Чтение 60–й страницы книги ~Птица Солнца~

и стройная, ее тело в свете лампы казалось почти мальчишеским. Бросив свою
одежду на скамью у входа, она обнаженная легла в постель принца. Вторая
рабыня погасила лампу, а Хай встал, повесив лютню через плечо.

Из темноты послышался голос, громовой бас из зарослей тростника
донесся по воде до флагманского корабля.

- Пропустите друга.

- Кто называет себя другом? - крикнул один из стражников, и тут же
послышался хриплый ответ:

- Мурсил, начальник охоты дома Барка. - Одним прыжком Ланнон вскочил
с постели.

- Пришел! - воскликнул он, набрасывая плащ на плечи и торопливо идя к
трапу; Хай спешил за ним.

Показалось маленькое каноэ, и по трапу поднялся Мурсил, огромный
человек, похожий на обезьяну, с мясистым круглым лицом, покрасневшим от
солнца и вина.

Теперь весь корабль проснулся. Офицеры высыпали на палубу, загорелись
новые факелы, осветив всю сцену как днем, всех заразило оживление и
беспокойство.

Мурсил увидел Ланнона и заторопился к нему по проходу среди
заполненной людьми палубы. За ним шел маленький человек, крошечная
обнаженная коричневая фигура, похожая на куклу; этот маленький человек в
очевидном ужасе поглядывал своими раскосыми глазами на окружающих.

- Мой господин, - Мурсил расстегнул плащ и тяжело опустился перед
Ланноном на одно колено. - Я принес хорошие новости.

- Тогда добро пожаловать.

- Вот этот, - Мурсил протянул руку назад и подтащил поближе
маленького бушмена, - вот этот нашел то, что мы ищем.

- Ты сам его видел? - спросил Ланнон.

- Только следы лап, но вот этот видел самого зверя.

- Если это правда, вы оба будете вознаграждены, - пообещал Ланнон и
торжествующе улыбнулся Хаю.

- Боги решили. У дома Барка будет еще одна возможность.

Небо было лишь чуть светлее черной болотистой местности, невидимым
призраком над головой пролетела утка, с каждой минутой становилось все
светлее.

В полумиле на открытой равнине виднелось темное пятно пасущихся
буйволов. Наклонив головы, лениво помахивая хвостами, они неторопливо
приближались к густым высоким зарослям папируса.

Становилось светлее, и они ускорили свое продвижение, торопясь
достичь безопасных зарослей, двести огромных бычьих фигур, с вооруженными
рогами головами и согнутыми мощными плечами. Первые лучи рассвета осветили
белых птиц, подбирающих насекомых в шкурах животных; они с холодным
бледным блеском повисли над стадом. Над болотистой почвой повис туман, и
бесконечные ряды папируса стояли, застыв в тишине рассвета, даже их
пушистые белые головы не раскачивались и не шуршали, только там, где
что-то двигалось, видны были качающиеся растения.

Растения раскрывались и закрывались, уступая дорогу чему-то, начинали
раскачиваться и снова застывали в неподвижности. Движение спокойное, но
тяжелое, оно выдавало присутствие могучего зверя.

Большой буйвол самец, который вел стадо, неожиданно остановился в
пятидесяти ярдах от края зарослей. Он высоко поднял нос и широко расставил
уши под тяжелыми рогами. Маленькми подозрительными поросячьими глазками он
смотрел на заросли перед собой. За ним остановилось все стадо,
встревоженное его неподвижностью.

Из зарослей на огромной скорости выскочил великий лев, почти такой же
высокий и тяжелый, как и добыча, на которую охотился. Он мгновенно
преодолел разделявшее их пространство, ибуйвол начал только
поворачиваться, а великий лев был уже на нем.

Он приземлился на спине, большие изогнутые желтые клыки вонзились в
толстую черную кожу и плоть на плече и бедре. Клыки глубоко впились в шею
быка, зверь протянул вперед лапу и ухватил быка за нос. Одним мощным
движением он повернул голову быка назад, с резким звуком лопнули шейные
позвонки, и бык на полном ходу свалился.

Прежде чем он упал, великий лев легко соскочил с него на землю;
казалось, он едва коснулся ее и тут же взвился в воздух, сделал длинный
гибкий прыжок и приземлился на спине старой черной самки, бежавшей рядом с
вожаком.

Легко, как птица, перепрыгивающая с цветка на цветок, великий лев
убивал. Резко щелкнули переламываемые кости, самка пронесла великого льва
несколько шагов в тесноте бегущих буйволов и умерла, а он уже перескочил к
следующему, снова убил одним легким движением и снова перескочил.

Пока стадо в панике успело пробежать триста шагов, великий лев убил
шесть животных. Потом позволил им убежать, гром их копыт стих в отдалении,
темная изгородь папируса поглотила буйволов, и они исчезли.

