Чтение 7–й страницы книги ~Звезда Кэц~

подошел ко мне, взял меня рукой за пояс и вышел в широкий коридор.
Повертев меня, словно легкий резиновый мяч, он бросил меня вдоль коридора.
Я вскрикнул и полетел. Толчок был так рассчитан, что, пролетев метров
десять по косой линии, я приблизился к стене.

- Хватайтесь за ремешок! - крикнул Крамер.

Эти ремешки, вроде ручек портпледа, были всюду: на стенах, на полу, на
потолке. Я ухватился за ручку изо всей силы, ожидая, что меня рванет при
остановке, но в тот же миг с удивлением почувствовал, что в руке не
ощущается напряжения. Крамер был уже возле меня. Он открыл дверь и,
подхватив меня под мышку, вошел в комнату цилиндрической формы. Ни
кровати, ни стада, ни стульев здесь не было. Только ремешки на стенках да
одно широкое окно, завешенное прозрачной зеленоватой материей. И поэтому
свет в комнате был зеленоватый.

- Ну, садитесь и будьте как дома, - пошутил Крамер. - Сейчас я прибавлю
кислорода.

- Скажите, Крамер, почему у вас ракетодром отдельно от Звезды?

- Это у нас недавнее изобретение. Раньше ракеты причаливали прямо к
Звезде Кэц. Но не все пилоты одинаково ловки. Совершенно без толчка трудно
причалить. И вот однажды капитан звездолета "Кэц-семь" сильно ударил
Звезду Кэц. Пострадала Большая оранжерея: в ней разбились стекла, и часть
растений погибла. Работы по ремонту идут до сегодняшнего дня. После этого
несчастного случая наши инженеры решили устроить ракетодром отдельно от
Звезды. Вначале это был огромный плоский диск. Но практика показала, что
для причала удобнее полусфера. Когда ремонт оранжереи закончится, мы
заставим Звезду Кэц вращаться вместе с оранжереей на поперечной оси.
Получится центробежная сила, появится тяжесть.

- А что это за разноцветные лучи, которые мы видели во время полета? -
спросил я.

- Это световые сигналы. Такую крохотную звездочку нелегко найти в
просторах неба. Вот мы и устроили "бенгальское освещение". Как вы себя
чувствуете? Легче дышится? Больше не дам, иначе вы опьянеете от чистого
кислорода. Вам не жарко?

- Немного холодновато, - ответил я.

Крамер одним прыжком очутился возле окна и отдернул занавеску.
Ослепительные лучи солнца наполнили комнату. Температура начала быстро
повышаться. Крамер прыгнул к противоположной стене и открыл ставню.

- А вот полюбуйтесь на эту красавицу.

Я повернулся к окну и замер от восхищения. Земля занимала половину
небосклона. Я смотрел на нее с высоты тысячи километров. Она казалась не
выпуклым шаром, как я ожидал, а вогнутой. Края ее, очень неровные, с
выступающими зубцами горных вершин, были словно подернуты дымкой тумана.
Неясные, "размытые" очертания. Дальше от края Земли шли продолговатые
серые пятна-облака, затемненные толстым слоем атмосферы. Ближе к центру -
тоже пятна, но светлые. Я узнал Ледовитый океан, очертания берегов Сибири
и Северной Европы. Ослепительно ярким пятном выделялся Северный полюс.
Маленькой искоркой отражалось Солнце в Баренцевом море.

Пока я рассматривал Землю, она приняла вид огромной Луны в ущербе. Я не
мог оторвать глаз от гигантского полумесяца, ярко освещенного светом
Солнца.

- Наша Звезда Кэц, - объяснил мне Крамер, - летит на восток и совершает
полный оборот вокруг Земли в сто минут. Солнечный день у нас продолжается
всего шестьдесят семь минут, а ночь - тридцать три. Через сорок-пятьдесят
минут мы вступаем в тень Земли...

Темная часть Земли, слабо освещенная отраженным светом Луны, была едва
видна. Граница темной и светлой полосы резко выделялась огромными, почти
черными зубцами, - тенями гор. Но вот я увидел и Луну, настоящую Луну. Она
казалась совсем близкой, но очень маленькой по сравнению с тем, какой
кажется с Земли.

Наконец Солнце совершенно скрылось за Землею. Теперь я видел Землю в
виде темного диска, окруженного довольно ярким кольцом света зари. Это
лучи невидимого Солнца освещали земную атмосферу. Розовый отсвет проникал
в нашу комнату.

- Как видите, у нас здесь темноты не бывает, - сказал Крамер. - Заря
Земли вполне заменяет нам лунный свет, когда Луна заходит за Землю.

- Мне кажется, в ракете похолодало, - заметил я.

- Да. Ночная прохлада, - ответил Крамер. - Но это понижение температуры
совсем незначительно. Средний слой оболочки нашей станции надежно защищает
ее от теплового лучеиспускания, к тому же Земля излучает большое
количество тепла, ночь на Звезде Кэц очень коротка, поэтому мы не рискуем
замерзнуть. Для нас, биологов, это очень хорошо. Но наши физики
недовольны: они с трудом получают для опытов температуру, близкую к
абсолютному нулю. Земля, как огромная печь, дышит теплом даже на
расстоянии тысячи километров. Растения нашей оранжереи без вреда переносят
короткую ночную прохладу. Мы даже не пускаем в ход электрических печей. У
нас здесь чудесный горный климат. Скоро на ваших бледных ленинградских
щеках заиграет румянец. Я здесь пополнел, у меня появился аппетит.

