о коварнейший из агентов! Ты что, прислан вести среди мусульман крамольные
речи и тайно докладывать о тех, кто внимал тебе с радостью?! Истинно
правоверный даже помыслить не дерзнет о гареме эмира...
заглянуть без воли великого Селима ибн Гаруна аль-Рашида?! - охотно завелся
караван-баши, а все, кто присутствовал при разговоре, навострили уши и
вытянули шеи. - Гарем повелителя нашего - святое место, ибо отдыхают там
дочери Востока и Запада, Севера и Юга. Золотоволосые красавицы румийки, с
телом розовым, словно нежная плоть раковины. Чернокудрые индианки,
натирающие себя благовониями и красящие ступни ног в красный цвет.
Желтокожие прелестницы Китая, коим нет равных в искусстве любви и управления
энергией "ни". Крутобедрые персидские танцовщицы, чей живот сводит мужчин с
ума. Черные нубийки, известные ненасытной страстью, а также тем, что к ним
не выйдешь без плетки. Синеглазые славянки, чья верность известна
повсеместно, как и умение пить араку. Стройные девушки Аравии, выжженные
солнцем до цвета меди, с тугими грудями и множеством браслетов на руках.
переводил дух. На этот раз Льва поддержал одобрительными выкриками весь
караван. Бедного купца затрясло, он закусил рукав халата и опрометью
бросился в свой шатер, дабы не рассказать еще чего лишнего... Поняв, что
продолжения не будет, недовольные слушатели разбрелись по своим местам,
укладываясь спать. Начинающий вор никуда не пошел, в шатер не звали, куда-то
еще - тем более, да и не очень-то хотелось... Лев привалился спиной к
теплому боку верблюдицы Гюльсар и, мечтательно глядя на чистейшие звезды
Востока, строил деловые планы на завтрашний день. Конечно, надо бы в первую
очередь найти башмачника Ахмеда и выяснить у него насчет Ходжи Насреддина.
Однако, с другой стороны, после пышных восхвалений достоинств гарема
гражданина эмира никого искать уже не хотелось. Оболенский понял, что
главной достопримечательностью Багдада является гарем градоначальника. А
следовательно, это самое первое, что стоит посетить завтра же. И никак не
откладывать в долгий ящик...
x x x
такие сведения... Оболенский впоследствии уверял, будто бы очень многие
коммерсанты того времени имели по несколько жен, причем в разных странах. А
ведь кроме того были еще наложницы, рабыни и просто "дарительницы
удовольствий". Так что о качествах женщин Гасан-бей действительно мог знать
немало. Ну а то, что в гареме самого эмира собраны красотки со всех концов
света, однозначно не подлежало сомнению! Так считали все, ибо это было
признаком богатства и знатности. Думаю, что и сам эмир охотно поддерживал
такие слухи...
что, будучи по натуре царственным сибаритом, он все-таки умел трудиться и не
ленился приложить руки к достижению собственного блага. Еще в пути, выяснив,
что за проход в город придется платить страже пошлину, наш герой быстренько
прикинул план наиболее экономного проникновения в Багдад. С этой целью он
скромно подкатился к костру шестерых охранников. Те, естественно, не спали,
а тихо потрошили барашка, дабы скоротать ночь не на голодный желудок.
Оболенского они к столу не пригласили, но он нечто подобное и предполагал, а
потому, потолкавшись у них на виду, очень громко и несколько раз повторил,
что ляжет спать поближе к верблюдам. Никто и не заметил, как, уходя, Лев
стащил небольшой кусок сырой бараньей печени. Дальше было совсем просто...
Подойдя к стреноженным на ночь животным, Оболенский храбро мазанул
трех-четырех печенью по носам и, убедившись, что морды верблюдов запачканы
кровью, начал снимать с себя одежду.
халат. - Вор должен одеваться прилично! В противном случае его и уважать не
за что... Думаю, Гасан на меня не очень обидится. К тому же о безвременно
усопших страшной смертью от зубов верблюда плохо не думают... Грех! Аллах
накажет, как пить дать...
тапки живописно разбросал по песку и, выжимая из бараньей печенки последние
капли крови, "пометил" ими все "место преступления". После чего, аккуратно
заметая следы, в голом виде допрыгал до шатра караван-баши и, порывшись в
его тюках, подобрал себе более сносный костюмчик. А уж переодевшись,
профессионально закатался в большой мешок с дешевыми женскими шароварами из
Китая. Да, как вы, наверное, уже догадались, заветный кувшин он благополучно
перетащил с собой...
