис. Мне на утку
надо, не хватало еще при замах этим заниматься.
осталась.
в верности ахтарскому хану. Раскрасневшийся Сенчяков, с горящими глазами,
проповедовал случившимся рядом:
российский завод! Цель "Ивеко" - загубить конкурентов западных
производителей! Губернатор Дубнов правильно сказал: мы не допустим, чтобы
костлявая рука Москвы взяла за горло наших рабочих!
второй месяц не получавшего причитающихся ему денег. Аудитория его
состояла из пятерых ахтарских собровцев, с деланным безразличием пяливших
на оратора чугунные морды, парочки московских ментов и зама губернатора. В
углу с явным интересом директора слушал приблудившийся долголаптевский
бычок, не покинувший больницу то ли от страха, то ли от усердия.
программе.
Неклясова, то он еще может передать их банку?
которым, по его мнению, принадлежит АМК. Это не имеет значения, мы все
равно аннулируем сделку.
перекинется на сторону банка", - подумал Черяга. До сих пор банк наверняка
не рисковал проповедовать в стане врагов, дабы не насторожить директора. А
сейчас они включат передатчик на полную мощность.
представительство собственного комбината.
ребро проткнуло легкое... в общем, мы приносим соболезнования... Это был
налет? Он защищался от грабителей?
банк "Ивеко"? За Вячеслава Извольского? А если бы его спросили - он стал
бы умирать за Извольского?
из заводского "мерса" на тротуар возле массивного здания "Ивеко". В Москве
в этот день случился невиданный снегопад, весь центр был в пробках, как
весенняя ива - в сережках, и плохо одетые пешеходы, поспешая к метро, с
улыбкой превосходства озирали "новых русских", упирающихся бампером "ауди"
в габариты "СААБа".
внешнюю сторону Садового кольца, в одной из громадных высоток из стекла и
стали, украсивших Кутузовский проспект. Черяга задрал голову и долго
смотрел на гигантскую семидесятиметровую башню, чья верхушка, казалось,
терялась в низких облаках и обрушившемся на Москву водопаде снежинок.
клиентами, и ему не было нужды привлекать к себе медоносного маленького
вкладчика яркими слоганами и экзотической, как орхидея, рекламой. Только
на стальной колонне у входа темнела небольшая табличка, размером с ящик
из-под коньяка: "ИВЕКО. Коммерческий и инвестиционный банк". Иная
фирма-однодневка вешает себе табличку покруче.
его ожидании на ступенях банка, и вошел внутрь.
на имя Черяги Д.Ф, а затем прошел в трехлопастную вращающуюся дверь с
металлодетектором. Лопасти двери были выполнены из бронебойного стекла,
при виде Черяги дверь негодующе запищала и застыла, и любезный охранник из
соседнего бронированного окошка объявил Черяге, что у него есть
металлические предметы, и предложил сдать сумку и прочие аксессуары в
отдельное окошечко.
пустила его второй раз - из-за мобильного телефона.
отдал ему трубку и пропустил его сумку через интраскоп. Напоследок
охранник поинтересовался разрешением на газовую пушку, Черяга вспылил и
ответил, что когда охранник вызовет милицию, тогда он, Денис Черяга, это
разрешение предъявит. Охранник внимательно изучил физиономию посетителя,
вызывать милицию не стал и выдал Черяге взамен ствола номерок.
зарегистрировали и внесли в компьютер, а Денису выдали магнитную карточку,
которую надо было вставить в турникет, и еще один охранник, четвертый по
счету, внимательно следил, как Денис тычет карточку в щель и преодолевает
последнее препятствие.
непосредственно с главой "Ивеко". Человек, который его принял, был всего
лишь одним из замов гигантского банковского монстра, - даже не первым,
заметьте, замом, а простым замом, возглавлявшим департамент черной
металлургии, каковой департамент, в свою очередь, вершил судьбами двух или
трех российских заводиков, выловленных банковскими сетями в мутной водичке
российской приватизации. Звали зама Алгис Аузиньш. Это был обрусевший
эстонец с Урала, белокурый и сухопарый мужик лет сорока.
Круз Андрей
Акунин Борис
Сертаков Виталий
Скальци Джон
Пехов Алексей
Посняков Андрей