- Признаться, и я есть хочу, - сказал я.

- Так полетим в столовую, - предложил Крамер, протягивая мне бронзовую
от загара руку.

Он вывел меня в коридор, и мы, подпрыгивая и хватаясь за ремешки,
направились в столовую.

Это была большая комната цилиндрической формы, позолоченная первыми
лучами "утра". Большое решетчатое окно с толстыми стеклами окружала рамка
ярко-зеленых вьющихся растений. Такой яркой зелени мне на Земле не
приходилось видеть.

- А вот и он!

Я оглядываюсь на знакомый голос и вижу Меллер. Она прилепилась к стене,
как ласточка, а возле нее Тоня в легком сиреневом платье. Волосы Тони
после дезинфекционных процедур взлохмачены. Я радостно улыбаюсь ей.

- Пожалуйте, пожалуйте сюда, - зовет Меллер. - Ну, чем вас потчевать?

Передо мной на полке герметически закрытые банки, баллоны, кубы, шары.

- Мы вас будем кормить из соски жидкой пищей, манной кашей. С твердыми
кусками вы не справитесь: вылетят из рук - не поймаете. У нас все больше
вегетарианская пища. Зато собственные плантации. Здесь яблочный мусс, -
она указала на закрытую банку, - здесь клубника с рисом, абрикосы,
персики, маседуан из бананов, репа Кэц, - такой вы на Земле не ели...
Хотите репы?

И Меллер ловко сняла с полки цилиндр с трубочкой на боку. В задней
стенке цилиндра имелась трубка пошире. Эту трубку Меллер вставила в
небольшой насос и начала качать. На наконечнике боковой трубки показалась
желтоватая пена. Меллер протянула цилиндр Тоне.

- Берите и сосите. Если сосать будет трудно, подкачайте воздуху.
Наконечники стерилизованы. Чего гримасничаете? Наша посуда не так красива,
как греческие чаши, но зато хороша для здешних условий.

Тоня нерешительно взяла трубку в рот.

- Ну как? - спросила Меллер.

- Очень вкусно.

Крамер подал мне другую "соску". Полужидкая желтая кашица из "кэцовской
репы" была действительно очень вкусна. Маседуан из бананов тоже хорош. Я
не успевал подкачивать насос. Затем следовало желе из абрикосов и
клубничный мусс.

Я ел с удовольствием. Но Тоня была задумчива и почти ничего не ела.

В коридоре я нагнал ее, схватил за руку и спросил:

- Чем вы озабочены, Тоня?

- Я сейчас была у директора Звезды Кэц, справлялась о Евгеньеве. Его
уже нет на Звезде. Он отправился в длительное межпланетное путешествие.

- Значит, и мы последуем за ним? - с тревогой спросил я.

- Увы! - ответила она. - Нам надо работать. Но директор сказал, что,
может быть, вы совершите межпланетное путешествие.

- Куда? - с испугом спросил я.

- Еще не знаю. На Луну, на Марс, - может быть и дальше.

- Нельзя ли с Евгеньевым поговорить по радио?

- Можно. Радиосвязь Кэца не установлена только с Землей: мешает слой
Хевисайда. Он отбрасывает радиолучи. Мне как раз придется работать на нем,
чтобы короткими лучами пробить этот слой и установить радиосвязь с Землей.
Пока связь поддерживается световым телеграфом. Прожектор в миллион свечей
дает вспышки, которые прекрасно принимаются на Земле, если только небо не
покрыто облаками. Впрочем, на Памире, в городе Кэц, небо почти всегда
безоблачно. С летящими же в межпланетном пространстве ракетами Звезда Кэц
говорит по радио... Сейчас я пойду на радиостанцию и постараюсь наладить
связь с ракетой, исследующей мировое пространство между Звездой Кэц и
Луной... А вас директор просил зайти к нему. - Посмотрев на часы-браслет.
Тоня добавила: - Хотя к директору сегодня уже поздно. Полетим вместе на
радиостанцию. Комната номер девять.

Огромный коридор, ярко освещенный электрическими лампами, уходил вдаль,
как туннель подземной дороги. Голоса здесь звучали тише обычного, потому
что воздух был разрежен, и я не сразу услышал, что меня окликают.

Это был Крамер. Он летел к нам, махая небольшими крыльями. Сбоку и над
спиной его торчали какие-то предметы, похожие на сложенные веера.

- Вот вам крылья, - сказал он, - чтобы вы совсем были похожи на
небожителей. В раскрытом виде эти штуки немного напоминают крылья летучей
мыши. Прикрепляются к кистям рук. Могут складываться и откидываться назад,
и тогда вы можете свободно брать все.

Крамер ловко прикрепил нам крылья размеров в большой лист лопуха,
показал, как обращаться с механизмом, и улетел назад. Я и Тоня принялись
за полеты. Мы не раз сталкивались головами, ударялись о стены, делали
неожиданные повороты. Но неловкие движения не причиняли нам боли.

- В самом деле, мы похожи на летучих мышей, - со смехом сказала Тоня. -
Ну, кто первый долетит до радиостанции?

Мы сорвались с места.