настоящему профессионалу всегда нужна практика. Держись, Багдад! Я намерен
красть со страшной силой! Твое здоровье, эмир...
Оболенский сонно улыбнулся удовлетворенно причмокивая губами, в то время как
бледные азиаты будили друг друга рыданиями и криками...
не мешайте мне плакать!
оставили... Чем мы прогневили Аллаха?!
шкуре мирных животных, зачем вам понадобилось есть того приблудного юношу?
Вас что, плохо кормят, да?!
камчой направо-налево. Осмотрев место "съедения" и найденные "улики" (драную
одежду Льва со следами коричневых капель), а также видя перемазанные
подсохшей кровью флегматичные морды двугорбых преступников, Гасан-бей сам
впал в перепуганное неистовство. Если пойдут слухи о том, что в его караване
кровожадные верблюды живьем сожрали случайного путника, - торговле конец!
Никто и никогда не захочет иметь с ним дела, его ткани перестанут покупать,
а люди обратятся в суд эмира, требуя наказать виновных. Но ведь не верблюдов
же! А кого? Охранники, виновато разводя руками, подлили масла в огонь,
подтверждая, что молодой человек действительно намеревался лечь на ночлег у
стреноженных верблюдов. Наверное, из-за боязни укуса скорпиона...
Сентиментальные восточные люди били себя в грудь, рвали на груди одежду и
посыпали головы пеплом, прося прощения у "бесприютной души усопшего".
Оболенскому даже пару раз становилось как-то неудобно лежать в тюке и не
присоединиться к общему горю. Хотя вскоре он захотел выйти совсем подругой,
более низменной, причине (все-таки вино - это жидкость, а полтора литра, как
ни верти...), но приходилось терпеть. Гасан-бей и двое приближенных
помощников где плетью, где угрозами, а где и посулами кое-как угомонили
зареванный караван. Солнце поднималось над барханами, и ворота Багдада
вот-вот должны были открыться перед путешественниками. О произошедшем
несчастье решили молчать, верблюдов наскоро отмыть, остатки одежд "бедного
юноши" закопать, а потом во всех мечетях неустанно молить Аллаха, чтобы он
забрал его душу к себе в рай. А если она и без того в раю (вкушает щербет с
зефиром среди сладострастных гурий), то просить всемилостивейшего и
всемогущего отпустить каравану этот грех... Ну, в смысле, тот факт, что не
уберегли. На Востоке вообще отношение к путнику очень уважительное. Того,
кто в пути, всегда накормят, обогреют и не откажут в ночлеге. Говорят,
многие мусульманские святые (да что там, порой и сам Мухаммед - великий
пророк!) ходят по пыльным дорогам в рубище бродяг и дервишей, проверяя
готовность истинных правоверных к соблюдению заповедей Аллаха. Горе тому,
кто откажет просящему! Поэтому, как вы понимаете, весь караван Гасан-бея
пребывал в поникшем настроении...
полумесяцы на шпилях мечетей, рев длинных сторожевых труб оповестил об
открытии ворот славного города Багдада! Принарядившийся караван-баши на
отдохнувшей лошадке первым подъехал к суровым и невыспавшимся стражникам,
вручая начальнику караула полотняный мешочек с монетами. Хмурый бородач
мрачно кивнул, дважды пересчитывая верблюдов, погонщиков и охрану, дабы
никто не проскользнул сверх положенной платы. Гасан-бей был обязан
препроводить всех в караван-сарай, где неподкупная таможня щепетильно
проверит его людей и товары. Эмир Багдада искоренил воровство везде, где
мог. А следовательно, карательные органы не дремали, проверяя и перепроверяя
всех, у кого могла заваляться лишняя таньга. Какая-то часть изымаемых денег
пополняла казну, все прочее расходилось по карманам умелых чиновников,
старательно покрывающих друг друга. Но тут уж, как говорится, аллах им
судья, нас же интересует совершенно другой герой... который, кстати, только
что решил одну свою насущную проблему, удачно найдя применение опустевшему
кувшину...
x x x
началом некоего Шехмета. Судя по всему, он и сам был разбойник не из
последних, имел собственные казармы, отряд в сорок душ и творил в Багдаде
натуральный рэкет. Однако чем-то глянулся эмиру, и тот благоволил ему,