принадлежащих Торну Блэкберну. Их нельзя оставлять здесь. Когда я умру,
кто-нибудь может наткнуться на них. Поэтому, что бы ты ни чувствовала,
возьми их сейчас. Можешь называть это наследством, оставленным тебе
Торном", - вспоминала Труф.
увесистым. Очень широкий, он закрывал Труф всю фалангу указательного
пальца. Перстень был украшен плоским и овальным, размером с персиковую
косточку ляпис-лазурью с вырезанным на нем незнакомым Труф магическим
символом. Камень сидел в золотой оправе в виде змеи весом чуть ли не в
тройскую унцию. По краю перстня располагались еще камни, ярко-красные,
похожие на капли крови рубины, ограненные и идеально круглые. Внутри
перстня была выгравирована надпись на греческом языке и какая-то дата. Ни
то ни другое Труф ни о чем не говорило.
янтаря, каждый размером с хороший грецкий орех, оно было таким длинным,
что свисало почти до колен. "Это то самое ожерелье, которое изображено на
фотографии".
переплетающимися кривыми линиями, кругами и странными знаками. И перстень,
и ожерелье показались Труф слишком бутафорскими. Очевидно, они
использовались в каких-то ритуалах и имели высокое символическое значение
- об этом говорил их вес и размер.
сохраненное тетушкой Кэролайн наследство. Предназначенное ей, Труф.
отдать все это ей именно здесь и сейчас?
этого. Со все увеличивающимся чувством смущения Труф внезапно начала
понимать, что никогда по существу не знала своей тети. Разве так поступила
бы женщина, осуждавшая Торна Блэкберна за гибель своей сестры? "Я никогда
не хотела, чтобы ты ненавидела его", - снова всплыла сказанная фраза. А
какого другого отношения к Блэкберну она ожидала от Труф?
Все эти годы она считала, что тетушка Кэролайн ненавидит Торна точно так
же, как она сама, а на самом деле...
ее дом ждали. Застывшие во времени. Терпеливо ждали...
достаточно было только посмотреть повнимательней.
Всплыло все ее далекое прошлое, тщательно скрытое и неразворошенное. Все
факты и случаи чередой проносились в ее сознании, и Труф увидела в них
воплощение чужой воли. Выстроившись в логически завершенную цепочку, они
образовали неприглядную и убедительную в своей горечи картину.
Тени в ту ночь, когда Катрин умерла, а Торн исчез. Она была, была там! И
ни разу за все эти годы Труф даже не поинтересовалась этим, сама же
Кэролайн Джордмэйн не могла не знать, какой важной деталью является ее
присутствие там. Возможно, она не являлась участницей, а просто зашла
посмотреть на сестру и своего друга.
явственно видела всех их - Катрин, доверившуюся и беспомощно влюбленную,
Кэролайн, относящуюся ко всему происходящему со скепсисом и опаской. Она
чувствовала, что произойдет нечто страшное, и тщетно пыталась отвратить
трагедию, нависшую над двумя людьми, которых она любила больше всего. Труф
видела и Торна Блэкберна. Он... Нет, нет, нет, этого не может быть!
тебе человека? К чему сохранять принадлежащие ему вещи для его дочери,
если ты считаешь, что память о нем не стоит того?
она до боли в челюстях сжала рот. Все, чему она верила, оказалось ложью,
остаток жизни Кэролайн Джордмэйн провела, накинув на свое существование
завесу монашеского аскетизма и молчания, проникнуть за которую Труф
никогда не удавалось. Теперь же она ясно видела, что ее тетя остаток лет
посвятила поклонению Торну Блэкберну, выражавшемуся в воспитании его
дочери.
за любовь к Катрин. Как она ошибалась.
тоненький голосок и не могла заглушить его. Тетушка Кэролайн любила Торна
Блэкберна. И продолжает любить его и сейчас. Она никогда не переставала
его любить. Если бы она ненавидела его, в ту ночь ее бы с ним не было. Но
она была во Вратах Тени в ту ночь и после всегда была с ним. Она
оставалась необходимой всем троим.
вопросы и ненавидеть Блэкберна, тетушка Кэролайн предпочитала
отмалчиваться. Она ни словом не возражала Труф, просто молчала.
затухнут и сковородки заледенеют", - ухмыльнулась Труф. Она молча
разглядывала вещи Торна, горе ее было слишком велико, чтобы говорить.
современные, почти девять на двенадцать дюймов и дюйма в два толщиной.
Обтянутая мягкой кожей, с тиснением на корешке, она производила
впечатление древней книги, такие Труф частенько держала в руках в
библиотеке Тагханского университета.
и на титульной странице увидела написанные рукой размашистые, округлые
черные буквы названия: "Страдающая Венера. Беседы об истинном ритуале
открытия пути и многое другое. Торн Блэкберн".
опрятным почерком, текст перемежался тщательно сделанными рисунками.
швырнула книгу обратно в коробку и тщательно вытерла руки. Ее не покидало
ощущение, что она прикоснулась к чему-то грязному и гадкому.
Культивировать в наше время веру в магическое казалось Труф сознательным
уходом от рационализма в дикое невежество прошлого. Она считала, что от
веры в магию всего один шаг до убежденности в исцеление верой и до
жертвоприношения детей.
посвятил истреблению единственного оружия, которым обладало человечество в
борьбе с природой и вселенной, - силы разума.
все это, чтобы когда-нибудь отдать в руки Труф. Будто бы все эти вещи -
некий дар, который когда-нибудь может ей потребоваться.
рукой она пригладила волосы, короткие, хорошо постриженные, и взглянула в
висящее напротив зеркало. На нее смотрело бледное, взволнованное лицо.
злом женщине, воспитавшей ее, она не могла, это было бы нечестно и
жестоко. Вступить с ней в дискуссию, пытаться взывать к ее рационализму
тоже бесполезно, Кэролайн Джордмэйн считала оккультные бредни Торна
Блэкберна чарующей истиной.
Стараясь оттянуть неприятную минуту, она очень неохотно подхватила коробку
и вышла из комнаты.
она выглядела еще отвратительней. Труф посмотрела на нее и увидела следы
пожирающей страшной болезни. Услышав голос Труф, тетушка слегка
пошевелилась.
знала, что тетушка надеялась увидеть, и старательно делала невозмутимое
лицо, пряча свои истинные чувства. Она определенно решила не спорить о
Блэкберне, это было бы просто бесчеловечно. - Нам нужно поговорить об
остальных, - продолжала тетя. Глаза ее закрывались, но невероятным усилием
воли она снова открыла их. - Когда... когда Катрин умерла, началась
паника, все бежали вне себя от горя. Я делала все, что могла, но я подвела
остальных, Труф. Поэтому... - Ее голос снова прервался.
- Лежите спокойно, не волнуйтесь. Вы никого не подвели. Я уверена, что все
будет хорошо. - В этой комнате ее торопливая, не очень связная речь
прозвучала фальшиво.
ей боль.
Акунин Борис
Лукин Евгений
Корнев Павел
Посняков Андрей
Самойлова Елена
Шилова Юлия