джентльменом-ученым Клэя Тредголда, который горячо увлекался всем, что
имело касательство к астрономии, но только не ее изучением, и видел ли он
высокородного аристократа в Монти Магфорде, - но его восхищали автомобили
его друзей, их ванны с душем, их туалеты с Пятой авеню [одна из самых
фешенебельных улиц Нью-Йорка], спортивные костюмы и дома, довольно
трафаретно декорированные молодыми эстетами из Чикаго. Он открыл
существование соусов и старинного серебра. Леорино платье стало для него
теперь не просто одеждой, но возможным выразителем женской прелести, и он
с раздражением отмечал, как невнимательна его жена к своим туалетам.
обособленной маленькой жизнью, напряженной и молчаливой. Состояла членом
бридж-клуба и чинно ходила одна в кинематограф. Но ею владел честолюбивый
замысел - узнать Францию. То было давнее желание, загадочное в своих
истоках и долго хранимое в тайне, но как-то раз она вдруг вздохнула:
побывать в Турене, и в Нормандии, и в Каркассоне. Сможем мы, как ты
думаешь?
он подмечал, что она читает книги о Бретани, когда слышал, как она,
склонившись над краткой французской грамматикой, лепечет: J'ay... j'aye.
Тьфу, черт, как сложно!
один прекрасный день мы отправимся в путь с рюкзаком за плечами и пройдем
твою старую Францию из конца в конец.
работой Пастеровского института. Ах, хоть раз бы в жизни!.. Идти между
высоких беленых заборов, набрести на нелепое маленькое кафе и смотреть,
как проходят мимо люди в забавных красных шарфах и широких синих штанах.
Нет, ты в самом деле думаешь, что мы могли бы съездить?
совершенно лишена того, что Мартин называл "шиком". На платье у нее всегда
недоставало хотя бы одной пуговицы. Миссис Тредголд, самая добрая и
наименее набожная женщина в мире, взяла ее под свое крыло.
Пиккербо говорила, что она "не принимает никакого участия в Движении по
усовершенствованию города". Годами она жила, казалось, в полном
удовлетворении, выращивая розы, заказывая умопомрачительные шляпы, втирая
миндальные кремы в свои прелестные руки да слушая непристойные рассказы
мужа, - и годами была одинока. В Леоре она распознала ту же приветливую
отчужденность, какая была и в ней. Они проводили вдвоем целые дни, сидя на
веранде, читая, делая маникюр, куря папиросы, ни слова не говоря и вполне
доверяя друг другу.
Тредголд, но она им нравилась, потому что была еретичкой, которая своими
пороками - курением, ленью, пристрастием к крепкому словцу - повергала в
смятение миссис Пиккербо и миссис Эрвинг Уотерс. Группа одобряла всяческие
нарушения условностей, кроме нарушения условностей экономических,
угрожающего ее покою и богатству. Леора пивала чай или коктейль вдвоем с
молодой издерганной миссис Монти Магфорд, которая четыре года тому назад
была самой легконогой начинающей балериной в Де-Мойне, а теперь с
отвращением ждала второго ребенка; а миссис Шлемиль, в обществе всегда
спокойно шаловливая со своим поросенком-мужем, изливалась перед Леорой:
мне... слюнявить! Мне здесь все опротивело! Нет, уеду на зиму в Нью-Йорк!
Одна!
спокойной мудрости, был неудовлетворен отношением к ней в Группе. Когда
она появлялась с расстегнутым крючком или растрепанными, как воронье
гнездо, волосами, он приходил в беспокойство и делал ей упреки в
неряшестве, о которых потом сожалел.
привлекательной? Свободного времени у тебя хоть отбавляй! Ох, боже
милостивый, неужто ты не можешь даже пришить пуговицу!
обидитесь, если я заколю вам сзади платье, пока не пришли остальные?