Великий лев стоял в серебряном блеске рассвета. Его длинный черный
хвост с кисточкой все еще слегка раскачивался в возбуждении охоты. Каждая
мышца его была напряжена, он стоял, полуприсев, плоская змееподобная
голова поднята, как быуравновешивая длинные белые клыки, которые почти
касались шерсти на груди.

Морда зверя полосатая, полосы черные и ослепительно белые, и это
усиливает золотой свирепый блеск широко расставленных глаз, усы и ресницы
длинные и белые и, казалось, смягчают свирепое выражение морды. Но когда
зверь встает, поднимается темно-багровое кольцо шерсти вокруг шеи, и
всякое впечатление мягкости исчезает.

Ростом с человека, весом с лошадь, вооруженная легендарными клыками и
когтями, это была самая опасная и смертоносная кошка, какую порождала
природа.

Кошка повернулась и пошла к последней своей жертве, лежавшей в
короткой траве на равнине. Она склонилась к мертвому буйволу, и казалось
невозможным, что такой большой зверь способен двигаться так быстро.

Великий лев поднял голову, раскрыл мощные челюсти, показался между
невероятными клыками длинный изогнутый розовый язык. Зверь заревел.

Звук этот, казалось, потряс пурпурное небо рассвета, вся земля
задрожала, и заволновалась спокойная поверхность озера.

На рассвете на узком болотистом берегу Хай Бен-Амон приветствовал
своего бога. На нем были легкие охотничьи доспехи: кожаный нагрудник,
короткая кожаная накидка и кожаная юбочка, укарашенная бронзой; оружие он
отложил в сторону, собираясь принести жертву, послать вестника к великому
Баалу. Вестника, который должен отнести богу просьбу Ланнона Хикануса.
Принц и свита полукругом стояли возле жреца, все смотрели на восточную
часть неба. Над горизонтом показался огненный шар Баала, и все протянули
ему навстречу руки. Пальцы расставлены знаком солнца.

- Великий Баал, - Хай начал приветствие мягким, но торжественным
голосом, который должен долететь до неба. - Твои дети приветствуют тебя! -
Смуглое крючконосое лицо Хая осветилось мистическим блеском, который
придал ему странную красоту.

- Мы пришли сюда избрать царя для нашего народа и просим тебя
благословить наши старания. - Хай хорошо знал своих богов и, хоть и любил
их, знал все их человеческие слабости. Они тщеславны, непоследовательны,
раздражительны, алчны и иногда ленивы. Им нужно льстить, их нужно
упрашивать, подкупать, веселить, нужны специальные церемонии, чтобы
привлечь их интерес и внимание, нужны жертвы - сам Хай находил
отвратительной их страсть к теплой крови. Недостаточно просто принести
жертву, это нужно проделать со всеми необходимыми церемониями, чтобы боги
ее приняли, и когда младший жрец подводил к нему белого быка, Хай
размышлял, правильно ли он поступил, убедив Ланнона принести в жертву
животное, а не раба. Боги предпочитают человеческую кровь, но Хай убедил
Ланнона, что бык сейчас и обещание человеческого жертвоприношения позже
окажется более эффективным. Хай не испытывал никаких угрызений совести,
торгуясь с великими бессмертными, особенно если это позволяло отдалить
момент, когда ему приходилось смотреть в полные ужаса и мольбы глаза
обреченного раба. За те пять лет, что Хай управлял религиозной жизнью
Опета, было принесено в жертву не больше ста человек, а ведь в истории
города были времена, когда такое количество отправлялось к богам во время
одной церемонии.

- Мы шлем тебе с нашей просьбой прекрасного белого быка. - Хай
повернулся и приблизился к животному. Это было низкорослое животное
опетской породы, белое, с серыми пятнами, с жирными плечами и широкими
прямыми рогами. Оно спокойно стояло, а Хай взял у одного из жрецов свой
топор с грифами. Кружок аристократов слегка расступился, освобождая место
для размаха топора и брызг крови.

- Великий Баал, прими нашего вестника! - воскликнул Хай, топор
взметнулся вверх, отразив от своей блестящей поверхности низкие лучи
солнца. Он гневно свистнул, падая, шея быка была перерублена, голова
отскочила от туловища. Безголовое тело опустилось на колени, полилась
кровь.

Хай оперся на свое оружие характерным жестом отдыхающего топорника.

- Знак, великий Баал! - закричал он, и звучало это не как просьба, а
как требование. - Дай твоим детям знак! - Голос его разнесся по
безбрежности болот, под небом и над водой. На них обрушилось бесконечное
молчание болот, тишина веков дымчато-пурпурного рассвета.

Несколько гусей пролетело над головой, они тяжело били крыльями,
вытянув длинные шеи, темные силуэты на фоне розовых освещенных солнцем
облаков. Хай с надеждой смотрел на них, испытывая искушение объявить их
полет знаком бога.

- Знак, великий Баал! - Он отбросил искушение, но раздражение его