разъезжать по
одну кучу свое собственное представление о Бобе и те факты,
которые они черпали из прессы. В результате же получались
иногда совершенно нелепые вещи.
быстрее:
то новая интонация, появившаяся в его голосе.
виду... не тот человек, с которым ты разговаривал в Картахене?
Разве
Сальвадора?
жаль, что я не могу это хоть как-то объяснить... Я не могу
рассказать тебе... но... я нe знаю... Я виделся с Эдуарде
только один раз на этой встрече, которая длилась всего день или
два. Многие знакомились на обеде, уже достаточно выпив...
поэтому я не
обменялись визитками,
делают. Ну, а эти фотографии...
он, а
сохраняется...
паспорте?
крайней мере в тех источниках, до которых мы можем добраться.
Ты же
разобраться. Сальвадорцы сообщают, что вообще его не знают.
Плюс еще все запросы делаются через наши официальные каналы, то
есть через госдепартамент, в котором слишком много лентяев и
лжецов.
много
дохлятина не проходит ни по каким каналам. По совести... я,
видимо... не смогу встать перед большим жюри и...
это был именно он? Ну хоть как-то это мог быть он? Без
всяких, только для меня.
дело.
не сможет отказаться от своей затеи.
иногда
испробовали на вашей
все это.
наверное, старые раны. А вот эти две раны - новые. Сколько же
на вас всего таких отметок? Пять? Шесть? Семь? Вы напоминаете
мне кусок швейцарского сыра, сержант.
приезд
получил во время своего третьего, последнего, пребывания во
Вьетнаме. Оно
превратила его в щепки. Мне склеили его каким-то чудом. Даже не
знаю, как им это удалось. Я уже думал, что всю оставшуюся жизнь
буду прикован
это не от пули.
ваша жена. Клянусь, вы дали ей для этого достаточно поводов.
ей как-то по хозяйству на ферме. Это было в 1954 году. Мне было
тогда восемь лет. Тетя вешала занавески в комнате. Внезапно она
потеряла равновесие и, падая, воткнула карниз прямо мне в бок.
Больно
чувствовалось.
за год. Помню, это был для нас очень счастливый год...
Позвольте мне вас спросить, как вы думаете, сколько еще времени
я проваляюсь,
здесь нахожусь, тем больше навлекаю на вас неприятностей.
раз видели живущих здесь мужчин. Я многим нравлюсь в этом
квартале, но живу как-то все равно сама по себе.
понравилась, но он изо всех сил старался показать, что все это
его совсем не касается.
прикидывайтесь! Я имею в виду женщин. Когда вы последний раз
были с женщиной? Женским полом!
Правда, я не уверен.
внимания, чем этому.
проще, проще..."
Вальдена. Он тоже, как и я, жил и бродил по этому свету в
одиночестве. Вот так. Я тоже хотел жить проще. Никаких желаний,
никаких беспокойств, никакого сексуального голодания. Только
винтовки. Теперь я понимаю, что это было полным сумасшествием с
моей стороны.
Вальдена, а из Арканзаса? - спросила Джули.
прекрасно. Я всегда любил винтовки. Поэтому я решил жить
таким образом, чтобы
были единственным, в чем бы я нуждался. И я должен сказать, что
в общем жил неплохо.
людей и общения?
Меня вырастили, воспитали, а потом приучили к тому, чтобы я
не думал о том, как я себя чувствую.
опускались сумерки, и
золотистооранжевыми переливами мягкого света. Он был настолько
нежный
приобретали какой-то
волшебный, оттенок. В лучах этого ровного света ее серьезное
лицо казалось
своим поведением как бы невзначай, мягко и в то же время лукаво
заставляла его почувствовать, каким
выглядел. Казалось, ей нравилось выступать по отношению к нему
ангелом-хранителем, и
чувство, что он не мог долго выдерживать ее пристального,
настойчивого взгляда и, вместо того чтобы смотреть ей в глаза,
смотрел в раскрытое окно, туда, где на самом краю земли острые,
как зубы старого злого медведя, горы упирались своими вершинами
в голубое небо. Он вспомнил, как смотрел на ее фотографию там,
в джунглях Вьетнама. Донни всегда носил ее с собой.
одиночестве? - спросила она. - Почему вы хотите быть такими
Березин Федор
Ильин Андрей
Круз Андрей
Флинт Эрик
Каменистый Артем
Прозоров Александр