Шлемиль было новое платье от мадам Люсиль, а Джек Брандидж (в дневное
время - заместитель председателя и коммерческий директор компании
"Маисовый порошок") отплясывал танец, который он гордо называл финской
полькой, - Мартин возвращался с Леорой домой в автомобиле, взятом в Отделе
Здравоохранения, и рычал:
утром и вчера утром ты собиралась переделать свое синее платье, и, как я
понимаю, ты весь день палец о палец не ударила - только сидела и читала, а
потом являешься с этой жалкой вышивкой...
изгороди из колючей проволоки, кусту репейника, уныло бегущему вдаль
гравию дороги.
стать модницей. Но я никогда не давала себе труда. Ах, Рыжик, не хочу я
больше с тобой пререкаться. Или я то, что я есть, твоя сумасбродная неряха
жена, или я ничто. Кого тебе надо: настоящую герцогиню, вроде Клары
Тредголд, или меня, которой плевать, куда мы отправляемся и что делаем,
лишь бы идти нам рука об руку? Вечно все не по тебе. Мне это надоело.
Выбирай. Кого тебе надо?
не карьерист, однако я хочу, чтобы мы, куда бы ни попали, всюду были бы на
высоте. Я не вижу, почему мы должны хоть в чем-нибудь уступать этим
господам. Дорогая моя, все они, кроме разве Клары, только разбогатевшие
счетоводы! А мы - настоящие кондотьеры. Твоя Франция... Когда-нибудь мы
поедем туда, и французский президент встретит нас на пристани! Зачем нам
позволять кому бы то ни было делать что-нибудь лучше нас? Во всем своя
техника!
колючей проволоки.
недоумением спросила: "Ах, доктор Мартин, неужели вы больше никогда не
придете к нам?" - он поцеловал ее так весело, так бойко, что даже
полувзрослая девчонка должна была понять, что она для него ничего не
значит.
Отдела. Пиккербо сказал ему: "Ваша работа вполне удовлетворительна. Вам не
хватает только одного, мой мальчик: истинного энтузиазма в стремлении
ладить с людьми и дружно с ними вместе налегать на лямку. Но это, пожалуй,
еще придет, когда на вас ляжет более высокая ответственность".
как человек, которого принудили явиться на торжественный банкет в желтом
балетном трико.
Интересно, бывает ли так с людьми, что они, что называется, достигают
успеха, а их от него тошнит? Ладно, пока меня не прижали, заведу в Отделе
хотя бы приличную систему статистики рождаемости, смертности, заболеваний.
Не сдамся! Буду драться! Добьюсь успеха!
воодушевления, столь мощного, чтобы ни один из них уже никогда не
осмелился заболеть, или доктор Пиккербо стремился несколько освежить свою
популярность в связи с предвыборной кампанией, - но организованная милым
доктором Ярмарка Здоровья превзошла все ожидания.
привлек к сотрудничеству все церкви и ассоциации; добился от газет
обещания печатать ежедневно по три столбца славословий.
так американские сектанты именуют свои молитвенные дома], в которой
преподобный мистер Билли Санди, евангелист, незадолго до того искупил
молебствием все прегрешения общины. Он подготовил множество новых
аттракционов. Бойскауты должны были ежедневно проводить маневры. Был
устроен киоск "ЖХСТ" [Женский христианский союз трезвости], в котором
знаменитые священники и другие физиологи приглашены были доказывать вред
алкоголя. В бактериологическом киоске упирающемуся Мартину (облаченному в
изящный белый костюм) было предложено проделывать фокусы с пробирками.
Некая дама из Чикаго, противница никотина, взялась каждые полчаса убивать
мышь впрыскиванием растертой в порошок бумаги от папиросы. Близнецы Акация
и Гладиола Пиккербо, теперь достигшие шестилетнего возраста, должны были
показывать публике, как нужно чистить зубы, и действительно показывали,
пока не нарвались на одного шестидесятилетнего фермера, у которого они
спросили ласково: "Вы чистите зубы каждый день?" - а тот во всеуслышанье
ответил: "Нет, но я каждый день буду всыпать вам в задницу и начну,
пожалуй, сейчас же".